Я совсем не возражаю :-)

Пишет  Княжна Ирэн:

22.04.2011 в 12:13

Если не возражаешь, я тебе в привате прокомментирую этот рассказ. Пустые фразы говорить не хочу, а то, что я думаю по этому поводу на самом деле, не хочу, чтоб знал кто-то еще.

URL комментария

---

Совмещение яви и нави. Сны и выдумкм.

Насколько я могу припомнить, с тех самых пор, когда я начала интересоваться тем, кто и откуда, не считая аистов и размножения путем метоза, мое прошлое повергалось не одному десятку теорий. В самом начале, когда существовали только неподтвержденные тезисы, они вполге подходили. На последующих стадиях в теориях и предположениях находились бреши и дыры. Мне начинали сниться сны, где я была не тем, под ког была заточена очередная моя теория. На равне с этим, внутри меня происходли постоянные бурления и брожения рассудка.
Все это выглядело примерно так: мне в голову приходит очередная идея о моем забытом прошлом, я пытаюсь найти выход с помощью медитаций и прочего, но как правило ничего не получается. В голову лезут картинки из собственных рассказов, сюдеты о других персонажах и прочая лабуда.
Внимание! А вот утт возникает резонанс: в сознании новая теория, принижанная и покоцаная радушной подругой по поводу "не задирай нос", а в подсознании рождаются образы, который прямо противоречат пред идущему. Возникает диссонанс между образами во снах т образами наяву.
Наложим на все это не совсем здоровую обстановку дома, в котором я живу, да и жила. Когда тебе в лицо откровенно смеются, назвая гасторбайтером на чужой жилплощади, ты уезжаешь оттуда, и попадаешь в чудесный мир, где все прекрасно, кроме того, что родители боятся оставлять меня дома одну. Нет, ну в самом деле! Какие тут самопознания, медитации и ковыряние с себе, когда ты никак не можешь совладать с местной сеткой интернета, из которого тебя постоянно выкидывает, да еще и пытаешься на пальцах объяснить папе, что такое интерфейс, командная строка, баннер и прочее? Весело? а постоянные истерики матери, граничащие с... ну, не знаю я чем!
Так что в моей жизни свобода ушла, остатвив место лирическим думам о тягостных снах, поискам прошлого и попыткам строить настоящее. Последнее удается особенно трудно, ибо, как оказалось, я сосвем не приспособлена к выживанию в социальной среде.
Итогом всего вышесказанного стало накопление огромного багажа знаний, примеры действия двух сотен людей и невозможность применить их на практике, ибо сил собственных маловато будет. В общем и целом, являя собой книгу в кожаном переплете с золотым тиснением, я могу только бесконечно раздавать советы и надеяться на светлое будущее, но, пользуясь мудростью чужих жизней, не позволяя себе увязнуть в простой бытовухе.
Отлично! А потом приходит осознание себя на самом дне, раздавленной и разбитой. И что? Да хрена вам на весь макияж, а не дно! Не верит никто в то, что я вижу? Ну, и не надо!
Сначала был сон о человеке сошрамом. Потом был сам человек. Сначал были рассказы о далеком острове, потом были люди - посторонние - которые просто взяли и сказали: а все это было на самом деле. Да и не просто сказали, а озвучили такие факты из прошлого, из "фантазий", коих не мог знать ни один человек, кроме меня.
Да, я видела людей в храме, но я-то не считала себя одной из них. А вышло, что я и была тем, кто все это пережил. Правда, жизнь моя была недолгой, но это, как говориться, минусы того времени.
И кто мне теперь скажет, что я эскопистка, получит от меня только одно: мнение о том, что этот человек не из нашей песочницы. Вот и все. НЕ всегда сны о драконах - это просто сны, иногда это прошлое, которое не дает покоя настоящему
Да, вот еще одна вещь. Написала я недавно рассказ про месть человека богу, самому себе и окружающим. Окончание у него, у рассказа этого, было в стиле "я не получил удовольствия от секса". И что вы думаете? Узнав правду о себе, о том, кто я и откуда, я поняла,что не получила удовольствия от мести, которая должна была заключаться как раз в том, что я немного осоьбеннее других. А, вот, не удовольствуется мне - и все тут! Смотрю я на прошлые годы свои и понимаю: век живи - век стремись. И старая истина о том, что, если ты действительно веришь, то ты получишь по вере своей, она действительно работает!
Мне не давал покоя образ молчаливого стражника за моей спиной? получите - распишитесь. Мне так хотелось быть на месте значимой единицы в храме древнего бога? Пожалуйте, не откажите-с! Хотелось верить в то, что голубой топаз на шее что-о значит? да сколько угодно! очень символично, между прочим.
Вот так вот сны и становятся явью, да не простой, а боллезненной, слезной и неотвратимой.
Могу добавить к этому только то, что меня всю жизнь гнобили тем, чтобы я мечтать не смела, что хоть каплю отличаюсь от других людей. Я послушала про Мерри Съю, пдумала, посмотрела, как над такими все ржут, да и решила, что мне так не надо. Почти перестала представлять себя "крутой" и "сильной". Я была неправа. Признаю. И дело не в том, что у меня хватит сил настучать по башке обидчикам - для этого и магия не нужна, по сути. Дело в том, что я уже не хочц этого делать, они мне просто безразличны. Теперь я спокойно могу говорить о том, что я ошибалась многи егоды, решив, что рядом был единственный человек, кто в теме. Я спокойно могу ходить по мягкой весенней траве и не думать о том, как бы хорошо было где-то далеко, с кем-то далеким. И воспоминания о прошлых совместных фиериях меня терзать не станут. Плюнуть, и растереть!

@музыка: anathomy of spirit. "The song without title"

@настроение: По мне проехался бульдозер.

@темы: Путешествия в поисках знаний. Иные реальности.

---

Достучаться до небес.

Достучаться до небес.

Поезд мчался на огромной скорости. В дороге состав задержался на границе и теперь нагонял упущенное время. Пассажиры старались не замечать крутых виражей вагонов, падающих со столиков предметов, когда локомотив начинал резко тормозить, и прочих неудобств, связанных со слишком быстрым ходом. Колёса исправно стучали по рельсам, за окнами мелькал одинаковый пейзаж местности — смешанные леса, поля с золотистым ковром высаженных на них злаков и редкие речушки; время близилось к вечеру и солнце уже клонилось к закату, отдавая последнее скудное тепло железной гусенице поезда.
Молодой человек, лет двадцати пяти, темноволосый и темноглазый, немного худощавый, занимавший нижнюю боковую полку почти в середине вагона, откуда было одинаково близко и далеко, как до обоих туалетов, так и до одной «курилки», с увлечением читал какую-то книжку. Судя по обложке, это была фантастика. Ничего особенного в ней не было: обычная и, на чей-то взгляд, вполне заурядная повесть о космосе и людях, живущих на разных планетах. Но если бы кто-то обратил внимание на глаза читателя, то его наверняка бы заинтересовал то, с какой неподдельной нежностью пассажир смотрел на книжные строки из чёрных букв, словно бы он сам лично знал каждого героя этой книги и ежедневно встречался с ними. Но смотреть было некому….
Через некоторое время, когда стало совсем темно, а яркий свет в вагонах уже погасили, молодой человек встал и, хромая, пошёл по вагону, прихватив с собой пачку сигарет и зажигалку. Он дошёл до отведённого для курения места, за его спиной хлопнула тяжёлая железная дверь, и пассажир оказался в одном из тамбуров поезда, где кроме него никого не было. Он прикурил, и едкий сигаретный дым стал медленно расползаться по салону, не желая быстро растворяться в удушливом летнем воздухе.
За грязноватым окном плыли мили дорог, погружённые в настигшие их сумерки — предвестники окончания ещё одного дня. Пассажир смотрел сквозь стекло, делая глубокие затяжки и равнодушно провожая взглядом незнакомую, чужую, но такую одинаковую местность.
Все места похожи друг на друга. Только сегодня ты здесь и грезишь о другом городе, в котором никогда не бывал, а на следующий день ты уже там, так и не заметив разницы, той самой разительной перемены, которая отделяла тебя от выдуманного тобою мирка, мира твоих желаний. Ты представляешь себе горы — огромные и величественные, но когда ты встречаешься с ними лицом к лицу, то в первый момент кажется, что в мечтах они были больше. На самом деле, если внезапно оказаться за сотни миль от дома, то не сразу осознаешь насколько ты далеко, если, конечно, не попадать из тропиков в вечные льды. Почти одни и те же растения, почти одинаковые люди, почти любая местность может сойти за дом, особенно, если никогда не было своего…
У него когда-то был. Очень давно, когда он ещё не знал, как спускать курок, как Смерть может брать его за руку и вести за собой, когда не было одиночества и ночные кошмары не мучили наяву….
Очень-очень давно….
В маленькой комнате, где было много света и счастья, друзей и игрушек. Где семья собиралась вместе по выходным и тратила последние деньги на скромные радости жизни — вино для взрослых и дешевые конфеты для детей…
Дотлевшая сигарета обожгла пальцы.
— Чёрт! — ругнулся куривший, отбрасывая окурок в сторону. Движение было слишком резким и скрытая под лёгкими брюками рана на ноге, тщательно стянутая бинтом, сочувственно и требовательно отозвалась резкой болью. Он посмотрел на красное пятно на пальце — след от ожога. Несколько мгновений молодой человек смотрел на палец, а затем усмехнулся.
Его дорога была странной и не слишком лёгкой. Долгая дорога под ручку со Смертью, которая была вечной спутницей человека, несущего её в себе. Владелец забвения. Мастер пустоты, умеющий приносить только горе и страх — вот кто он. Больше ничего, лишь конец пути тех, кто попадался на его дороге.
— Бесконечная жизнь, — тихо сказал он себе, и стук колёс поглотил его голос. — Только жизнь, после которой не наступает отдыха, всё начинается вновь и длится бесконечно… Сколько я живу? Сколько я умирал? Где грань, за которую так стремятся люди, уверенные, что им подвластно всё? Всё? Всё?! — его голос становился громче и громче, стоящий в тамбуре человек уже почти перекрикивал шум вагонов. — Что есть всё?! «Возможно всё, стоит только захотеть», ха! В одном мире, в локальной игре, созданной только для одного человека, где все участники — это лишь люди, которые сменяют друг друга на протяжении всей дороги к финишу! Вот, что значит ваше «ВСЁ»!! А как быть тому, кто сам и есть финиш?!
Он говорил долго, словно сходил с ума. Он слишком долго молчал, молчал, когда нужно было что-то сказать. У него так никогда и не было того, что он упорно пытался видеть в своих воспитателях, оказавшихся обычной фикцией, как и его память о них.
У него не было той семьи, которую он видел в окружающих его людях, людях, любивших других детей.
Трудно любить взрослого. Любят только детей, до тех пор, пока они не вырастают…
Он родился взрослым….
Родился случайно…

* * *
— Кто ты такой?! — в глазах женщины читался неподдельный ужас. — Что тебе надо?!
Высокий худощавый человек в светлой рубашке и светлых брюках медленно снял лёгкий тёмный плащ и повесил его на руку, поднял на немолодую даму тёмные глаза:
— Раб и владелец рабов. Я тень короля и король самому себе.
— Ты больной ублюдок! — взвизгнула женщина, отползая в угол комнаты, по которой были раскиданы вещи, и зажимая рукой рваную рану на плече.
— Я болен Смертью…
Больше он ничего не сказал. Нечеловеческий рывок в сторону его жертвы прерывал её страдания и не дал вырваться из горла крику ужаса, навсегда застывшему в её глазах.
Молодой человек отнял руки от тела и выпрямился. Взял упавший на пол плащ.
— Тан!
Чей-то властный голос заставил его оглянуться. За спиной убийцы стоял пожилой человек, направивший на него оружие, в котором не было ничего примечательного, кроме слишком короткого и толстого ствола.
— Эта модель запрещена Законом, — покачал головой тот, кого назвали Таном.
— Для тебя я сделаю исключение, — вооруженный человек, которого сложно было назвать как стариком, так и молодым, смотрел в глаза убийце его жены. — Положи оружие на пол и сложи руки на груди. Быстро!
Молодой человек аккуратно положил плащ, вынул из-за спины два пистолета с лазерными прицелами и тоже положил у своих ног.
— Зачем ты её убил? — в голосе противника мелькнула секундная дрожь, тут же исчезнувшая прочь. — Она ничего не знала. Она была простым человеком… Старым человеком!
— Это работа, — пожал плечами Тан. — Она хотела убить моего подопечного. Тебя я не видел, а если бы ты был умнее, то не видел бы до сих пор.
— Ты несёшь только смерть, и я избавлю людей от такого недоноска, как ты. Пусть я не решу всех проблем, но одним козлом станет меньше….
Пожилой мужчина вытянул руку с оружием и приготовился стрелять. В ту же секунду его противник молниеносно выбросил вперёд правую руку, и нечто маленькое и серебристое вырвалось из его рукава. Старик на долю секунды отвёл глаза от убийцы. Этого хватило, чтобы Тан смог прыгнуть в сторону, разбивая в крошку толстый стеклопакет окна и нырнуть в образовавшуюся брешь в стене.
Выстрел лишь косо задел его по лодыжке, помешав, однако, удачно приземлиться на землю под окнами высокого стеклобетонного дома.
Через мгновение после того, как из окна третьего этажа посыпались осколки стекол, и нечто светлое промелькнуло в воздухе, опустившись на мягкий ковёр травы в палисаднике, грянул мощный взрыв. Отсветы пламени, выбивающиеся из разбитого окна, бликами взыграли на растрёпанных коротких волосах молодого человека, как раз поднявшегося с земли и хромая скрывающего в джунглях бетонных построек…

* * *
Рана не была опасной. Но болела так, словно ногу оторвало вовсе. Темноволосый человек стоял перед запотевшим от горячей воды зеркалом в ванной, тщательно сбривая несколько дневную щетину. Последнюю неделю он не вставал с постели, кроме как для того, чтобы удовлетворить естественные потребности организма, в которые входили еда, туалет, сигареты и слабые попытки поддерживать тело в физической норме. Иначе — тренировки.
На третий день после ранения у него начался жар, затем бред, перемежающийся с редкими проблесками сознания. Он видел себя юношей, вечно находящимся на месте кого-то чужого, того, кто был истинно достоин любви своего воспитателя. Он чувствовал себя заменой кому-то. Точной копией ушедшему однажды человеку, для которого существовала нежность, забота и тревога.
Для него же осталась лишь иллюзия родства…
Через пару дней организм победил и пограничное со смертью состояние отступило, оставив после себя чудовищную слабость и разбитость, которые, однако, тоже не задержались надолго, подчиняясь упорным тренировкам раненого.
Десять дней спустя Тан уже вполне нормально двигался, что было весьма немаловажно для человека его профессии, с одинаковой лёгкость дарующего смерть всем, кто вставал на его пути, когда он вел к конечной цели своего клиента.
— Игра, — сказал Тан своему отражению в зеркале. — И моя задача дойти до конечного уровня с той командой, которую я набрал. Довести её и убрать с дороги всех.
Он собирался провести несколько часов в каком-нибудь баре и изрядно напиться, чтобы в поезде уделять внимание только своему предстоящему похмелью, и вовсе не пытаться думать о том, почему такая несерьезная рана принесла ему столько проблем.. Билет у него был куплен заранее, денег на счету после последнего «заказа» изрядно прибавилось, жизнь не готовила перемен, а ближайшее заведение с приличным ассортиментом коктейлей и девочек было почти под боком….
Что ему ещё надо?
Где ему ещё будут так рады, как в баре скромного клуба, где он станет напиваться дорогими коктейлями?

