Голос в вашей голове.
читать дальшеЦентр города, архив Беннингтона, через три часа после событий у комплекса гедонистов
Социальный отель для свиданий — многоэтажное здание, которое полностью отдано для поиска пары на определенное время, за которое заплачено заранее. Этажи разделены на социальные группы и позволяют искать кандидатов только среди опредленной прослойки населения, не трятя времени на остальных представителей классом пониже или, наоборот, выше, чем у клиента.
Джон Джон Морель — доктор психологии, генетик, создавший шкалу определения времени нахождения чужой личности внутри кофра. Часами Мореля называют таблицу, в которой отмечены крайние сроки присутствия подсаженной личности, чтобы не повредить ееи не дать срастись с сознанием кофра, вызывающим аннигиляцию двух сознаний.
Общая сеть — общая сеть информканалов, охватывающая все планеты Периметра, в которую включены любые здания, постройки и жилые строения. В последние десять лет активно пополняетсяданными добровольных зарегистрированных в сети пользователей, чьи личныеданные, местоположение и любая информация становятся доступны в общей сети. Имеет несколько уровней доступа, от обычного пользовательского до высшего, приоритетного, которым пользуются Схемы.
Старое серое здание архива оказалось высоким, грузным и величественным. Сотворенное не из композитных материалов, как современные домики, а из старой бетонной смеси, модифицированной только наночастицами ремонтных молекул, оно походило на осколок забытого прошлого посреди новой жизни. Так мог бы выглядеть умудренный опытом прожитых лет старик на троне, потомок древнего аристократического рода, вынужденный до последних дней являть собой образец чести и благородства давно сгинувшего в веках рыцарского ордена.
Темные стрельчатые окна не давали возможности заглянуть внутрь, оставаясь прозрачными только с одной, внутренней, стороны. Нижние этажи, отделанные настоящим камнем, который местами даже вырастил на себе лишайник, обрамлялись толстой полосой вековых отложений у самой поверхности дороги. Как бы не старались власти вкатать здание архива в дорожное полотно, камень оказывался прочнее, а неумолимая, вездесущая трава, вылезавшая из трещин у самого основания, добивала старания ремонтных бригад и служб озеленения.
Центральный вход, вырезанный в форме раскрытой книги, украшался несколькими колоннами, поддерживающими козырек над широкой и длинной площадкой у входа. Десяток огромных ступеней, ведущих внутрь, казался пугающе одиноким, а выставленные по краям каждой ступени кадки с цветами, напоминали остатки еды, застрявшей в зубах старика.
— И что дальше? — спросил Эрих, когда ему надоело разглядывать вход в центральный архив. Над головой то идело пролетали малые и средние дроны, а дорога сюда заняла в трираза больше времени, чем должна была — Рочестер то и дело обходил по широкой дуге любого считывателя, настроенного на его код поиска. И пусть Вероника уверяла его, будто ее ошейник не дает никому возможности удаленного сканирования личности, Рочестер предпочитал перестраховаться. «Сохрани информацию в два места, и найдешь ее, минимум, в одном из них», — любил говорить ему его наставник на базе. Немногие из класса Эриха прислушивались к словам престарелого и обладавшего неукротимым нервным тиком преподавателя. Впрочем, тех, кто не слушал, жизнь отсеяла на первых же самостоятельных вылазках. До патента информационника и первой, она же предварительная, ступени лицензии дожила треть тех, с кем Рочестеру пришлось учиться.
Вероника не отвечала довольно долго. Она тоже смотрела на архив Беннингтона, первого и единственного представителя не Совельхейм, кому выпала честь увековечить свое имя в анналах истории. Гудвин Беннингтон, основоположник и пламенный деятель в области межрасовой коммуникации, заложил фундамент и отстоял идею начала конструирования архивов на освоенных планетах Периметра. Крупные города получили по зданию, мелкие присылали инфокопии в источники столиц, где те каталогизировались по датам и месту получения пластов информации. Архивы имели разные виды, находились в десятках световых лет друг отдруга, но всегда назывались зданиями Беннингтона, просто с дополнительными кодовыми номерами в общей сетке поиска.
— Ты меня слышишь? — снова сказал Эрих. — Мы идем, или мне одному зайти?
— Без разницы, — слабо отмахнулась Вероника, — ты же не взлом базы планируешь. Только сравнишь данные и все.
— Хм, это вот как пойдет, — с долей яда в голосе ответил информационник. — Я и на войну ходить не планировал, а пришлось.
Вероника взглянула на него бесстрастно и промолчала. Ее приступ глупого фанатизма и человеколюбия прошел так же внезапно, как начался, и теперь на Рочестера снова смотрела безучастным взглядом функциональная единица, кофр для транспортировки чужого сознания. Эрих бросил на нее беглый взгляд, нашарив в куртке «санки» и «клипсы». Одну из них он отдал Веронике, кратко объяснив, как это работает. Женщина без интереса покрутила крошечную бусинку слипучкой в пальцах и пришлепнула ее за ухо, прикрыв волосами. Судя по всему, Вероника знала про такие штучки, но спорить с наставлениями Рочестера не стала. Она вообще казалась какой-то бледноватой, будто только недавно вышла на улицу после нескольких бессонных ночей и убойной алкогольной вечеринки. Информационник открыл рот, желая что-то спросить по этому поводу, но Вероника, прихрамывая, и уже не пытаясь этого скрыть, пошла к архиву.