* * *
Девушка была, мягко говоря, неприметной. Серые глаза, серые волосы, чёрная юбка до колен и белая блузка, словно она только что вышла с выпускного бала старших классов. На вид ей было примерно лет семнадцать, не больше, и только усталый взгляд из-под опущенных ресниц выдавал в ней нотку вымученного жизнью реализма — той неотъемлемой черты, что была присуща лишь людям, достаточно пожившим на свете.
Молодой человек с тёмными волосами, одетый в обычные джинсы и футболку, сел рядом с ней. Она улыбнулась ему так, словно знала, что произойдёт дальше. Тан не стал мучить себя догадками и строить гипотезы насчёт этой странной девушки. Если она была согласна провести с ним вечер, то не стоило и думать о каких-то вопросах..
Вообще, выбор у него был и довольно приличный. Сегодня в клубе выступала какая-то местная звезда и помещение было достаточно заполнено различными представителями неформальных обществ, чтобы Тан мог привередничать. Но он остановился на ней…
Не известно, почему. Может, хотел простоты и хоть какой-то искренности, что ещё угадывалась в глазах девушки, а может, не стал испытывать судьбу и пожалел свою раненую ногу.
— Добрый вечер, — поздоровался он. — Меня зовут…— Здесь он осёкся, словно собственное имя было для него отголоском прошлого, которое не стоило вспоминать. — Тан, — сказал он после паузы.
— Бри, — представилась девушка. — У тебя хорошее имя. Ни к чему не обязывает и ничего о тебе не говорит. Оно красивое, но слишком короткое. Ненастоящее?
Тан почувствовал удар в лицо.
— Ненастоящее, — согласился он. — А есть разница?
— Хорошо, что не лжёшь.
— Не научили.
— А у тебя были учителя? — улыбнулась она.
— Был.. один, но не мой. Я просто оказался достаточно близко, чтобы временами замещать ему того, кто действительно был ему учеником и почти сыном, — на этих словах Тан как-то странно усмехнулся и покачал головой, словно что-то вспоминая. — Хочешь выпить?
Девушка покачала головой.
— Я не пью. А ты пей, если тебе это действительно нужно…
Второй удар и опять точно в челюсть.

* * *
Впервые за долгие годы Тан чувствовал себя на том самом месте, где обычно стояли другие. Впервые он понимал, что используют его, а не он. Используют нагло и легко, будто он и не живое существо, а кукла.
Молодой человек смотрел в глаза девушки, которая осталась с ним, согласившись прогуляться до скромного и слегка запущенного номера мотеля, где жил Тан. Временно, конечно.
Бри смотрела на него и он кожей чувствовал, что девушка видит в нём кого-то другого, а сам он — лишь шанс на время забыться в самой себе и почувствовать на теле тепло мужских рук. Родных рук, пусть даже это родство есть только в её грёзах, но девушка, наверное, уже слишком отчаялась, чтобы ждать реального человека и потому предпочла найти ему замену, скопировать облик, использовать мужское тело для своей недолгой радости…
Закрыть глаза и представить, что губы Тана — это губы того, кто был ей действительно нужен.
Тан не смог дать ей желаемого. Будучи всегда лишь заменой кому-то, он седьмым чувством понял, чего Бри хочет от него. И, взяв девушку за плечи, поцеловал в щёку, отпуская.
Какое-то время она так и стояла, не шевелясь, словно с разбегу угодила в ледяное море, а затем крикнула вслед растворяющемуся среди переулков мужчине, чья походка была хромой:
— Почему?! Я не достаточно хороша для тебя? Я похожа на уродца, или мой вил настолько отвратителен? Что со мной можно только так?
Тан обернулся:
— Потому, что я не замена. Я ещё человек… хотя бы в этом.
— Кто ты такой? — Бри сделала несколько шагов к молодому человеку. Он стоял на месте.
— Убийца, — честно ответил Тан.
— Ты играешь со Смертью.
— Я играю с жизнью, потому что не знаю, куда её девать.
— Знаешь, только никак не хочешь вернуться домой, чтобы это понять…
Тан пожал плечами и повернулся, чтобы уйти.
«У меня никогда не было дома…»
— Постой!

* * *
Бри никогда не была особенно смелой. Во всяком случае, таковой её не считали. Вообще, если начистоту, её считали никакой: девушка подходила под категорию «щенок». Не очень длинные, распущенные в вольном стиле волосы, большие серые глаза, в которых всегда таилась надежда на чудо, «собачья» чёлка, потрясающая способность притягивать на себя насмешки и пинки окружающих. Ребёнок — вот кем она была. Так и не научившаяся жить в реальном мире, грезящая о героях из фантастических романов, смотрящая в ночь с надеждой…
И в тоже время было в неё нечто прямо противоположное, то самое, что прочитал в её глазах Тан, когда ещё только увидел девушку в баре. Это были глаза человека, попробовавшего в жизни всё, пытавшегося жить среди себе подобных, не строить иллюзий и получать от мира все сливки. Вряд ли у Бри нашлась бы хоть одна брешь в знаниях древних мудрецов или состава действующего правительства. Слишком старые глаза, слишком усталый взгляд, слишком привычная и почти необъяснимая нежность в их глубине…
Нежность не к нему.
— Почему ты молчишь? — Бри положила ему руки на плечи, стала легонько целовать в шею. Тан не шевелился, лишь закрыл глаза, вспоминая, как было хорошо, когда он не знал, что такое спускать курок, как же всё было просто, как ясно…
А потом ему ясно же дали понять сколько он стоит.
— Бри, — спросил он девушку, — сколько я стою для тебя?
— Что?
— Сколько я стою? За что ты сможешь расстаться со мной без сожаления? Если тебе сейчас предложат за мою голову весьма внушительную сумму, ты продашь меня?
— Да, — подумав, ответила Бри.
— А если я вернусь, чтобы мстить?
— Из могилы не возвращаются. Я рискну….
Молодой человек прошёл в дальний конец комнаты и сел на край разложенной постели, заправленной белоснежными простынями.
— Ты очень похожа на меня, Бри, — сказал Тан. — Я тоже однажды рискнул…. И не жалею об этом. Давно ты занимаешься своей… профессией? — он поднял на неё глаза и не отводил взгляда, пока девушка изучала его, словно решая, стоит ли что-то говорить.
— Давно ли я сплю с мужчинами за деньги? — на её лице появилось ироничное выражение. — Прилично. Но не думай, что я готова предлагать себя каждому: у меня хватает постоянных клиентов, которое по-своему любят меня, чаще всего им не нужно ничего, кроме разговора. Как и тебе, — добавила она, чуть погодя.
Тан кивком предложил собеседнице сесть. Та послушно опустилась рядом на постель. Посмотрела на уставшее лицо мужчины.
— Я не помню своего детства. Говорили, будто я попал в аварию и всё забыл. Мои родители всегда казались мне слегка странными, а потом я узнал, что они приняли меня к себе, как приёмыша государства, за весьма посредственную квартирку и ежемесячные выплаты, которых не хватило бы и одному человеку.
Бри кивнула, словно одобряя его рассказ.
— Я убил в двенадцать. Первый раз. Потом узнал, что я не родной сын своим родителям, узнал цену, которую им платили, чтобы они создавали мне иллюзию дома, заменяли мною свои желания иметь ещё одного ребёнка… Вся моя память о счастливых днях, о подарках на праздники, о теплых руках оказалась лишь подделкой, искусственно введенной мне в мозг. Я — эксперимент одного человека над другим, вечная замена всем и всему. Я могу стать кем угодно, но я так и не смог занять своё место там, где вырос. Потому я ушёл… Нашёл иную реальность и ушёл, оставив тех, кому я хоть кого-то заменял, наедине с самими собой…
— Трудно убивать? — спросила девушка.
— Трудно жить. Убивать легко и умирать. А от кого бежишь ты?
— От себя. Все мы бежим от себя. И ты тоже. Ты не смог стать для кого-то тем, кем хотел. И ушёл. А я потеря человека, для которого я была всем… и стала стремиться быть хоть чем-то для всех.
Бри отвела глаза, посмотрела на пол и продолжила:
— Ни один человек, который провёл со мной ночь за последний год так и не поднял трубки телефона, когда я набирала номер. «Абонент не отвечает…» А мне всего-то и надо было, чтобы хоть кто-то ответил, чтобы сказал… спросил.. как я живу… Мне ничего в те моменты было и не нужно от них. А друзья… какие у меня могут быть друзья? — девушка горько усмехнулась. — Я такая же замена, как и ты. Для всех, кто бежит от себя, от своих глуповатых жён, от жизни, от проблем… .
Тан не стал больше ничего говорить, он обнял Бри за плечи. Он нашёл того, кто понимал его, пусть даже в том, месте, где нет и не могло быть искренности просто по природе своей. На самом дне жизни, где нет места ничему, кроме денег и напускного счастья, на дне между смертью, которую держал в руках Тан, и жизнью, которую дарила Бри, они нашли друг друга, чтобы утром всё начать с начала…

* * *
Тан уехал рано утром. Поезд отправился по расписанию и через час, когда солнце уже полностью встало над теплыми краями, из которых он возвращался домой, молодой человек сидел на своём месте, раскрыв книгу популярного фантаста, перечитывая историю, в которой когда-то сам принимал участие. Или это тоже было ложью?
Куда он ехал? Домой? А что такое дом? Его никто не ждал за дверями того места, где он жил. Всего лишь ещё одно место пребывания, которое он собирался сменить сразу же по возвращении. Такой образ жизни сложился у него очень давно: выполнил работу, убил, нажал на курок и не промахнулся — меняй жильё. Нет, Тан не был суеверным и уж точно не боялся мести, у него была тяга к путешествиям. Уезжать надо раньше, чем успеешь привыкнуть к своему временному пристанищу, иначе потянет остаться, а он не должен терять профессионализма. Слишком жива ещё была в нём история человека, который отнёсся к своему «заданию», работе, как к человеку И потерял ту часть себя, которая позволяла не отвести глаз, когда нажимаешь на спусковой крючок.
И как не стремился Тан не стать похожим на своего временного воспитателя, который так никогда и не смог увидеть в нём никого, кроме похожего на своего ушедшего сына подростка, он с каждым днём приближал это родство.
…Через девять часов тёмноволосый мужчина лет двадцати пяти вышел из вагона поезда, поёжился от порывов холодного ветра и, подхватив только одну небольшую спортивную сумку, пошёл к переходу. Он исчез среди лиц также стремительно, как начался крупный дождь над его головой…

* * *
Хромой человек вывернул из переулка и подошел к дому со двора. Он зашёл в подъезд и поднялся на свой этаж, но едва Тан вышел из второго лифта, как услышал ругань и быстрые шаги, которые, как ему показалось, вели из его двери. Как только шаги удалились по лестнице, он осторожно заглянул за стену, где находились все квартиры. Дверь его жилища была распахнута, на пороге лежал человек. Подойдя ближе, молодой человек узнал в нём хозяина дома, у которого снимал жильё. В руках пожилого грузного мужчины с чертами лица подофила была связка ключей, которой он и открывал дверь, впуская в неё свою смерть. Под трупом растекалась большая лужа крови, а приличное отверстие на спине (судя по всему, выходное, но не от простой пули, а от чего-то очень горячего) всё ещё дымилось.
— Так. Приехали, — спокойно сказал Тан. Он аккуратно, чтобы не оставлять следов, прошёл внутрь, зашёл в спальню и, не снимая с плеча сумки, нагнулся, заглядывая под кровать. Там на дно деревянной конструкции, так, чтобы можно было дотянуться рукой, был прикреплён пистолет весьма странной конструкции, напоминающий мечту любого писателя-фантаста: плазменный бластер, оружие профессионалов…
— Игры кончились.
Тан огляделся. Ему нечего было брать, кроме тех вещей, что были с собой в сумке. Он перешагнул через труп хозяина дома, оглянулся на него, словно размышляя, стоит ли что-то делать, а потом пожал плечами и вышел вон.
Только на вокзале он обнаружил, что где-то оставил телефон. Он редко вспоминал о его наличии, ещё реже — скучал по нему, но сейчас молодой человек внезапно ощутил острую нехватку этого бесполезного предмета…

Бри набрала его номер, прекрасно зная, что услышит в ответ.
«Абонент не отвечает…» — донесся до неё механический голос.
— Так мне и надо, не буду строить воздушных замков….
На улице хлестал проливной дождь, смывая удушливую жару прошедших недель. Бри заперла свою комнату и, подхватив немногочисленный скарб, вышла под дождь.
— Всё равно, куда, — сказала она серому небу. — Лишь подальше от себя. Он оказался таким же, как и все, таким же, а я думала… думала, что хоть один человек… но он такой же…
Бри плакала. Она вновь купилась на яркие краски и они вновь смылись дождём, как и сотни раз до этого.

* * *
Конечно, если Власти узнают о том, что Тан достал из-под кровати, по головке его вряд ли погладят, но те, кто приходил за ним, первыми нарушили запрет на ношение более совершенного оружие, чем производится в том мире, куда ты направляешься. Это касается и засекреченных правительственных разработок, о которых знают все, кто переступает пороги планет. Можно называть это как угодно: коридоры, порталы, галактические полёты, транспортные кабины или гипертоннели. Результат один и тот же — переход в иное измерение, другое место, новый мир.
С плазменным оружие Тану было куда спокойнее и привычнее, нежели с обычным огнестрельным. Изначальные навыки всё же давали о себе знать.
Прибыв на центральный вокзал, убийца понял, что не знает, куда ему ехать. Основная работа здесь была выполнена, охотившиеся за ним люди вряд ли остановятся на полпути, а полноценно разобраться с этой проблемой можно было только там, откуда они прибыли (с таким-то оружием!), а искать жильё в этом мире было просто глупо. К чему оно, если Тан скоро отправится назад. Проблема была в том, что обратный переход не зависел от его желания: точный срок и точное время. Оно было дано Тану при заключении контракта, и до него оставался ещё месяц — Смерть нашла его «заказ» куда раньше, чем рассчитывал дотошный наниматель.
Тан погладил пальцами «Осу» в кармане куртки, которую купил специально для ношения оружия, да и замена утерянному плащу тоже не мешала. Внезапно он понял, куда ему надо.
Тан купил билет и направился к указанному на табло пути — благо, поезд отходил не просто сегодня, а через пару десятков минут.
В какой-то момент он заметил, что его «ведут»…
— Кажется, и мне настало время достучаться до небес, — сказал себе Тан, осторожно осматриваясь по сторонам. — Слишком много людей, — покачал он головой. — Нет места для выстрелов…
Тан свернул в переулок у вокзала. До отправления поезда оставалось ещё пятнадцать минут. Он успеет, должен успеть. Человек, сжимающий в руках плазменное оружие «Оса», прижался спиной к грязной стене, слившись с ней.
Двое крепких мужчин показались в начале переулка через десять минут…
Он «снял» их быстро и чисто. Точными выстрелами в голову. Почти невидимый луч горячей плазмы лишь на несколько мгновений взрезал пустоту, оставив после себя лишь тёплый след и дымящиеся отверстия ран на телах. Никто из неудавшихся убийц даже не успел достать своего оружия, а на их лицах навсегда застыло выражение недоумения и растерянности.
Осталось пять минут.
Тан быстро забрал из карманов мужчин их оружие и побежал прочь.
«Если только кто-то есть дома, я обязательно достучусь» — Думал он набегу.

Бри сидела в кафе. Дома было настолько противно, что она больше не могла там находиться, а потому коротала время до отъезда в маленьком и уютном заведении. На столике стояла чашечка кофе, пепельница и пара тарелок с пирожными. Наконец она могла позволить себе делать то, что ей хотелось: сидеть и не спешить, есть сладости и смотреть на людей, торопливо поедающих свою пищу, боясь опоздать куда-то. Ей было некуда спешить.
Девушка не знала, что ждёт её за гранью, куда она собиралась шагнуть, но и оставаться здесь было для неё уже невыносимо.
— Всё, хватит строить надежды, — Бри смотрела в тёмную жидкость в чашке. — Хватит быть вечным мечтателем, никто и никогда не ответит на мои звонки, никто не постучится в дверь. Правы были те, кто говори мне: «Живи и наслаждайся! Лучшего у тебя не будет».
Девушка подавила подкатившиеся слёзы где-то в глубине себя. Сердце сжималось от мыслей о том, сколько всего она упустила. Кем она могла бы стать? Принцессой, воином, путницей, волшебницей…
— Ничего, Бри, скоро ты всё это увидишь…
Она просидела в кафе до вечера.

Он бежал. Поезд уже тронулся и только двери последнего вагона ещё оставались открытыми, наверное, там были добросовестные проводники, действующие по инструкции. Тан заметил, как в проёме мелькнуло милое женское личико, явно намереваясь захлопнуть тяжёлые железные двери.
— Подождите! — крикнул Тан.
Достучаться до небес. Один раз в жизни…
Девушка-проводник высунулась и помахала рукой: быстрей, мол, быстрей. Состав набирал ход. Молодой человек с усилием бросил в вагон сумку и внезапно понял, что бежать быстрее он не может. Тан и так преодолел приличное расстояние, покрыв его со скоростью, которой мог позавидовать и здоровый человек, а уж с его ранением… Локомотив набирал ход, девушка, смотрящая на него из вагона, испытывала искреннею жалость, но остановить поезд она не могла, или просто боялась.
У него получилось посмотреть на Бога. Когда-то очень давно, когда был только выход в Большую Игру под названием Жизнь…
Что-то оборвалось и сломалось навсегда, когда Тан ухватился за поручень и поставил ногу на ступеньку вагона. Проводница помогла ему подняться…
…Поезд опаздывал. Не намного, но этого хватало, чтобы он несся с огромной скоростью даже днём, хотя и положено нагонять упущенное время ночью. Когда на землю спустились сумерки и общий яркий свет погасили, а все пассажиры, кто не был занят вечерним туалетом, завозились на полках, стараясь уснуть, Тан вышел в тамбур.
Накануне, ещё днём, симпатичная проводница, заметив, что её пассажир хромает, вежливо и немного смущённо осведомилась, не нужно ли ему что-нибудь. Молодой человек усмехнулся, подумав попросить у девушки ещё одну «Осу», но вслух спросил только бинт и что-нибудь для обработки ран. Проводница испуганно взглянула ему в глаза, но ничего не сказала. Бинт она всё же принесла, захватив с собой икакой-то антисептик из дежурной аптечки.
— Больше ничего нет, — смущённо произнесла она, отводя взгляд.
— Спасибо и за это, — убийца смотрел на неё, стараясь угадать, почему она всё же выполнила его просьбу. Испугалась, почуяв, кто он? Или просто добрая? Скорее, второе…
— А вы… — Девушка всё-таки решилась на этот вопрос. — В смысле, у вас есть…
— Разрешение на ношение оружия? — обворожительно улыбнулся Тан. — Вы наблюдательны, — проводница покраснела, — конечно, есть. Вот оно.
Пассажир и впрямь имел разрешение. И, судя по всему, не от простого отделения местных властей, а откуда-то покрупнее, потому как девушка так и не поняла запутанных формулировок и наименований, написанных только для прочтения профессионалами. Она вернула длинный листок зеленоватой бумаги «представителю охранной службы» и, извинившись, быстро исчезла в своём купе.
— Девочка, знала бы ты, кто мне это выдал и что за оружие там упоминалось, — покачал головой Тан вслед проводнице.
До самого вечера он читал книгу. Ту самую, которую читал ещё по дороге домой. Молодой человек никак не мог понять, откуда автор узнал о том, что произошло давным-давно, в иной Галактике, с людьми, сотни раз после сменившими имена и профессии.
Когда свет погасили, он встал и направился в «курилку».
В голову лезли настойчивые воспоминания детства. Фальшивого и короткого. Тан смотрел на пробегающие за стеклом мили дорог, на поля, леса и камни под колёсами. Он думал о том, кто он. Кем был и кем станет. Впервые за многие годы он стал сомневаться, правильно сделай, попрощавшись однажды с человеком, который видел в нём другого — мальчишку, что был лишь отражением своего названого младшего брата. Кажется, он что-то говорил, потм сорвался на крик, а потом…
Дотлевшая сигарета обожгла пальцы и он, ругнувшись, отбросил её прочь. Рана на ноге сочувственно и требовательно заныла.
— Молчишь? — спросил он у неба. — Ну, молчи, молчи. Я тоже долго молчал, уходил, пожимая плечами, потому что носил только смерть. Детство, — убийца усмехнулся своим словам. — А был ли я когда-нибудь ребёнком? Несчастные несколько месяцев, когда я жил в святой уверенности, что у меня есть семья… И даже тогда я не чувствовал себя маленьким, словно знал, что вырос…
Молодой человек с горечью посмотрел на себя.
— А потом я спустил курок. И стал спускать его, не думая о том, кому это нужно и нужно ли это мне. Я хотел стать для него чем-то, хоть чем-то… Другом? Может быть. А вот сыном, приемником, кем-то, для кого он пойдёт хоть на что-то — нет.
Ну что ты молчишь? — вновь обратился он к тёмному вечернему небу, — Открой мне мой Порог, дай хотя бы посмотреть на ту Дверь, за которой я дожжен увидеть себя!
Тан зажмурился, удерживая набежавшие слёзы, осознав, что его вопрос прозвучал совсем по-детски, словно он опять стоял перед ним и спрашивал, что их ждёт впереди… Он нащупал в кармане «Осу», погладил пальцами курок, снял оружие с предохранителя…
— Молодой человек, зажигалки не найдётся? — обратился к нему кто-то. Тан обернулся. В тамбур вышла высокая стройная девушка с тонкой сигаретой в изящных пальцах.
— Конечно, — он протянул ей узкую металлическую зажигалку. «Не местное» оружие так и осталось в кармане.
— А вы один едете? — вопрос девицы, впрочем, как и её взгляд, содержали недвусмысленное предложение. В тот же момент Тан услышал, как по стёклам защёлкали капли крупного дождя.
Ночь и дождь… Всё повторяется…
— Нет.
— А с кем? — девушка вернула ему зажигалку — лениво и неохотно.
— Нас двое: я и дождь.
Тан вышел прочь, оставив недовольную и, видимо, принявшую его за психа, пассажирку в тамбуре одну.
«Хватит, надоело», — подумал он.
Хромая, Тан дошёл до своей полки и лёг. Он уснул быстро и проспал почти до следующего вечера. Его разбудила проводница, сообщив, что поезд пребывает на конечную станцию…

Бри шла под дождём. Медленно и безо всякой цели. В руках у неё не было ничего, кроме небольшой сумочки. Зачем мёртвому вещи? Они и живым-то не слишком нужны.
Вот он, мост, под которым протянулись ленты железнодорожного полотна.
— Наверное, по одной из этих дорог его и увёз поезд, — отрешённо подумала она.
Девушка прошла ещё немного, неосознанно удаляясь от «удобного» места для прыжка самоубийцы, продвигаясь ближе в перронам. На город давно спустился вечер, а из-за затянувших небо туч, его вполне можно было принять за ночь.
— Поезд прибыл, — комментировала Бри ход своих мыслей. — Вон, пассажиры высыпали, со своими родными встречаются. А меня никогда никто не встречал…
Её взгляд скользнул по человеку в серой куртке. Он немного хромал.
— Не может быть…
Бри побежала к лестнице, ведущей с моста на платформы.

Тан вышел из вагона и а мгновение остановился, осматриваясь. Никого не заметив, он одел наушники и включил плеер. Сильный мужской голос тут же ворвался в пустое сознание. Капли дождя падали на голову, на одежду, под ноги, стараясь намочить всё и вся. Люди судорожно разбегались в стороны, едва успев встретиться с теми, кто их встречал, или спрятаться под зонты.
«А меня никто не встретил. Наверное, это к лучшему», — хромой человек иронично усмехнулся, представив, что его встречают ещё двое таких же охотников, что остались лежать в переулке.
Люди недоумённо и безразлично смотрели на молодого человека, неторопливо прогуливавшегося под проливным дождём, и из наушников которого слышалась тяжёлая ритмичная музыка:
I hate myself, because I’m dreaming,
It’s not my fault, it’s not my wish.
The line of my life has not beginning,
It’s not my world, it’s not my wish.

«Как ты угадал, музыкант? — спросил Тан у голоса, словно поющего о той книге, которую он так и не стал дочитывать (слишком тяжело было переживать всё вновь). — Как ты дошёл до того же, что и я, когда шагал за Порог?»

I’m wandering in your mistakes,
You’re my mystery and my sin,
I can’t change an anything,
I must forget your wind and name.

Тан слился с толпой, двигаясь в ней, словно рыба в воде. Никто не смог бы увидеть в нём ничего странного, кроме, пожалуй, хромоты. Но, как было сказано в той самой книге, которую он предпочел не дочитывать до конца, профессионала выдавали движения, а у него были движения и походка смерти…


Don’t say me how you are,
I know your life, I know your love.
Don’t lay me, when I’m looking at the sky,
Don’t laughter when I’m on the floor,
Just tell me, when the God how so?

На припевах Тан от души, но негромко подпевал солисту. Он мог спеть и куплеты, да и сыграть всю песню не составляло для него труда, но слушатель искренне не хотел портить звуки хорошо поставленного голоса своими фальшивыми напевами, хотя, со стороны бы так не показалось. Тан предпочитал слушать слова, а не топить их в ненужном всплеске эмоций. Его голос был спокойным, тихим и живым:

Do you remember my eyes?
They have so many colors.
Do you remember my hands?
They have so mach faults!

Он увидел Бри, случайно подняв глаза на прохожих. Она стояла у стены и смотрела на него. На девушке было тонкое мокрое от дождя платье, облепившее фигуру, с волос стекали струйки воды. Тан улыбнулся ей, выключил плеер и остановился рядом.
— Я телефон потерял, — как-то виновато сказал он.
—А я думала… — Бри отвела глаза. — Хотела уйти, — она виновато пожала плечами.
— Я тоже хотел. Как ты узнала? Что я сегодня вернусь?
Его вопрос был немного наивен, чуть отдающий детством.
— Не знала. Я с моста увидела, как ты вышел из вагона, вот и…
— А у меня какая-то девица прикурить спросила, вот я и доехал.
— Тан, а что мы…
Девушка растерянно посмотрела ему в глаза. Робко сделала шаг навстречу. Он опустил свою сумку на мрамор перехода, сильной рукой обнял Бри и прижал к себе.
— Моё имя не Тан. Это прозвище, от «Танатос»…
— Смерть? Кажется, так переводится с древнего языка?
— Так. Но я не Смерть, я её ношу, вожу за ручку, так сказать. «Смерть» — это другой человек. Я тебе про него как-нибудь расскажу. А зовут меня Томас.
— Бриджит. Моё полное имя.
Они пошли вместе, не договариваясь, куда и зачем.
Конечно, он расскажет ей, что скоро уйдёт.
Конечно, позовёт её с собой.
Конечно, она откажется, и он будет часто навещать эту странную девушку, не пожелавшую увидеть больше, чем есть.
Он прекрасно её понимал: не у каждого хватит сил — сил, а не смелости, которая всегда найдётся, не пойти по той же дороге, что была выбрана однажды. У Бри не хватит сил, она слишком много их потратила. Чтобы не свернуть на тот же путь, на котором она стояла при встрече с ним.
Коридоры, гипертоннели, порталы… Не для неё…
Ну и пусть. Она нравилась ему такая, какой была.
Приятно знать, что хоть где-то у тебя есть дом, дом, где тебя ждут. У Томаса теперь был.

22.07.05.
Прим.: Thanatos — греч. Смерть
Bridge — англ. Мост. Возможное происхождение имени от слова.
В тексте использованы слова песни «Song Without Title» группы Anathomy Of Spirit.


Рассказ посвещается герою, придуманному не мною. Эта вещь была написана под влиянием дилоги Сергея Лукъяненко "Линия Грез" и "Императоры Иллюзий".

@музыка: anatomy of spirit

@темы: Творчество. Рассказы.

---

Продолжение темы.

Пишет  Княжна Ирэн:

19.04.2011 в 11:47

Он прекрасен. На самом деле, я считаю так. Это звучит, как одна долгая и печальная органная мелодия, то есть, знаешь, как музыка, а не как слова. Это как... Когда видишь сон, в котором есть только чувства - звуки, запахи, тепло и холод. Вот примерно так же выглядит твой рассказ, сочетание тепла огоньков свечей, шелест дождя по крыше, музыка и грусть. Это то, что я называю тишиной опадающих листьев.
Красиво. Грустно. Вечно.

URL комментария

Здорово ты угадала мой настрой! Я именно эту атмосферу и хотела передать в рассказе. У меня, наверное, редко получается передавать то, что я хочу. Просто слова-то стандартные, поступки тоже фантазией не блещут, а вот, чтобы понять, чего я там хотела написать, надо, чтобы мозг читателя был поверут в ту же сторону, что и у меня.
Хотя, некоторые обозвали бы меня за такую вещь девочкой с неудовлетворенными желаниями нижней чакры. я даже знаю, по именно, кто бы это мог бытть. :-)

---

Печать человечности.

Пишет  Княжна Ирэн:

19.04.2011 в 11:54

Нечто такое в рейстлиновском духе, созвучно. Но я замечала, кстати, что в жизни очень многое созвучно с его судьбой. „Печать человечности...” понятие такое относительное, что выбирая между человечностью и не-человечностью ошибешься почти наверняка

URL комментария

"Печать человечности" в данном случае являет собой не аналогию, а лирическое словосочетание, в контексте являться человеком. Хотя, в принципе, может и на Рейстлина похоже. Только вот, когда я писала это стихотворение, о Рейстлине и слуху не было. во всяком случае, точно не было речи о том, что являло его человечность, я еще не понимала, да и не дошла до того момента, когда идет разбор полетов, человек или нет.

---

Клятвы печать на сердце легла...

Клятвы печать на сердце легла,
Инеем белым покрылись слова,
И с этих, пор, как я их произнес,
Сердце не знало ни боли, ни слез.

Пеплом осыпались годы мои,
Мороком белым легли на виски,
И в жарких песках, и в пустынях из льда
Я жил этой клятвой и она мной жила.

Вокруг меня люди рождались и жили,
Взрослели, любили, дружили,
А я просто шёл мимо тёплых домов,
И в сердце я нёс только лёд своих слов.

Когда-то, один, во мраке лесном,
Я был почти мёртв, и не верил, что сном
Окажется всё, что я видел тогда,
Что столько лет мне готовит судьба.

Я был молодым, когда слово давал,
Я был очень глупым и не верил словам,
Но после того, как я их произнёс,
Я больше не чувствовал жалости слёз.

Я клялся тогда себе самому,
Что я и без чувств свою жизнь проживу,
Что больше не буду любить и мечтать
Что знаний и силы я стану желать.

Я рвал своё тело и кровью кропил
Высокий алтарь. И громко молил
Чтоб боги услышали голос чтеца,
Печать человечности сняли с лица.

Обиженный юностью, глупый волшебник,
Некстати схвативший с полки учебник,
В котором одно заклинание было,
Желанное чудо, что его погубило.

И вот уже годы осыпались снегом,
А он не успел за их сумрачным бегом,
Волшебник с прекрасным и юным лицом,
Чью голову старость покрыла венцом.

Один среди многих, скиталец судьбы,
Печатью на сердце отмечен он был,
В сердцах бросил ветруон слово когда-то,
И до сих пор не вернул их обратно.

@темы: Творчество. Стихи.

---

Цена лжи.

Цена лжи.

Улицы были узкими и грязными. Мощеные камнем, они вызывали внутри отголоски криков всех, кто когда-то закончил свою жизнь на холодном пологе этих проходов. Дома, стоящие по бокам от каждой, даже самой кривой, улочки, словно нависали над людьми, ходящими по серым камням.
Сам город не был особенно примечателен. В нём было всего-то пара тысяч жителей, да и те, в основном, старики и дети. Молодёжь стремилась убраться отсюда прочь, едва только предоставлялась такая возможность.
Постепенно это место стало пристанищем для беглых преступников и повидавших жизнь стариков, которые давно забыли, где находится их родной дом.
Ещё в городе имелась маленькая церковь, постоялый двор, да большой дом мэра, у которого обычно происходили и казни и свадьбы. Жители, наверное, видели особенную прелесть в том, чтобы сочетаться браком на облитых кровью преступников камнях. Или же, наоборот, стремились казнить там, где раньше был праздник… Что и сказать — чувство юмора у них было отменным.
Звёзд в ту ночь почти не было. Луна тоже поспешила ретироваться за рваные тучи, ветер крепчал и становился всё более холодным. В домах тлели слабые огоньки уюта и радости: каждый, кто мог спрятаться в свою скорлупу, немедля сделал это, едва только на город спустились сумерки — оставаться на улицах ночью было смертельно опасно.
Только один человек не боялся темноты города. Он был достаточно высок, крепок и одет во что-то издали напоминающее рясу или балахон. Человек не спеша шёл в сторону церкви. Навстречу ему от ворот постоялого двора быстро двинулся худощавый человек среднего роста. В темноте невозможно было рассмотреть его лица, но опытный глаз монаха признал в прохожем женщину. Изящная походка и неуловимые, лёгкие движения не скрывали ни штаны вместо платья, ни длинный плащ, свободно падающий с плеч до пят.
Женщина куда-то спешила и в темноте налетела на человека в рясе.
— Извините, — коротко бросила она и скрылась.
«Ничего», — подумал человек. Подумал, потому что был немым.

* * *
В середине ночи в двери покосившейся церквушки постучали. Единственный человек, который в такой час был внутри, оторвался от тихой игры на органе и пошёл отпирать дверь. На улице шёл сильный дождь, и человек, стоящий на пороге обители, вымок до нитки. Его плащ облепил худое тело, а капюшон намок и висел как тряпка.
— Могу я войти и переночевать у вас, святой отец? На постоялом дворе слишком людно, — спросила девушка, которой на вид было едва за двадцать.
Человек жестом пригласил гостью войти. Она прошла внутрь и тут же скинула мокрый плащ. Повесив его на гвоздь, она уже собиралась идти вслед за монахом, когда тот снял её одежду с гвоздя у входной двери и, кивнув куда-то в сторону, скрылся в темноте помещения. Гостья пожала плечами и пошла в указанном направлении. Повернув за одну из стен, она увидела зал, наполненный свечами. В углу стоял небольшой орган. В воздухе разносился приятный запах воска и… печали. Гостья огляделась: по углам, у нескольких окон с цветными витражами стояли подставки, на которых лежали открытые толстые книги. Она подошла к одной из них и увидела, что страницы испещрены аккуратными ровными буквами. Слова, смысла которых девушка так и не поняла, были красивы на слух. Она даже несколько раз повторили некоторые, словно любуясь тем, как они звучат. Тут и там раздавался слабый треск прогорающих свечей, за окнами хлестали струи дождя, а сердце вдруг охватила непонятная тоска…
В это время кто-то тронул её за плечо. Гостья слегка вздрогнула от неожиданности и обернулась. За её спиной стоял тот самый монах, который впустил её.
— Вы могли бы сказать, что вы здесь, — слегка раздраженно сказал она.
Монах отошёл на шаг и в голове у его гостьи прозвучало печальное:
«Не мог. Я немой».
— Что это? — девушка огляделась и краем глаза заметила, как святой отец слегка склонил голову, словно признаваясь в том, что это сделал он.
«Простите меня, сударыня, но не каждый человек может слышать мысли. И я привык думать свободно».
— Так это ты… вы… Я прошу прощения, но я не знала, — девушка почувствовала, как её охватывает жгучий стыд за свою недавнюю злость на этого человека. — Моё имя Анжела.
«А у меня нет имени. Я слишком давно не слышал его и потому забыл. Люди зовут меня Немым. Простите меня ещё раз, сударыня, я не пригласил вас к огню. Пойдёмте за мной — там же уже висит ваш плащ. Я подыскал для вас некоторую одежду, вы сможете снять мокрые вещи и высушить их. К тому же, я могу предложить вам некоторый ужин. Ничего особенного: молоко и хлеб, но всё же».
— Простите, святой отец за то, что я так с вами обошлась. Вас не смущает то, что я говорю вслух? Если вам будет удобнее…
«Нет! Что вы! Как вам будет угодно. Я так давно ни с кем не разговаривал, пусть даже так. Идёмте, я провожу вас».
Анжела оглянулась на зал, усеянный свечами, и пошла следом за немым священником…

* * *
Монах отвёл девушку в скромное помещение, где, судя по всему, готовилась еда. Импровизированная кухня представляла собой грубый стол, за которым помещалось едва ли больше четырёх человек, два стула из тёмного, обшарпанного временем, дерева, и очаг, где ласково потрескивали сухие поленья.
Хозяин обители поставил на стол кувшин холодного молока и положил пару ломтей хлеба. Некоторое время Анжела молча ела, наблюдая за тем, как монах сидит напротив, стараясь не смотреть на неё.
— Я прошу прощения, святой отец…
«Сударыня, я должен был сказать сразу, но не было возможности, — прервал её собеседник, — я не святой отец. Я просто временно живу здесь и помогая этому месту, как могу. Мне разрешили играть ночью на органе, за это я убираюсь и готовлю еду. Мне дали старую рясу одного из братьев, потому многие ошибочно принимают меня за святого отца».
— А где же все братья? — удивилась Анжела. Она смотрела в лицо немого человека. При свете очага оно казалось ещё более печальным, чем прежде. Распушенные волосы пепельно-русого цвета отливали желтизной огненных бликов, тёмные глаза таили внутри себя струю и почти забытую тайну. Этот человек многое видел, и многие люди были к нему излишне несправедливы, но стоило ли судить овец за то, что их пастух спал, пока они ели чужую траву.
«Братья уши в паломничество ещё неделю назад. Они обещали вернуться послезавтра»
Анжела всё ещё не могла привыкнуть к тому, что её вопросы звучат, а его ответы — возникают внутри её сознания.
— Простите, не могли бы что-нибудь сыграть для меня? Я слышала приятную музыку, когда подходила к дверям церкви, но не знала, что её мог играть один человек…
Монах встал и жестом позвал девушку за собой. Они вновь вернулись в тот зал, откуда был выход в кухню и в коридор, ведущий наружу. Свечи всё ещё не прогорели, лишь воздух стал более тёплым и насыщенным запахом неподдельного одиночества. Немой человек прошёл к органу, сел за него и положил руки на белые клавиши.
В какой-то неуловимый момент, спустя некоторое время, полилась дивная музыка. Она была тихой и лёгкой, словно человек, игравший её, вкладывал в прикосновения своих рук всё, что долгое время хранилось у него на душе. Анжела отрешённо подумала о том, что, наверное, это была какая-то песня, но монах был немым и не мог петь, а посему из глубины его глаз поднималась тоска и непреодолимое желание хоть как-то донести до окружающих свои мысли, облечь их в слова песни и сплести с музыкой.
Человек за органом невесомо касался клавиш, перемежая белые и черные сигменты,а музыка всё лилась и лилась, словно отрываясь от его души, стекая с кончиков пальцев…
Девушка сидела, как заворожённая, а когда музыка кончилась она тихо подошла и положила руки на плечи сидящего к ней спиной человека. Тот вздрогнул, но не повернулся. Анжела случайно задела его всё ещё влажным холодным рукавом своей одежды и тогда она услышала его мысли:
«Прости, я не принёс тебе сухой одежды…».
«Мы больше не встретимся?»
Девушка не заметила, как сама стала думать, вместо того, чтобы говорить.
«Думаю, нет. Но, что печалит вас, сударыня? Разве есть в этой встрече что-то, что может надеяться на продолжение?»
Анжеле показалось, что он усмехается. Грустно и безнадёжно.
— Расскажи мне о себе? — спросила она вслух.
«Зачем тебе это?» Теперь он повернулся к ней и посмотрел на девушку снизу вверх. Она подошла к нему вплотную, обняла и сказала:
— Я хочу послушать тебя. Я/ хочу, чтобы кто-то разделил твой страх, боль, радость и скорбь.
Монах поднял на Анжелу глаза, в которых мелькнуло странное чувство радости и растерянности.
«Я постараюсь»
Немой человек жестом пригласил гостью пройти обратно в кухню, где пылал огонь, принес ей сухую одежду, которая оказалась длинной льняной рубахой, и сел к ней спиной, позволив переодеться. Потом он повернулся к ней, с удивлением отметив, что девушка неслышно подошла и встала за его спиной.
Он некоторое время смотрел в глаза Анжеле, а потом протянул руки и посадил девушку к себе на колени.
«Моя жизнь началась в одном из маленьких посёлков. Я не знал своих родителей, я был немым от рождения, но смог выучить грамоту, а потом мне стали встречаться люди, которые понимали мои мысли. Они были необычными людьми, как и ты…
Я всегда любил музыку. Через какое-то время, после того, как я смог работать, я стал путешествовать по миру и искать себе пристанища. Многие люди не воспринимали меня никем, кроме калеки. Я скитаюсь по таким церквям и постоялым дворам, сколько себя помню. Выполняю черновую работу за кров и кусок хлеба. Но я знаю, что мой путь ещё не найден. Иногда я пишу слова на свою музыку, но их некому петь, потому что только я знаю, как они должны звучать. А иногда мне кажется, что моё предназначение в чём-то более светлом…
Однажды, не слишком давно, я встретил женщину, которая тоже могла слышать мои мысли. Она была очень красива, у неё чёрные волосы и чёрные глаза, она сказала, что станет моим другом и поможет мне отыскать свое предназначения. Её имя Кэт. Сейчас она ушла вместе со всеми братьями, а когда она вернётся…».
— Ты любишь её? — Анжеле внезапно показалось, что та женщина, про которую он рассказал ей, не та, за кого себя выдаёт. Девушку охватил страх, она захотела взять и увести за собой этого странного человека, от которого веяло теплом и запахом свеч.
«Она — мой друг».
— Хочешь, я расскажу тебе о себе? — спросила Анжела. Он кивнул в ответ и девушка стала рассказывать:
— Я никогда не была похожа на героинь красивых рассказов и книг. Дело не в том, что мне не достаёт смелости или внешности. Дело не в моём характере, да и не в чём-то другом… Я не трусливее и не храбрее, чем любой человек. Во мне есть нечто, что непонятно мне самой. Я люблю музыку, очень разную и очень странную. Немногие люди могут разделить со мной даже половины всего, о чём я думаю. Не говоря уже обо всём… Просто на место героинь нужны другие, не такие, как я.
Иногда мне кажется, что я должна быть одна, чтобы не приносить горя людям. Я любила человека, но он так и не может решиться поставить точку в наших отношениях…
«Любила?»
— Люблю… Но его давно нет со мной. Я объясню позже, когда придёт моё время уходить. Сейчас всё перемешалось — сон, явь, прошлое, будущее. Я не знаю, кто ты и кто я. Я представляю себя бабочкой. Бабочка, сидящая в прозрачной клетке.
Внутри этой стеклянной тюрьмы созданы все удобства. Маленький уютный мирок, в котором так прекрасна изолированная жизнь. Иногда к ней, к этой бабочке, подходят люди: мои знакомые и друзья. Они стучат пальцем по стеклу и бабочка прилетает. Вьётся вокруг них и никак не может вырваться наружу, потому что тот, кто построил ей эту клетку, считает, что ей будет безопаснее внутри стекла, — зеленые глаза Анжелы потемнели, она качнула головой, и пряди медных волос упали ей на лицо. —Потом люди уходят — у них своя жизнь. Полная опасностей и приключений, полная ключевой воды, искр любви и тягот проблем, а бабочка вновь сидит и ждёт, когда ей уделят немного внимания.
Я — беспомощное существо! Я ничего не могу дать людям. Моя жизнь — бесполезна и безопасна.
Бабочка в клетке. Красивая, хрупкая, бесполезная тварь….
И я всё жду, когда же хоть кто-то сжалится надо мной и разобьёт это стекло.
«Не говори так. Ты сделала гораздо больше, чем думаешь. Ты помогла мне. Я получил много, слишком много, чтобы это всё могло быть моим: я говорил с тобой».
Анжела не стала скрывать ничего: ни грустной улыбки, ни слёз, ни желания. Он слегка коснулся её лица, потом стал осторожно снимать с девушки одежду. Она не сопротивлялась, она была рада его движениям. Ей хотелось подарить этому человеку все, что она могла. А у неё не было ничего, кроме неё самой…
Его руки были нежными и сильными, она не смогла сдержать стон удовольствия. Он был страстным и осторожным, она не знала, на какие вершины вознеслась вместе с ним, но была уверена, что нет более высшей степени наслаждения. Всё слилось, все померкло. Внутри родилось новое чувство, будто прочная шёлковая нить связала их обоих.
Он смотрел её в глаза, она улыбалась ему, как старому другу.
— Это не жалость, — прошёптала она, когда они лежали рядом в окружении десятков свеч. — Это часть моей любви. Моё сердце, в котором теперь есть ты.
«Я понял тебя, — он улыбнулся ей. — Не бойся, я не стану думать иначе, чем ты себе представляешь. Я тоже отдал тебе часть своего сердца»
Странный звук, противный и заставляющий отринуть всё и вся, ворвался отовсюду. Он повторялся всё чаще и чаще.
«Будильник, опять этот чёртов будильник! — подумала Анжела с досадой. — Но ты ведь знала, что это сон, так чего же теперь…»
— Прости, мне пора. Я из времени снов, я из прошлого или будущего, я не знаю, было ли это раньше или только должно случиться. Я не хочу тебя забывать, как весь этот сон!
Девушка в последний раз прижалась к груди монаха, тая в воздухе, словно мираж.
«Я буду с тобой в каждом звуке колокола, в каждом камне любого храма, в каждом блике солнца. Я буду с тобой в любом месте, где ты есть. Я не знаю, что тебя и меня связало, но помни одно: я буду с тобой в каждом ударе колокола, в каждом камне любого храма, в каждом блике солнца, под которым мы ещё встретимся».
Последнее слово он произнёс, глядя в едва различимые черты лица Анжелы, по лицу которой текли слёзы. Девушке казалось, что этого человека ждёт большая беда, а встреча, обещанная им, случится слишком поздно, чтобы она помнила о нём и о его словах… Или оно уже случилась с ней раньше?..

* * *
«Абонент не отвечает…», — она нажала на сброс и убрала телефон. Никого нет. Ничего не важно. Только звонки. Только не отвечающие абоненты, только хмурое небо и прошлые сны.
Она стояла и смотрела в пустое небо, в небо, которое молчало.
Всегда молчало в ответ.
Она думала о том, зачем опять и опять набирает номера телефонов, зная, что ответ будет одним и тем же, зная, что сны не вернутся и не приведут за собой ничего, кроме дымки прошлого. Кто она и зачем живёт? Это мучило, это давило: неизвестность, ошибки, не приводящие никуда, кроме обрыва. Всё, что случалось, всё, что происходило — это просто книга, написанная кем-то.
Она писала книги, писала о людях, которые ещё могли быть людьми. Её читали, её гнали и боготворили.
Но абоненты не отвечали, а дождь лил всё сильнее и сильнее. Где-то в глубине комнат разносились слова песен, музыка заполняла все уголки сердца…
Сколько их, групп, которые могли тронуть её душу? Сколь разного собрали они в себе, бывшие когда-то везде и оставшиеся сейчас с ней? Сколько людей встречалось её на пути, сколько пальцев касались её стеклянной тюрьмы, сколько лиц…
Абоненты не отвечали…
Она докурила сигарету и опять подняла глаза на небо за прозрачным стеклом кухни.
— Вот ведь странно, — сказал девушка небу, в котором таяли последние кусочки вечерних облаков, смешавшиеся со свинцовыми тучами, — мне говорят, а я не слушаю, меня бьют, а я встаю… А я верю в тебя! Я лгу всем и самой себе. И цена этой лжи — одиночество, но мне кажется, всё-таки кажется, что есть нечто большее, чем можно увидеть… А значит моя ложь стоит своей цены. И я знаю, чего хочу от жизни: я хочу стать чьей-то тайной, неразгаданной и светлой, как печаль от звона колоколен храмов. Я хочу, чтобы ко мне стремились, меня скрывали в своём сердце, я хочу стать чьей-то тайной, искушением, загадкой, чтобы кто-то, касаясь моей руки, тайком дарил мне ласковый взгляд, который скажет больше тысячи слов…
Вдали от стоящей девушки прозвучал принесённый со встречным ветром, последний звон церковной мелодии.
Темнота подползала всё ближе и ближе, скрывала под собой снежные облака, которые плыли выше туч и выше обычного неба, лица людей, растворяющиеся в неискреннем свете уличных фонарей.
Если бы можно было сейчас подняться на несколько метров вверх, то на западном небе виднелись бы каменные узоры старого храма, давшего когда-то название городу.
Девушка засмеялась, поймав руками ветер.
«…в каждом звуке колокола, в каждом камне храма, в каждом…»
— …в каждом солнечном блике и взгляде неба…

10-11.08.05.

@музыка: орган.

@темы: Творчество. Рассказы.

---

Длинною в память. продолжение темы.

Пишет  Княжна Ирэн:

17.04.2011 в 15:14

Очень хорошо написано, слог красивый, стиль... Я, по правде сказать, не очень хороший рецензент. Но идея мне понравилась. Особенно вот то, что в этой фразе: „А как ты думаешь, где стоит быть — поближе к людям или подальше от них, чтобы они стали слушать тебя и твои звуки? Мне кажется, что меня они услышат лучше...” да и вообще заставляет задуматься. Опять же эта тема, что лучше - быть человеком среди людей или (в данном случае) полубогом, ну хотя бы просто волком в бараньем стаде - ведь многие пытаются быть „как все”, не являясь обычными людьми, а обычные пытаются казаться „не как все”. И ни то, ни другое не хорошо, нужно принимать то, что есть. У тебя там в начале - кому лучше, нищим или богатым? А лучше тому, кто принимает то, что дается.

URL комментария

В моих рассказах нет великих идей, нет новаторских идей, нет ничего сверхинтересного или захватывающего. Я не бог весть, какой писатель, да и то, с нажимом. Все, что я когда-либо писала, было создано под влиянием эмоций, рождено попытками представить в нашем мире героев, которые тут никогда не появятся. Я всего лишь пытаюсь проецировать людей, которые живут себе где-то, ничего не зная ни обо мне, ни о нашей планете. Просто, гуляя по улицам города, сидя дома, слушая музыку, я внезапно представляю сбе сюжет, который мне очень хочется посмотреть, поучавствовать внем, изложить на бумаге, чтобы хоть кто-то, кроме меня познакомился с чудесным миром, микрокосмосом, одного героя, описанного в одном рассказе.
Сегодня в блоге одного очень неглупого человека я прочитала о пропасти, о моменте выбора между холодным светом и теплом. Так вот, теперь я могу ответить на вопрос, зачем я встаю с кровати по утрам, зачем двигаюсь вперед, когда мое тело не может идти: я делаю это ради тех, кого люблю. А любовь моя сильна настолько, что я плачу от страха при мысли, что не успею сказать спасибо тем, кто излагал мне свои истории, описанные мною в маленьких рассказах, скромно пылящихся в столе.
Ну, про слезы, это я, конечно, преувеличила, но страх есть.
Вот так оно и вышло, что я - единственная, кто знает о тех, кто очень далеко, да и не известно, жив ли еще. И если бы кто-то захотел разделить со мной мое одиночество, ему пришлось бы научиться любить всех тех, кто молчаливыми тенями стоит за мной. А я утешаюсь одной мыслью: описав их истории, я дала им временное облегчение. И теперь каждый может сказать однажды: "Хорошо, хоть, кто-то знает обо мне, хоть кто-то помнит мое имя".

---

Длинною в память.

Длинною в память.
The city looks at me
By eyes of lie,
And laughing ups my face.
I’m going on a stranger way
All life, among an angel
And the scoundrel

I wanted learn to pray,
But the temples are closed
For everyone such like me.
I wanted die and born again,
Can, will be everyone for me as before?

As sand though fingers
Minutes and hours.
We decide ourselves, for what
They needs for us.

Наша память — это всё, что есть у нас. Нет ничего неизменного, и только она никогда не предаст, никогда не изменит. У людей, чей срок жизни оказался гораздо длиннее, чем мог бы быть, есть только одно богатство — это память. Она сохранит все образы, не позволит именам друзей и врагов почить с миром в неисчислимых летах. Нет и не было иного сокровища, чем она.
Воспоминания терзают людей, не дают им спокойной жизни, они приходят к ним во сне красочными картинами прошлого. Фотографии блекнут, картины осыпаются, рукописи чахнут и превращаются в жёлтые листы с размытыми временем буквами. А воспоминания живут, покуда сам человек желает им жизни, и нет ничего более точного, чем память.
Даже, если она с годами начинает путаться.
События прошлого прочно переплетаются друг с другом, стирают мелкие детали, встают на место других картинок, но человек продолжает радоваться им, потому что сам он не знает уже, где истина, а где лишь образы, услужливо предоставленные мозгом.
Где-то глубоко внутри мы храним причиняющие нам сладкую боль и невыносимую грусть образы прошлого, никак не желая расставаться с ними. Почему люди помнят только плохое? Они просто не стараются запоминать хорошего, пока оно есть. Как воздух, необходимость которого начинаешь замечать только если его становится слишком мало.
Как сохранить в себе память обо всех, о ком стоит помнить? Не упустить никого, не забыть? Кажется, будто вы виделись только вчера, а тебе говорят: «Привет, дружище! Сколько лет, сколько зим! Ты совсем не изменился за эти годы…».
Вот так вот. За эти годы… И сколько было тебе лет? Десять, двадцать? А казалось, что прошла неделя. И это всё та же зима, в которую вы весело гуляли на чьём-то дне рождения, это то же лето, когда ты впервые увидел море, это та же осень, в которую ты узнал, что такое любить и терять, и это та же весна…
Всегда одна и та же весна.

До чего нужно довести человека, чтобы он потерял полный интерес к жизни? Что должно произойти, чтобы личности смогла существовать только в выдуманном ею самой мире? И этот мирок, такой маленький и уютный, нравится ей куда больше, чем огромная Вселенная, лежащая вокруг. А как доказать, прежде всего самому себе, что этот мир может существовать в реальности?
Каждый человек, достаточно умный, чтобы прожить хоть какой-то срок жизни и нажить себе друзей с врагами, вполне может доказать кому угодно, что его точка зрения, если уж и не правильная, то хотя бы имеет право на жизнь.
Одни сходят с ума оттого, что им изменяет жена, другие убивают собственную мать ради нескольких лишних квадратных метров, ещё кто-то выбрасывает ребёнка в окно, потому что тот не даёт им спокойно выпить водки.
А другие отправляют своих детей в хорошие школы, дают им деньги на карманные расходы, покупают новую одежду, когда старая выходит из моды. А детки только и знают, что тратить свои сбережения не на вино, игровые автоматы и девочек, а на наркотики, после которых уже и начинается всё выше перечисленное.
Глупый и странный вопрос, кому из них хуже — первым или вторым. Может, хуже всего тем, кто и рад бы сменить золото на медь, а платье на рабочую робу, только никак не может этого сделать.
Но кто бы и как бы ни судил, всё равно сходятся на одном: коротать век в попытках сделать из себя человека лучше всего с купюрами в кармане. Хоть не так тоскливо будет жевать бутерброд с красной икрой, если знаешь, что ещё остались деньги на вторую порцию.
В чём разница ребёнка, выросшего на улице и ребёнка, выросшего в Оксфорде? В том, что первый икру на бутерброд намазывает, а второй накладывает. И нет ничего зазорного ни в том, ни в другом случае. Просто их научили есть именно так. Один стремится до самой старости не съесть лишнего куска, словно ему до сих пор надо делиться с такими же, как он, живущими в соседней помойке, ребятами. А второй просто боится, что почувствует вкус поганого свежего хлеба, который так портит фигуру, поэтому и наваливает полбанки икры на один кусок, чтобы хлеб заесть.
Есть, правда, ещё одна категория человечества. Это «герои судьбы». Среди обычных людей вдруг сплывает человек, чья судьба оставляет желать лучшего, даже если у него и не было трудного детства и юности в тюремной камере. Его судьба преподносит ему всевозможные сюрпризы, как правило, по мелочам, которые в конце концов сливаются в одну верёвку, что петлёй обвивается вокруг шеи.
«Герои судьбы» — это люди, которых делает героями сама судьба, причём ещё и исключительно в глазах других людей. Про таких говорят: «Он всё может, если захочет, а раз не делает, значит и не надо». Ко всему, что делает или не делает такой человек относятся как к должному. Таких людей боятся слабые, им завидуют сильные. Потому что все окружающие инстинктивно чувствуют в «героях судьбы» скрытую силу, которой они сами начисто лишены.
Да, «герои судьбы» не умеют красиво падать на скользкой дороге, жизнь, как правило, не наградила их лучшими внешними данными или удачей, но они прекрасно справляются со своей работой, или призванием, как угодно.
То, что скрывают в себе «герои судьбы», — есть предмет зависти и желания всех, кто лишен одного: желания иметь больше, чем может быть дано.
Тайные знания, потерянные реликты, забытые языки, сила воли, способная двигать звёзды, любовь в душе, которая способна сжигать изнутри всякий раз, едва ты вспомнишь о ней…. Звуки музыки, картины прошлого, никак е желающие отпускать измученную душу.
Разве мало для зависти? Порою те, кто обладает этими качествами сами завидуют вам, простым смертным…

Часть первая. Дорваться до желаемого.
Ссора была крупная. С битьём посуды, криками и истерикой. В меня летели тарелки, вазы и прочие подручные предметы, которые нашлись в доме. Катя кричала, что я её предал, оскорбил её достоинство и вообще оказался скотиной. Что я мог сказать в своё оправдание? Что мне было хорошо с другой, которая не выпытывала у меня, кто я такой, чем занимаюсь и смогу ли купить ей квартиру? Или надо было признаться Кате, что и мужчинам хочется простой тишины и тепла, когда ты не несёшь домой груза дневных проблем, когда приходишь, съедаешь ужин (хоть яичницу с хлебом, но только чтобы было видно, что тебя ждали!) и идёшь в постель, где от тебя не требуют олимпийских рекордов?
Мужчины е признаются в этом никогда. Это закон. Мы не привыкли плакаться на плече у женщин, нам проще пива выпить с друзьями в баре, снять шлюху и долго винить себя в том, что не успели протрезветь до прихода домой.
Женщина не должна знать, откуда берутся в семье деньги, и уж точно не должна знать их реальное количество. Иначе эта планка будет постоянно повышаться. Как, интересно, случается так, что раньше денег хватало на всё, но как только Катя узнала, сколько я зарабатываю (хорошо хоть не узнала, как…), то ей тут же не стало их хватать даже на хлеб?
Как у людей, как у всех, как у подруг…
Блин, как надоели эти мелкие бытовые проблемы, вроде денег и задержек допоздна! Если это и есть семья, то я, пожалуй, останусь холостяком.
Я вышел из подъезда, постоял под мелким противным снежком и двинулся к метро.
— Чтоб я ещё раз… — повторял я по дороге. — Чтоб я ещё раз попытался стать обычным человеком…
Я закрыл глаза и мир померк. Умерли звуки, умерли картинки, умерли люди. Тишина и темнота. Всё так, как и бывает при окончании жизни. Но я не могу просто взять и умереть по дороге к метро. Я просто ухожу на время в себя, ищу там ответ, может, был неправ я сам? Надо подумать над этим, ведь, всё бывает в первый раз. И иногда приходится смиряться с обстоятельствами, даже если тебе кажется, что они ошибочны, что правда на твоей стороне.
Надо уйти на время, подумать, чего же я хочу и где это искать. Когда-то давно я заключил сделку с богом, не помню, как именно я нашёл такой выход из своей жизни, кажется, об этом способе получить милость божью упоминалось в одной старой книге, которая хранилась в храме. Но это не важно. Важно то, что после призыва божества оно действительно согласилось на мои условия и поставило только одно правило: в течение своей теперь уже длинной жизни я не имею права менять религию и просить других богов о помощи, а уж он (или оно, или она?) сам позаботится о «технической поддержке» меня любимого.
Как я понял, хоть и не сразу, подобные вещи вроде скандала с Катей, это тоже была та самая поддержка. Как говорится, сможешь пройти через все испытания, смириться с тем, что их тебя верёвки вить будут, то пожалуйста, найдёшь то, что ищешь. Дорвёшься, так сказать, до желаемого.
Не стану лукавить, цель моя была весьма обычной и тщеславной: я хотел идеальной, красивой и самое главное не бесцельной жизни. Хотел жениться, завести детей, а ещё хотел риска и адреналина. Как и любой нормальный мужчина, дома я сидеть не желал, да и особо верным этому дому быть не стремился. Хорошо, если дети и жена будут где-нибудь на горизонте, есть, так сказать, к чему стремиться, но а пока можно и с парашютом на сноуборде попрыгать в каких-нибудь богом забытых горах…
Перед глазами поплыли картинки приятных воспоминаний.
В тот же миг откуда-то издалека послышался шум, который нарастал с каждой секундой, и вот уже я различил в визг тормозов. Резко открыв глаза, я почувствовал, как будто рухнул в своё тело с седьмого неба. В тот же миг я ощутил сильный толчок в бок, тело пронзила боль.
— Спаси и сохрани, — прошептал я, почувствовал, как внутри тела разливается что-то горячее, а само тело при этом немеет. Я не врач, но мне почему-то показалось, что дело плохо. Самое оно, чтобы обратиться к богу за помощью.

Часть вторая. Бога нет.
— Слышишь музыку? — спросил меня чей-то голос, который, казалось, слышался отовсюду и одновременно только внутри меня.
— Да, — я кивнул. — Слышу. Ну и что? Разве это что-то значит для меня? Ведь ты всё равно спасёшь меня, даже если я ничего не услышу и не увижу. Какая мне, к чёрту, тогда разница?
— Ничего, — спокойно ответил голос. — Просто мне хотелось понять, что ты ещё способен слышать. Итак, чего тебе надо? Ты умираешь?
— Наверное, — я пожал плечами. — Кажется меня машина сбила. Ты должен мне помочь.
— Ты знаешь, что именно последует за твоими словами, за твоей просьбой. Ты готов увидеть всё заново?
— Готов, — я сжал кулаки и стиснул зубы, хотя и понимал, что это не поможет.
— Расслабься, — голос усмехнулся, — не каждому дано прожить свою жизнь заново, увидеть давно ушедших друзей, врагов, родных, любимых. Ты можешь пережить всё это заново, задержаться в любом из отрезков времени…
— Но не остаться, — прошептал я. — И сколь бы долго не длился отрезок, он всё равно не целен, он всего лишь часть целого, и даже если никто и никогда не узнает об этом, я буду помнить всегда.
Я стоял где-то далеко-далеко ото всех и от самого себя, раскинув в стороны руки и запрокинул назад голову. Я закрыл глаза, но даже сквозь опущенные веки яркий белый свет, который опустился на меня сверху, был столь нестерпим, что мне захотелось кричать. Мне захотелось кричать так громко, как только это было возможно, обхватить голову руками, кататься по земле и кричать.
Всякий раз мне неизменно кажется, будто я кричу, но на самом деле это не так. Я лишь открываю рот в беззвучном приступе и крик разрывается внутри меня, там, где и родился.
После этого я начинаю видеть картины прошлого….
…Старые стены храма неизвестного мне бога, люди в плащах, стоящие кольцом вокруг горстки старых монахов и детей-сирот, которые нашли убежище в этом ветхомстроении. Кто-то из солдат целится в сбившихся в кучу обитателей храма из лука, отсекая любые попытки бегства…
Я стою у самой стены, мне видны щербинки и трещинки, которые, словно витиеватые узоры художника, расходятся в стороны по всей поверхности. Я смотрю на них, на лица стариков и детей, я смотрю на солдат герцога, который сжёг и разграбил уже не один монастырь в поисках древнего фолианта — Книги Пути, которая должна была исполнить его мудрости в жизни. Вот и это пристанище сирот и стариков не стало исключением.
Конечно, я также не забывал, по каким откровенно мягким законам доводилось существовать этому и другим храмам. Монастыри, церкви, храмы и прочие «сооружения веры» прятали за своими стенами многих преступников государства…
Я посмотрел на небо, которое было затянуто тучами. Моросил мелкий, холодный осенний дождь, к вечеру он превратится в тонкий наст льда, чтобы вновь разлиться водой с первыми лучами солнца.
— Боже, спаси и сохрани нас, — прошептал я, зажав в ладони крест на тонкой верёвке. Но бог в тот день был где-то далеко, может, он не слышал нас из-за туч, которые мешали его величию снизойти до нас, смертных. А может, он просто спал…
— Убить всех, храм — сжечь! — раздался голос командира.
Я закрыл глаза и закричал, но мой крик утонул в десятке таких же криков, раздавшихся со всех сторон. В тот миг, когда первый солдат проткнул своим мечом послушника храма, я сорвал с шеи крест и накинул верёвку на шею ближайшего воина…
— Спаси и сохрани! — крикнул я небу. — А не можешь, так я сам тебя и спасу и сохраню!
Со всех сторон уже пылал огонь, я чувствовал, как жар приближается ко мне, вверх понимались клубы чёрного дыма, смешивающиеся с гарью человеческих тел, которые остались в стенах храма. Я не помню, сколько на мне было ран, не помню, сколько человек я убил: может, одного, а может, дюжину. Я обводил слезящимися от дыма глазами сад, в который согнали всех служителей и детей, смотрел, как разбегаются последние, кто остался в живых, как горят огромные вековые деревья, выросшие когда-то давно на территории храма.
— Спаси и сохрани, — шептал я, как сумасшедший, словно других слов и не было вовсе.
«Не сейчас», — услышал я голос у себя в голове, а потом была пустота.
— Вероотступник! Смерть вероотступнику! — крик одного человека был тут же подхвачен множеством голосов. Я открыл глаза. Меня привязали к толстому столбу, вокруг стояли сотни людей, которые с ненавистью буравили меня взглядами. Подо мной были навалены сухие ветки, политые маслом. Человек в маске палача стоял рядом со мной. Держа в руке зажженный факел.
— Смерть ему! Смерть!!!
Народ кричал и бесновался, требуя моей смерти
— Что… я… сделал? — слабо шевеля языком, спросил я. Палач сделал жест и народ замолчал.
— Ты сжёг храм, убил его служителей и жрецов и совершил ещё много ужасных дел!
— Почему… я?
— Ты колдун. Ты единственный, на ком не было креста на шее, когда мы нашли обгорелый храм. Мы заметили дым и поехали на помощь, а там был ты. В твоей руке была верёвка, красная от крови, с колечком на ней.
— Это… колечко от… креста…
Палач минуту смотрел на меня, потом на толпу, а затем сказал мне, тихо-тихо:
— Ты же понимаешь, что я не могу сейчас просто взять и отпустить тебя? Иначе толпа потребует моей крови. Она собралась здесь, чтобы увидеть колдуна в костре. И что же ты хочешь, чтобы я вышел и сказал им, что колдун на самом деле оказался святым и ничего не будет? Они разорвут меня вместе с тобой. Потом, правда, памятник поставят, нам обоим, но только после всего. Им нужно чудо, неоспоримое и желательно божественное, чтобы я смог развязать на тебе верёвки. Извини, друг... Бог тебе в помощь.
— Меня зовут Эрамер, а Бога нет...
— Вероотступник! — раздался крик из толпы, подхваченный десятками голосов. Я засмеялся, а мой палач спрыгнул на землю и стал поджигать костёр в разных местах. Я смеялся и кричал от боли одновременно. Сквозь дрожащие языки пламени, оранжевым светом пляшущие со всех сторон, я видел лица людей, ненавидящих меня за то, чего я не делал. Им просто надо было кого-то ненавидеть, надо прийти к кому-то на казнь и крикнуть ему, что он вероотступник. Я не винил их, я кричал, не закрывая глаз, стараясь успеть посмотреть в глаза каждому, кто был ближе всего.
«Спасай и сохраняй, а меня оставь в покое», — успел подумать я.

Часть третья. Какой пустяк.
Я услышал собственный крик, который заставил меня открыть глаза. Я лежал на дороге, рядом со мной стоял помятый автомобиль. Девушка, сбившая меня (а это точно была она, только в её глазах был неподдельный страх), склонилась надо мной, не подпуская толпу. Перед моими глазами ещё мелькали образы ушедшей жизни, лица знакомых, чьи жизни остались во мне, как песчинки в сапогах. На секунду мне показалось, что и эта девушка-водитель мне знакома. Я тряхнул головой и видение исчезло.
— Всё в порядке, — я медленно встал, отряхнулся и посмотрел на девушку, — всё хорошо, уезжайте, я не стану писать жалоб, протоколов и прочей ерунды.
— Но… — девушка растерялась, а люди, сбежавшиеся на зрелище, стали постепенно расходиться. Поток автомобилей тоже восстанавливал привычное ленивое движение в переулке.
— Я понимаю, — кивнул я с серьёзным видом. — Вот, — я протянул ей несколько крупных купюр, — это на ремонт.
— Как вы смогли... Я думала, что после такого удара…
— А я когда-то думал, что сгорю, — улыбнулся я ей и пошёл прочь. К моему великому облегчению за мной она не пошла. Я продолжил свой путь, совершенно не представляя, куда мне направиться. Я шёл по улице и думал. Когда я успел захотеть нормальной жизни? Когда я сумел убедить в этом себя? Разве мог я представить себе, что моей целью станет построение «идеальной жизни», в которой всё будет только так, как я захочу.
Что случилось с теми пустяками, которые так были важны вначале? Наверное, удар по голове привёл моё сознание в норму, я одумался, переосмыслил своё существование. Ага, кажется, вот она, первоначальная нить. Существование, а не жизнь мною движет. Вот я и захотел превратить своё существо в рыгающее жизнью тело. А для этого мне потребовались идеальные условия. Теперь ясно, какого хрена я стал искать себе склочных, истеричных женщин и пытаться с ними жить.
Не хочу больше. Лучше просто жить и не думать о будущем, только изредка позволяя себе мечтать о том, что в нём может быть. Это сложнее, остаться одному, когда никого не осталось. Это труднее, сказать перед смертью, что нет никого и не успеть об этом даже пожалеть. Это страшнее, знать больше, чем хочешь и пытаться изменить то, что должно стать неизбежностью.
— Ты слышишь музыку? — раздался голос внутри меня.
— Да, — я закрыл глаза, пряча просящиеся наружу слёзы. Вот так просто оно и бывает, едва только решаешь жить, как спускается бог и спрашивает тебя о том, что ты слышишь. И ты знаешь, что значит этот вопрос. Он всегда звучит, когда тебе грозит смерть.
— Это хорошо, — голос Бога был грустным.
— Да, я слышу музыку неба, это хорошо, потому, что она прекрасна. Ответь мне, какой ты бог? Я всегда хотел знать, почему ты спрашиваешь меня, что я слышу, когда я обращаюсь к тебе?
Мне было обидно и тяжело. Я прожил долгую жизнь, я видел, как этот мир развивался и тонул в войнах, я видел, как появились первые машины. Я чувствовал себя причастным к каждому делу, которое так или иначе двигало прогресс, я дышал этим воздухом, когда ведьм ещё сжигали на кострах, и я дышу им сейчас, когда до этих ведьм уже никому нет дела.
— Я боялся, что ты перестанешь слышать мою музыку. Она вечна, и только так я могу понять, что одна вечность сменяет другую Я Бог Перемен. Мне хотелось, чтобы хоть кто-то смог понять её. А понять эти звуки может лишь тот, чья жизнь похожа на мою. Посмотри, ты сумел коснуться части моего существования, сумел оценить его и поэтому ты слышишь мою музыку.
— Бог, мне страшно, — тихо сказал я. — Раньше я думал, что тебя нет и не боялся. Потом я знал, что ты всегда спасёшь и тоже не боялся. А теперь я вижу, какой ты, как можно устать от самого себя, от бесконечного существования. И мне стало страшно, Бог! Как ты не боишься, как живёшь, если люди — твоё подобие, то почему мы слабы и пугливы, а ты — нет?
— Да если бы я не боялся ничего и никогда, то разве стал бы я заключать с тобой договор, что ты всегда будешь обращаться только ко мне? — горько произнёс голос. — Я хотел, чтобы хоть один человек всегда оставался со мной. Мне было страшно и одиноко, а ты искал… Не знаю, что ты искал. Вот я и подумал, что ты я сможем скорее понять друг друга.
— Я стал для тебя гарантированным слушателем твоей музыки, которую ты пишешь в перерывах между тем, как спасаешь верующих в тебя, соединяешь сердца для огромной и светлой любви, даришь миру новое дитя, сотни детей. Ты пишешь её между тем, как смерть приходит за людьми, в промежутках, когда тебе не хочется смотреть на землю, вниз, где ещё копошатся какие-то организмы.
А я вечен, пока мне дорога жизнь, пока я хочу сохранить её, я обращаюсь к тебе и становлюсь твоим слушателем, твоей публикой, которой тебе так нехватает. На меня не нужно смотреть, мне вообще ничего не нужно. Я просто существую где-то там, далеко, как запасной вариант, как отдушина. Единственный в своём роде, ещё не Бог, уже не человек.
— Ты сам просил об этом, ты сам хотел построить идеальную жизнь, — запротестовал голос. — Ты сам просил меня сделать всё так, чтобы дать тебе время.
— Да, — опустил голову, присел на бордюр и стал смотреть на прохожих, на их ноги. — Только вот один ты знал, что время есть всегда, когда его мало. Только когда его мало, оно есть. Я просил дать мне время, а не вечность. И ты чувствуешь биение собственного сердца, куришь, глядя на горящие окна в домах. Ты думаешь о том, что, возможно, кто-то сейчас так же как и ты не спит, курит, глядя на улицу, и думает о пустяках, таких пустяках, вроде жизни. Какой пустяк, помечтать о божественном чуде, в то время пока этот самый бог сочиняет новый ритм жизни.
— Ну и что теперь? — надменно спросил Бог. — Перестанешь слушать мою музыку?
— Нет, — я покачал головой. — Я свою напишу, ещё лучше. Вдруг люди станут двигаться в моём ритме, а не в твоём? Ты никогда не думал об этом? Или ты считаешь, что человек не способен выбирать, какие звуки ему нравятся больше?
— Ты не сможешь! Это невозможно!
— Для человека? — с сомнением уточнил я. — Или для меня?
— Ты тоже человек! — едко заметил мой собеседник.
— Нет, человек теперь ты, потому что сам стал рабом, который не может жить, если его никто не слушает и не слышит.
— Ты не бог, — зло сказал голос. — Я всё равно останусь на своём месте, далеко от тебя.
— И ото всех людей, — согласился я. — А как ты думаешь, где стоит быть — поближе к людям или подальше от них, чтобы они стали слушать тебя и твои звуки? Мне кажется, что меня они услышат лучше...
— Скажи, а что видел мой предшественник? Картины, музыку, скульптуры, устройство мироздания?
— Свою жизнь, как ни странно, — процедил сквозь зубы Бог.
— Удивительная вещь эволюция, — сказал я, поднимаясь с бордюра. — Мне пора, а ты заходи, если что. Поговорим.
— Эрамер! — окликнул он меня, я остановился. — Я… действительно могу зайти к тебе и просто поговорить? — с сомнением и надеждой спросил он.
— Конечно, когда тебе станет страшно, одиноко или ты исполнишься радости. К тому же, ты единственный, кто помнит моё самое первое имя…
Эмина.
06.04.06.




Когда я писала это, я не представляла, насколько в точку попадет мой рассказ. Все, кроме музыки, сложилось так, как описано. Хотя, я и не жила так долго, но я жила в других мирах, а вот описаннные чувства - это то, от чего я только гнедавно избавилась. Захотелось, знаете ли, пожить простой жизнью, а вот вышло все, как у героя рассказа. С тем лишь отличием, что бог ко мне заходит, он очень занят, да и я не стала полубогом, никогда к тому не стремилась. А вот человекм я и впрямь не являюсь уже, хотя и очень завидую порою обычным людем.

@темы: Творчество. Рассказы.

---

Продолжение позитива.

Пишет  Княжна Ирэн:

16.04.2011 в 22:01

Ну наконец-то :-) Мир запомнит тот день, когда Алира Золотой Лист написала ПОЗИТИВНЫЙ пост в своем дневнике. Поздравляю!)))
Это здорово, когда дома хорошо. Говорят, родные стены лечат. Пусть это и не совсем ДОМ, но хотя бы на таком бытовом уровне... Ты так расписала, я аж прямо загорелась посмотреть, как все это выглядит. Хорошо, когда вокруг все свое. За это многое можно отдать.

URL комментария

Да я вообще человек-позитивист, просто мир меня не понял. :-))
Ок. Хватил розовых соплей. Чего я могу написать сегодня? Что мне опять снились люди, которых я никогда не видела? Хорошо, давайте поговорим об этом. Первый человек был много старше меня, довольно длинные волосы, зачесанные назад, цвет непонятный, там было довольно темно. Возраст лет сорок, глаза вроде светлые, а вроде и неочень. Лоб высокий, с несколькими морщинками горизонтально, скулы высокие, лицо овальное, взгляд учительский, мудрый. Строгий он был, а глаза грустные. Помню, что он выступал где-то пред своей публикой, пытался на гитаре играть, а у него пятая и шестая струны были расстроены. я ему скзала об этом, а он мне и говорт: "Ты не права, врорая и третья". Я прислушалась - и точно, вторая и третья фальшивят. Ну, чего еще сказать?
Второй был в полицейском костюмчике, волосы отросшие, черные, глаза темные, карие. кадык выдавался и голос я запомнила: хриплый, надломленый, в отличие от первого. Одного я окрестила бывшим ментом, он, кстати, встретился мне в троллейбусе, хотя у нас они тут нигде не ходят, а первого будем называть Наставником. Очень уж похож.
Так что вот, и не знаю, как к этому относиться? Предаться дядюшке Фрейду и батюшке Юнгу? Покаяться в отсутствие секса и ползти каяться в публичный дом? Мол, помогите, люди добрые, бедной тетке не хватает ласки и любви, вот и сняться всякие козлы напомаженные! Правда, вот есть одно обстоятельство: они во сне меня не то, чтобы не возбуждали, а скорее пугали своим присутствием. Я и думать тогда забыла о разнице полов и каком бы то ни было влечении!
Так что, извините, господа хорошие, но не в сексе тут дело. А вот, в чем - это большой вопрос.

---

О, Боги, оно свершилось!

Вот и случилось Великая Апрельская Революция! Граждане хамы и экспрессивные субъекты, кооторые не думают ни о чем, кроме гомерического смеха по ночам и закоса под нормальных адекватных людей, могут быть свободны, даже и не пытаясь связаться со мной ныне.
Итак, я начинаю с начала поиски выхода в иные измерения, обидевшись на всех и каждого, кто лицемеил, корчил мины и открыто чурался моей персоны - как и Рейстлин Маджере, который просто поставил мир на уши потому, что его жалели и оберегали. А вотя за миром не гонюсь, богом стать не хочу, да и в бездне итак сижу давненько. Но вот стойкое неприятие человека, которому просто отказали по внешним данным быть в тусовке одаренных, очень хочется сплясать сальсу на могилках обидчиков. И поверьте моему чутью, мне даже не надо прикладывать усилий для танцев. Досвидания прошлое, привет будущее!
Блядь, сука, твою мать, как же я счастлива, что наконец избавилась от этого постоянного давления психопатов на мою больную голову. Никто не дует в уши, что я какя-то не такая, никто не орет, что я наступила ему на башмак, никто не донимает дебильными мультами по ночам и, о, боже! - никто не учит жить и копает мой мозг, считая себя великим пророком. Но самое главное, никто не ставит мне в пример некоего друга, который, судя по всему, достиг великого просвящения Будды, а теперь занимает ведущую роль в конклаве магом города Москвы.
Ура, я дома и я счастлива! Даже и не думала, что я так соскучилась по моей уютной комнатке, а уж как я ее обставила - просто заглядение! Так хорошо стало, так приятно. Все родное, знакомое, как будто только меня и ждавшее все эти годы! Мое жилище приобрело опять вид магической лабборатории: полочка со склянками, мантии на вешелочках, ингридиенты по скляночкам, травы и компоненты - по плочкам. Не комната, а просто логово настоящего исследователя магии! А сны какие сняться! Засмотришься!
О, спокойствие души, спокойствие пчихики и прекрасное настроение! Я, ведь, даже и не думала, что мне так хорошо тут будет. Правда, каюсь, когда приехала, то первым делом обнялась с рисунком на двери и разревелеась, как пятиклассница после двойки в журнале. Прямо навзрыд, отпуская все эмоции, которые так долго деражала в себе, снимая хватку скандинавсткого бога с горла. Слезы все лились и лились, а я тем временем прибиралась, мебель расставляла, да пыль выметала.
Люблю я, все-таки, всех, кто был рядом со мной все эти годы, и класть я хотела вприсядку на каждого, кто мне скажет, что их нет. Мне они мешают? Нет. Я, что, отказалась от реальности? нет. Деньги, работа, досуг и хобби никто не отменал. Вот летом к морю поеду - поди, плохо? и кто мне скажет,ч то поиски порталов мне мешают?
Я нормальный живой человек, отдающий себе отчет в своих поступках, интересующийся жизнью вокруг, готовый и в компани потусить, и по пляжу прогуляться, и у костра шашлык похавать. так что, ничто человеческое мне не чуждо, а скорее, наоборот - приветствуется.
Так что, дорогая Аверочка, добро пожаловать в новое прошлое, да здравствует Сумеречный Остров!

@настроение: Праздник духа и тела.

@темы: путешествие в поисках знаний, иные реальности

---

Наивность и погонь.

До хрена уже написано, и не мною, прошу заметить, о человеческой подлости и гнуси. А вот от меня такого поста, наверное, и я не ждала. Вот история на миллион. Кто прочитает, не знаю, но может, кому и поможет.
Я знаю человека, возрастом за сорок, который зарекомендовал себя со мной, как веселый и общительный Муромец, которому жизнь дала сына, две бывшие жены и опыт, как добыть кусок хлеба.
Знаю я его по прошлой работе, где он выполнял функции сопровождающего, таких Рейстлинов, как я. Весело с ним было, человек не глупый, по компам шарит, особливо в нашем слепецком сообществе.
Вот я и позвала его, как человека сведующего в таких делах, сменить мне систему, поставить программы, да и за жизнь поболтать немного.
Скупостью он никогда не отличался, потому его предложение принести с собой вина, картошки и еще прочего с две сумки, меня не удивило. Сам же он и готовил, сам же и разливал.
В общем, с компом у него е сраслось, видать, не может душа русская так два делать, чтобы они сделались.
А вот потом началось самое интресное...
Мой знакой вдруг как-то резко переменился, и давай ко мне приставать, да так, что только смех и шутки помогли отвязаться. Ну, еще и наличие квартирной хозяйки помогло...
И не сказать, чтобы он сам по себе мужиком был противным, да вот только в моей голове что-то замкнуло, серьезно так, не по-детски. Вот стоит перед тобой хороший знакомый, который и в помощи никогда не откажет, и до дому проводит, и позвонит, осведомится, как добралась. А потом он же внезапно руки распускает, под халат лезет, да еще и уговаривает дверь в комнату закрыть.
Чувство было такое, что к тебе в трусы едва ли не мобственный отец лезет!
Противно мне стало так, что и словами е передать. Неужели, мужики все думают только одним местом? и это точно не голова, не убеждайте меня! Да я тоже хороша, не распознать за шутками и прибаутками, как на меня глаз положили - старею я что-то.
Ну, не могу я человека, которого привыкла воспринимать на одном уровне, просто взять и поставить на другой, особенно, после того, как он открыто пытается купить меня за еду и пакет вина.
В общем, стало мне обидно, аж до слез. Горячих таких, соленых и жгучих. Лежала я так в своей кровати, и думала, вот расскажи кому, станут говорить, что сама виновата. Потом попросила квартирную хоззяйку починить комп, вернее, поставить систему и говорилку. Говна было много, да не суть. терпимо, учитывая характер, могло быть и больше. А вот когда я сказала, что мастер мой ко мне не придет, пришлось ответить на вопросы. Лгать я не хотела, да и тон голоса у меня был такой, чтои дебил бы догадался, в чем дело. Мне сказала она только то, что так она и знала, а ухмылка была такой, что оставалось добавить только: "Так тебе и надо! Не будешь такой..."
Я оказалась виновата даже в том, что я такая... А вот какая, такая? Так мне никто не сказал.
И Хуже всего то, что я и сама почувствовала себя такой виноватой, что не сразу сделала нужные выводы. Есть все-таки одна неистребимая черта у моей квартирной хозяйки: умееет она верить в то, что виноваты все, кроме нее, и ошибаться она сама не может никогда. Если нет у вас железобетонныхх аргументов и десятка свидетелей, что все события протекали как-то иначе, чем она помнит, - хана вам, братцы! Никогда не переубедить ее ни в чем, что она "помнит".
Память и у меня не железная, так я хоть не брызгаю слюной.Ладно, не о том пост. Так вот, посидела я, подумала обо всем и поняла, что я наивная, как ребенок, а гнусь только этим и пользуется.

И вновь, как в детстве, захотелось убежать и спрятаться под кроватью, чтобы никто не кричал, не хамил, не давил, короче, на мозоли. А простобы немного, для разнообразия, хоть раз в жизни, защитил.
Ведь, если есконечно испытывать характер человека, а тем более, женщины, на прочность, обижать и унижать, случится одно из двух: либо человек сломается и опустится, либо он превратится в эволюционировавшего человека. В первом и во втором случае человек уже не останется самим собой, потеряет свою природу и станет либо каменным извоянием посреди пучины, либо размазней на тарелке.
А я, по природе своей человек холодный снаружи, ежик в тумане, если угодно. И я не терплю панибратства незнакомых, поупки-продажи по сходной цене и прочего говна. Мне нравятся люди, увлеченный своим делом, ученые и маги, который очень сведущи в своей области, но не представляют себе отношений между полами, доверия и дружбы. Хотя, последние два пункта, пожалуй, не представляю себе я. Остановимся на ученых и магах, котрые могут заляпать свой халат кислотой и не заметить этого, если увлечены очредным опытом.
А я останусь холодной и подозрительной, ощерившейся коркой льда. После такого случая я не знаю, как верить кому-то? И надо ли? Если бы я могла оказаться в ином времени и ином месте, я бы выбрала судьбу одиночки, который путешествует и зарабатывает на жизнь умением сталкера или рейнджера, как повезет.

@настроение: Противное.

@темы: грани разумного

---

Чужие языки.

Есть такие языки, но не у нас и не здесь, когда мысли человека или существа, передаются другому собеседнику мыслеобразами. То есть, я дмаю о том, что я хочу нарисовать в своей голове, а другой челове словно смотрит картинки. Я еще могу открыть одну тайну: в таких разоворах на этом забытом многими и утеряном массами языке, я могу сравнить человека,е сли хочу его похвалить, с запахом цветов, каплями дождя, рассветом после грозы и т.д. Для нас. обывателей данного шарика, такие эпитеты, как " радуга, звон колокольчика, запах жасмина" - это просто романтическая херн, а вот для некоторых живущих далеко отсюда, такие сравнения и не сравнения вовсе.Они буквально воспринимают такие слова, то есть, мысли. Если я, глядя на человека, думаю, что он напоминает мне стук капель по деревяннному потолку дома, то я делаю комплимент члоевеку. Конечно, при условии, что я тоже открываю ему свое сознание и он понимает, что для меня лично шум дождичка в четверг это что-то очень личное и причятное. Тогда он воспримент мои слова правильно и почтет мои мысли за комплимент, а не сравнит себя с холодной грязной лужей осеннего дождя.
В том языке, о котором я сейчас говорю, 12 падежей! Охренеть можно! Но на русский или любой другой я не могу превести все. Там падеж зависит буквально от приставки или контекста фразы или предложения. А контекстов этих до хрена - и это только половина.
но как же нелепо звучит такой язык на нашем великом и могучес матерно-русском наречии! Пыталась я как-то сказать одному молодосму чемодану что-то вроде: ты похож на поступь ягуара. Таких круглых глаз больше никогда не видела ни у кого. :-)
А вот как вам имя Свет Звезды, которое укладывается в четыре буквы, да еще и оканчивается на согласную, но поразумевает женское имя, да еще и с указанием, намеком таким, на родителей?
Вот и я охреневаю от такиъ имен, как Маша, Даша, Саша и прочая ...аша. Напоминает парашу, кашу или еще чего похуже. :-))
И как это может быьб гн интересно? К слову о Вратах и преходах? Вот я знаю таких людей, которые до одурения готовы учить язык эльфов и выдуманых пресонажей иных книжек, варить зелья Гарри Поттера и пытаться останавливать время взмахом руки, как зачарованые.
Интересно, а если фэндом, о котором рассказываю, нигде не описан и по нему не сняты фильмы, то и пытаться сделать? Или тут просто идет война за то, чей эгрегор жирнее и чья секта круче?
Мне, честно говоря, с недавних пор наплевать на такие разборки, как, впрочем, не и не такие. Мы все рано или поздно сдохнем, короли и бедняки, жрицы и маги, люди и существа - все мы окажемся на той стороне, а тм, как мне кажется, роль будет играть ее Величество Вера.
Я могу оспаривать чужие слова, могу закрывать глаза на чужие поступки, могу не принимать на веру чужие мотивы, но я повторю то, что сказала однажды самой себе: я не могу не верить своим глазам, а вернее, ощущениям. Даже если мне сто тысяч раз скажут одно и тоже, что ничего за смертью нет, что етсь только то, в чем мы все плаваем тут, что жизнь надо устраивать и строить только на планете Земля, то я все равно буду знать, что есть что-то большее и интересное, чем бизнесс или кройка и шитье.
Как бы это так сказать? Я знаю, что етсь те, кто мне снится, есть места, которые мне видятся, были ситуации, которые я помню, которые приходят ко мне в сознание под музыку. От этого очень трудно отмахнуться, разве что обидеться на невыполненые обещания, которые кому-то очень хотелось, чтобы их выполнили, обидеться на человека, который и не думал, что его слова поймут, как обещание, а потом разочароваться в человеке и бросить все нахрен.
Знаю я и таких.
И можно сколь угодно долго убеждать себя в том, что я не меняю шило на мыло, что ТАМ - это бред, а то, что работает тут, есть истина, но вопрос у меня другой: а что делать мне, у которой работает и то, что там, и то, что здесь? а точнее, знания из "несуществующих" миров работают даже чаще, чем другие? Мне скажут, что я поддалась эгегору, вскормила его и поклоняюсь ему. тогда и я спрошу - а кто сказал, что ваши знаня не могут быть тем же?
ОК. Я понимаю и принимаю необходимость денег, секса и социального плана здесь. И более того, они мне даже нравятся. Но я все-таки предпочитаю не рубить с плеча, не отметать и возможностит того, что после последней черты, за которую уходит каждый рано или поздно, ко мне обратятся на том удивительном языке, в котором 12 падежей, а не просто скажут: "Свободная касса!"
Плохо тоько то, что мне, как женщине, иногда не хватает мужского взгляда на ситуацию, а иногда н хватает и простой силы, особенно, когда приходится застревать где-то в палатке или на даче, а тебе даже никто дров не нарубит...
Эх, РейнКарн, РейнКарн... Как мне тебя иногда нехватает...

@музыка: darck side2

@настроение: весеннее обострение веры.

@темы: цикл публикаций, путешествие в поисках знаний, иные реальности

---

Вперед, только вперед!

Пишет  Княжна Ирэн:

04.03.2011 в 11:10

Авера, а давай откроем газету! Назовем ее... как же нам ее назвать... „Только вперед!” во! Ты будешь нашим главным автором, будем пропагандировать войны, революции и конец света :-) Я это к тому, что этот твой пост такой вдохновенный, так и хочется напечатать где-нибудь. А потом будем скрываться от ФСБ :-) А если серьезно, да, ты знаешь, а у меня в 14 лет еще были друзья по переписке, ну то есть мы настоящие письма писали, по почте, и это было здорово! А теперь эта технократия... Магия и наука несовместимы, по-моему, к тому же наука себя исчерпала. Нам обещали лекарство от рака, жизнь на Марсе и чего только не обещали. А где оно? Пока я вижу только много ненужных изобретений, которые позволяют удобно жить, не вставая с места.
Искусство перестало быть искусством, люди уже не знают, как выпендриться, чтобы не быть похожими на других. Ты говоришь, без этого никуда не уйдешь и это тоже прогресс? Ну, в техническом плане конечно, но в духовном регресс однозначный. Ты не принимаешь новую систему не потому, что ты из другого поколения, это же роли не играет, главное - восприятие. Мне вот тоже странно, что гулять приходится ходить одной, потому что никого из моих друзей на улицу не вытащишь силком, они целыми днями в интернете. А я не знаю, что там делать целый день, мне через полчаса уже скучно становится.
Ну да, да, согласна, у меня очень пессимистичный взгляд на мир. Какой мир - такой и взгляд :-)
Ладно, пора закругляться, а то мой коммент что-то растянулся.

URL комментария

"Вперед и ни шагу назад! - кричала Арма своим людям. - Ни шагу назад! - она вертелась в седле, стараясь отражать сыплющиеся на нее удара вранов, своим примером покаывая подчиненным, как именно надо встречать превосходящие силы противника..."
Когда-то давно мы с Лин задумали написать книгу под названием "Сумерки". Каждая из нас записывала одну сценку, котрые потом было очень трудно скомпоновать между собой. Тогда никто ни ухом, ни рылом даже не подозревал о каких-то книгах про вампиров и школьниц, сдобреных оборотнями и спецэффектами. Конечно, из глупой и наивной детской затеи ничего не вышло, кроме 600 страниц текста, горького разочарования в издательствах и глубокой детской же обиды на весь мир, не принявший столь гениальных автором, как мы...
К чему я это? Да к тому, что очень мне понравиласть твоя идя намчет газеты. А почему бы и нет? Вот, будешь скоро жить рядом, тогда можно будет задуматься над бумажным вариантом, а пока хватит и интернета, с помощью которого можно и вправлять людям мозни насчет прогулок по улицам, а не по сайтам. Может, ты, Княжна, и прикололась, а вот мне идя понравилась. Между прочим, нас с тобой вдвоем ого-го, как хватит на такую затею!
Поедем куда-нибудь на аномальщину смотреть, ты нафоткаешь, фотки потом поставишь, я чем-нибудь другим займусь, чего мне останется. Без работы никто не будет, а потом и соратников можно найьти! К тому же, с прошлого года правительство новый закон высрало о том, что теперь можно открыто заниматься чем угодно в стиле "гламурный маг", и даже лицензирует такие дела. Так что, мы с тобой станем новтаорами в нише бемадных печатей и просвещения народа дубового, темного...
Я серьезно, между прочим!
А вообще, мне твой пост понравился очень, прямо меня дополнила здорово. Это именно то, что я хотела сказать.И мне в интернете через полчаса скучно, если ая там не ищу инфу или не сижу за постом в дайрях.
Так что, отчаяние рождает гениальность! А то, что скрыто и спорно, как Врата или порталы, оно всегда интересно, потому что всегда скрыто и тайно.

---

Другие галактики.

Пишет  Княжна Ирэн:

03.03.2011 в 15:58

Приятно, что хотя бы один человек в этом мире придерживается той же точки зрения, что и я :-) Мне вот никто не верит, когда я говорю, что замужество - это кастрюли, сопливые избалованные выродки и жирный урод под боком, которого не то что не любишь, а убить хочется. А они еще видят романтику какую-то... Путешествия в другие галактики - вот это романтика. Ну и что, если неизвестно, что там, в этих галактиках? Где-то среди них есть та, где ждут, где любят, где штампы в паспорте никого не волнуют.

URL комментария

Не стоит так уж сразу... Он может быть и не уродом вовсе, а таким, что тебе еще и завидовать будут. У меня такие, в общем, и были обычно. Только, чтобы он еще и человеком нормальным оказался, вот тут уже сложнее...
Хотя и редкие экземпляры попадались :-) Это, конечно, гуточное обращение. Княжна, ты все ввергаешь в черные краски - так тоже жить нельзя! Почему сразу "жирный и храпящий"? Он может быть и не таким. С кастрюлями сложнее... Тут думать надо.
Но, в общем и целом, мы сходимся в одном: то, что ТАМ интереснее того, что ТУТ. И те, кто там, вдвойне желнанее, чем наши, родные полуменеджеры (полуэльфы тоже сойдут за аналогию).
Интерес - вот двигатель мира! А любопытство страшно только для кошек. Но нас, мяу, это не касается. А вообще, я давно в ожидании войны или иных широкомасштабных действий. Ну не может же жизнь быть такой однообразной и серой до последних ее дней!
В прошлом поколениями людей всегда двигал идеи, к которым они стремились: коммунизм, полеты в космос, развитие медицины, изобретение нового оружия для новой войны, достижения химиков и церковников... Примеров, которыми заражались миллиарды, очень много. И пока горели эти светлые идеи, люди жили с интересом. Одним было интересно получится ли у вторых или нет, а вторым было любопытно, получится ли у них самих или нет. Точнее, почледние свято верили в то, что получится если и не у них, так уж точно у следующих поколений.
А потом народ, уставший от идей и войн, сел за компы и перестал общаться по-старинке, путем встреч и прогулок. Понастроили везде кафе и баров, и теперь прогулки стали поездками пожрать, а встречаться стали только для деловых переговоров.
Конечго, это прогресс, конечно, без этого никуда, конечно, к тому и шло, но только я вот лично, как-то не успела приспособиться, а теперь старею и никак не успеваю воткнуть в систему.
Свобода общения и права собственности привели людей к одному итогу - официальные каналы ТВ, газеты и СМИ в целом стали передаваться и печататься на разговорном языке, с опечатками и откровенной дуростью. А те, кто знал русский илихотя бы помнил половину нормальных слов, достаточно читал, смотрел хорошие фильмы и был разносторонне развит, так и остался в одиночестве, в своем непонятом мире, ограниченном понятиями этики и поведенческих мотивов.
Потому и хочется туда, где эти понятия еще не пропили и не проиграли в игрушки.

---

порталы и врата. продолжение.

Пишет  Княжна Ирэн:

27.02.2011 в 21:04

Скорее, в ЭТОТ мир такие порталы ведут. Лично мне всегда представляется окно, за которым клубится туманная чернота, полная неизвестности. Не знаю, может, это у меня генетическая память такая...

URL комментария

Все и у всех по-разному, но я вижу такие врата, потому что и моя генетическая память не была изначально приспособлена к таким кидаловам и безнадежной лжи, как тут, рядом.
Ладно, о грустном поздно. Конечно, в каком-то смысле, и я уже писала об этом, портал - есть ничто иное, как попытка убежать от реальности btt говна. но вся проблема в том, что в моей жизни настоящее говно началось только тогда, когда я всерьез выбрала судьбу сталкера, а не сытое будущее домохозяйки.
Но самое интересное, что двигает мною все-таки любовь и желание вернуться домой, каким бы плохим и далеким этот дом не был. просто хочу туда,где все знакомо и родное, где я уже знаю по меньшей мере сотню хороших людей и несовсем людей.
кстати, если кто не знает или не верит: такие существа, как вампиры, оборотни и прочее действительно существуют. Я знаю людей, кто знает где их можно найти. :-)
Но последнее, конечно, прикол, не стоит относится серьезно.
А вообще, мною по жизни движет только интерес. Если мне становится неинтересно, значит проект умрет и будет гнить у всех на виду. А теперь внимание, вопрос: разве может быть неинтересно посмотреть в такие далекие миры, где действительно есть вампиры, маги, три луны рыцари и прочее? Неужели лучше нарожать выблядков от первого встречного, прост потому, что он тебя замуж возьмет, и варить до конца своих дней суп на всю семью?
Я бы с большим удовольствием наблюдала панику конца света, чем телек за домашними хлопотами. Как представлю себя на кухне, да еще и в бигудях... Мороз по коже от страха за мое сознание.
Так что уж лучше портал и врата, чем уборка и еда! :-)

---

продолжение порталов.

Пишет  Княжна Ирэн:

27.02.2011 в 18:19

Врата посреди комнаты - это сильно. Но ты все же аккуратнее, вдруг это какая-нибудь черная дыра? Зависнешь где-нибудь в пустоте навсегда. Но вообще, ни хрена себе, это ж персональный портал, можно сказать! А точнее по времени это когда было, не помнишь?

URL комментария

когда точно? на этой неделе, где-то между 23 и позже. помню, что тишина была мертвая, звуки все как будто втянулись. а что касается персонального портала... знаешь, у меня потрталы всегда какие-то радостные чувства вызывали, я их себе представляла, как что-то цветное, блестящее, а не черные дыры в пространстве.хотя, может, из этого мира именно такие порталы и ведут?

---

И снова сны...

О первом сне довольно кратко. Не могу сказать, где конкретно я была, как меня туда занесло и что я там делала. Помню только номер в отеле, в который вдруг набился какой-то народ, который стал шуметь, а я пвталась поспать. Тогда я встала и задала вопрос: какого хрена они тут все делают? Оказалась, что они все заперты в моем номере, потому что на улице ходит какай-то сумасшедшая баба, которая не дает им выйти и пытается убить. Тогда я вспомнила, что работаю сталкером в госконторе (во сне (во сне это было нормально), и предложила разведать маршрут и провести их отсюда.
Потом были лазания по скользкой от дождя крыше, дважды я чуть упала прямо на голову этой загадочной женщине в черной мантии, которая так ею обмоталась, что было видно только то, что она высокая с бледным лиццом и блестящими безумием глазами. И вот когда я уже почти вывела всех через скупую рощу, она возьми да и заметь нас. Я еще шла прямо сбоку от нее, просто мы уже вышли, а она двигалась напререз и не замечала нас, я тогда подумала, что она оглянется и все нам запорет. Собственно, так оноо и вышло. Тогда эта тетка внезапно накинулась на меня, а про остальных забыла вовсе. Тут я и поняла, что она за мной охотилась, а остальные ей как приманка были нужны. Она меня загнала под узкий козырек подвала, с которого текла вода прямо на мою голову, а у тетки в руке вдруг появилась эбонитовая палочка, какиеми опыты на физике в школе показывают. Тогда она ею взмахнула, что-то сазала и меня чуть ветром не сдуло. А я заприметила около подвала еще одну такую палочку, видать, от ее прошлого противника осталась. Вот я ее подхватила и тоже направила на струи воды, что мне на голову лились. Они отодвинулись, словно натолкнулись на невидимую преграду. И тут я поняла, что эта незнакомая волшебница сомневается в своей победе. А еще я поняла, что группа, которую я должна была вывести, спокойно ретировалась прочь. Посчитав свое дело выполненым, я махнула на прощание тетке и спокойно удалилась в свою реальность.

А вот второе приключение я назвать сном никак не могу.
Помню, что была одна дома, спать легла, а никак не спалось. Я все мучилась и мучилась, подумала, что опять бессоница началась и мне теперь, как брату, придется сидеть на кухне , пить чай и курить до утра. Тогда я встала и сделала шаг...
А под ногами нет пола! Вокруг вообще ничего нет! Только пустота и темень - хоть глаз выколи! Было смутное ощущение, что позади меня все еще стоит моя кровать, но до нее не один шаг, а целая жизнь. Я и так наощупь хожу, а тут по энерции пытаюсь погами перебирать, руками махать, зацепиться хотть за что-то, а нет ничего!!! Вообще ничего и нигде больше нет, словно в вакууме оказалась, в ночной рубашке и с растрепаными волосами. И чувство такое, как было у Маргарет описано во "Вратах Смерти" - тебя одновременно и сжимает и растягивает, тебе безумно холодно, потому что очень жарко, ты такой высокий, что едва ли достанешь до голоени, ты задыхаешься от того, что вокруг слишком много воздуха.
Маргарет писала о точке соприкосновения времени и пространства в одном месте, в тех самых вратах. Вот я и думаю, может, это были мои врата? Те, в которые я выпала случайно дома?
Это продолжалось совсем недолго, а голова и тело потом просто отказались повиноваться мне, весь следующий день прошел как в прострации.
И сегодня меня немного покачивает, словно близится тоже чувство, что было тогда.

@музыка: Смысловые галлюцинации. "Охотники"

@настроение: немного страшно.

@темы: путешествие в поисках знаний, иные реальности

---

Линии вероятности и вероятные линии.

Когда почти девять лет назад меня затянуло в мир снов и людей в них, я стала рисовать картинки про это. Картинки получались убогими, страшными и непропорциональными, но очень атмосферными. Потом я стала рисовать чуть лучше и люди стали похожи на людей, а чудовища = на чудовищ. А самое главное- - я поняла, что стало получаться у меня это потому, что я искрене любила тех, кого рисовала. а если любишь, хочешь сделать хоть что-то для человека, как-то обозначить прежде всего для самого себя свою любовь, чтобы потом, темной ночью лежать под одеялом и вспоминать приятные моменты своего безумия.
Вот и мне стало чень жаль прошлого, которое должно было уйти по словам знакомой мне дамы, потому что "а чего его за собой тащить? как будто жить больше незачем!"
А вот мне жаль прошлое не потому, что теперь я не могу рисовать и читать умные книжки на бумаге, а потому что я больше никогда не увижу в этом мире тех людей, которые приходили ко мне через физическую оболочку знакомой дамы. Они научили менятому, что не надо плакать, когда тебе больно, что надо всегда иметь запасной вариант, что жизнь всегда может прогнуться под тебя, а может и просто нагнуться раком для тебя.
РейнКарн, мой дорогой обожаемый Рейн, который сказал мне, что есть один человек, которому небезразлична моя судьба здесь, научил меня видеть линии вероятности в те годы, когда интернет еще е пестрел сводками эзотерических групп, а информация не лилась потоком канализации на голову бедных жителей средней полосы. Он учил меня смотреть на дерево вероятностей, он учил меня слушать ветер и пить звезды, а кгдаон сидел рядом со мной, время останавливалось и нам не требовалось даже разговаривать друг с другом. С этим человеком, если можно его так назвать, мы всегда общались слишком близко, когда не надо было даже читать мысли, они просто сходились у нас обоих. Если бы не он, который пришел в мои сны еще в переходном возрасте, я не знаю, где бы я бвла сейчас. Но самое главное, что я называла его "темпоральным магом", а это значило то, что он как раз и работал в сфере линий вероятности, на пальцах, как для дебила, он учил меня тому же.
И вот, когда я поняла, что и сама вижу эти линии, когда гаучилась не боятся своих мыслей и не считать себя сумасшедшше, пришло то время, когда я больше никогда не увижу его здесь. а там мне приходится так трудно находить выход именно к тем, кто мне нужен, что утром я просыпаюсь, словно разгрузила вагон бревен, а голова болит так, что зубы ломит. Когда Рейн рассказывал мне про головную боль - неизменный спутник занятий с линиями вероятности, я думала, что понимаю его. Но поняла я это только недавно, когда извела на себя несколько пачек таблеток, а боль так и не прошла. Можно было, конечно, взять и одну таблетку, очень мощную, но и очень таксичную, а можно было и составить из таких лекарств целый коктейль, но уж как-нибудь без крайностей обойдемся.

Много для меня сделали остальные мои друзья: моц названый брат Дрейк, который учил меня анатомии, работе с анализом ситуации, шпионскому делу и прочей фигн вплоть до того, как правильно заваривать чай :-)))
А еще, я очень благодарна моему наставнику и учителю по имени Нэил, который был философом и мастером боевых искусств, вбил и вложил в меня чувство ритма разговора, веяние потоков силы и осознание самого себя.
Но главную роль в последнее время сыграл Раст - ученый и маг, котрый является Инженером тела, собирая и разбирая человека по кусочкам, а также, одним словом некроманта превращающего встречного человека в самую настоящую мумию. И в его черные глаза, чья радужка полностю сливается со зрчком, я могу смотреть до бесконечности, пойманая словно кролик удавом гипнотизирующего взгляда.
И как я после всего этого могу представить себя на тусовке студенческой общины в кинотеатре? Как я могу вставать по утрам и готовить завтрак кому-то, кто сопит в кровати рядом? Нет, простите, такая жопожизнь не для меня!
Уж лучше приходить домой, заоврачиватья в одеяло и смотреть в черные глаза самого великого некроманта, даже если эти глаза только мне снятся.
Конечно, я вовсе не против человека или общества людей, объеденных со мной одной целью, которые будут рядом, с которыми мы сможем создать жизнеспособное общество по преодолению галактик в поисках пути домой. Они могут помочь мне скоротать время до выхода, который неприменно найду,а я могу помочь им, чем смогу, если это будет в моих силах,я не задумываясь пойду вслед за ними, я сделаю все, чтобы выигратьэтот бой.
А пока меня весьма себе устраиват строить планы на эту жизнь, воплощать их, грести под себя плюшки и стараться превратить свою жизнь в облагороженый уголок без финансовых и телесных проболем. Мне нужны деньгги и секс, как и всем нормальным людям, а если кто-то говорит, что это не так - он еще не понял, как это ему нужно. Так что я не фанатик и не позитивист, я не оголтелый моралист и не заядлый сталкер Припяти, а еще я ни в одном глазу не фригидна и люблю мужское внимание. Так что можно сказать, что я почти нормальная девушка, не считая задвигов на почве людей и сущностей в иных мирах, которым я благодарна и которых я люблю той любовью, которую никогда не смогу испытать ни к кому здесь, будь он или они даже самыми лучшими и грандиозными.
Нет, мне нужен Рейн со всеми его проблемами и психозами, мне нужен Дрейк со всеми его принципами и бессоницами, мне нужен Нэил со всеми его занудствами и поучениями, и мне нужен Раст - с черными глазами и лабораторией некроманта.
Любовь облагораживает и придает сил пережить предательство, а еще она дает цель, которая сама по себе дает все!
:-)))

@музыка: Линда. "Северный ветер".

@настроение: радость и комфорт.

@темы: цикл публикаций, путешествие в поисках знаний, иные реальности, грани разумного

---

Хочу я сегодня...

Очень мне сегодня хочется свободы. И хочется мне ее постоянно последнее время. Не знаю, как можно жить и постоянно зависить от кого-то, но жить мне еще долго и привязанности должны быть какие-то, наверное, а вот зависимостей... Терпеть не могу!
Хочется сейчас одеться, выйти из дома, поймать машину и поехать к кому-нибудь. Посидеть, выпить немного и поговорить. О чем? Д а о том, что на улице пиздец холодно, что устала я от постоянной зимы, что хочу на природу. шашлыков поесть, что здорово было раньше выбираться к черту на куличики, засиживаться до поздна, а потом думать о том, как домой добираться.
Просто хочется набрать номер в телефоне, собраться и свалить. Прогуляться на окраину города, посмотреть на великую столицу в вечерних сумерках, да и подумать, как далеко отсюддя те, кому было интересно со мной, а мне было интересно с ними.
Вот так вот пропасть куда-то, напиться, повеселиться, а потом тихо-тихо пробираться домой, чтобы не будить нервное население квартиры.
Мне часто снится, как я просто подхожу к первой попавшейся двери в любом доме, в любом городе, звоню в дверь, а там меня встречает кто-то очень знакомый. И глаза у него внимательные, а весь собраный вид говорит о том, что с ним мне не будет страшно. что теперь можно отдохнуть и не думать о завтрашнем дне. А завтра можно будет проснуться тогда, когда зхочется, а потом обсудить за чашкой кофе планы на день, или просто остаться в теплой постели, или заниматься ничем до ночи, а потом двинуть на охоту за неприятностями.
В общем, стоит за дверью тот, кто меня давно ждет. а я все никак не иду и не иду. А так хочется спрятаться за спину того, что сам все решит и кому не надо напоминать о том, где лежит его голова...
Устала я что-то от бесконечных гонок по вертикали, хочется отдохнуть в тихой гавани от проблем и забот, да еще чтобы рядом был кто-то, кто родной и сильный, а потом можно снова в бой, сражаться с тюрьмой темноты и зависимости от злых и убогих...

@музыка: era-2

@темы: путешествие в поисках знаний, иные реальности