Эрих пожал плечами и отправился следом. В щеку ему тут же врезалось какое-то мелкое насекомое, улизнувшее от службы обработки и ошалевшее по этому поводу настолько, что не видело препятствий. Эрих раздавил жука и стряхнул его под ноги.
Неопределенная точка наблюдения, в то же время, высота над уровнем моря около двухсот стандартных метров
— Генопроба получена ираспознана. Объект — Эрих Рочестер, лицензия информационника онулирована пять лет назад, лицензий другого профиля не имеет, — доложила Схема Кейна, сидя за пультом управления с закрытыми глазами. — Дальнейшие действия невозможны без привлечения местных групп дозорных или оцепления и консервации здания архива. Мои действия, Схема Мартино?
Мужчина напротив, спокойно рассматривающий город внизу с невообразимой высоты, рисовал в воображении его летучие мосты и изгибающиеся ярусы улиц. Волны зеленых водопадов растительности, сбегавших с самых высоких точек до низинных поселений, и редкие вкрапления голубых озер искусственного происхождения. Плотная облачность не давала никакого обзора, но фантазии и совершенной памяти она не мешала никак. Мартино подумывал включить легкую музыку, пока его напарница следит за появлением Эриха, но передумал и увлекся дорисовыванием в памяти возможных углов обзора зданий под ним. Каплевидное транспортное средство, нацепив на себя маскировку и став похожим на одно из тяжелых облаков, висело в воздухе, медленно поворачивая солнечные батареи относительно угла падения солнечных лучей на этой высоте.
Когда голос Кейны прорезал тишину, Мартино пришлось прервать размышления и повернуться к напарнице. На лице Кейны не отражалось никаких эмоций. Мартино несколько секунд рассматривал девушку, вспоминая, как некоторое время назад он снимал с нее эту одежду и ласкал пальцами высокую груд под ней, как наматывал на руку длинные алые косы, придерживая Кейну в нужном положении и слушая ее стоны.
— Проба достоверна? — лишенным любых личных модуляций голосом спросил Мартино. Кейна на несколько секунд приоткрыла глаза, из-под плотно сомкнутых век брызнуло лезвие света. Кейна находилась в состоянии рассеянного сознания, регулируя и отслеживая каждого своего детеныша, которыми называла дроны-насекомые, жужжащие по всему городу.
— Данные подтверждены, — сказала она, снова смыкая веки плотнее, — данные абсолютны до сотых долей процента относительно искомой единицы.
Мартино кивнул, и спросил:
— Данные по спутнице Эриха?
Кейна стала напряженней, чем обычно. Ее поза одеревенела, пальцы рук мелко задергались, что сообщило ее напарнику о крайней степени перенапряжения нервных узлов и синапсов, отданных под потоки и обработку поступающих данных. Кейна резко мотнула головой, из носа у нее потекла кровь. Мартино, уже видевший такое, не особенно обеспокоился, продолжая наблюдать и ждать ответа.
— У неизвестного объекта до сих пор включено поле подавления опознавания. Генопробы всегда разные, совпадений с найденным и использованным одноразовым генопробником в заводском квартале не выявлено. Как и прочих совпадений. Однако, смею отметить, что я лично следила за работой дронов, взявших пробы у выделенного объекта в течение одного часа. Все разные, принадлежат разным людям, частично, мертвым или утерянным в каталогах статистики.
Мартино подошел и осторожно промакнул дезенфицирующей салфеткой кровь под носом Кейны. Девушка никак не отреагировала на такую заботу, она просто не замечала происходящего с ее телом вне поля потоков информации. Все же, Кейна не была информационником, и могла связываться только через своих дронов. Благо, специализация ее Схемы позволяла создавать их любыми, от невидимых морских коньков до огромных элефантов в пустыне.
— Сосредоточить треть дронов на здании архива, остальных вернуть в гнездо, — распорядился я Мартино и снова отвернулся к окну. Он знал, что сейчас его напарница, избавленная его приказом от большинства дронов в области покрытия, обмякнет в своем кресле и некоторое время будет неподвижно сидеть там, словно живая игрушка, у которой отключили питание. Пока остаток дронов соберется у архива, пока некоторым из них удастся проникнуть в здание, пользуясь кодами доступа Схемы Кейны, продет достаточно времени, чтобы их создательница отдохнула и была готова к дальнейшей работе.
Мартино снова созидал в мыслях невидимый город внизу, накладывая на картины сочиненные только что мелодии и партии скрипки.
Миновав тройную систему сканеров, не зафиксировавших у гостей опасных предметов,оружия или биологических веществ, они прошли к терминалам. У высоких узких автоматов стояли люди, получавшие свои номера. Над залом разносился мягкий приятный голос, такой же бесполый и неузнаваемый, как и все стелы терминалов вокруг. Голос успокаивал и казался похожим одновременно на все, какие мог вспомнить посетитель, но в то же время оставался совершенно чужим.
— Газетные заметки, репортажи, хроники, — произнесла Вероника, приложив ладонь к сканеру терминала, — данная планета, заводской округ, — уточнила она запрос, отвечая на вопрос системы, появившийся на дисплее. В ответ ей ткнулась в ладонь пластиковая бумажка с номером и длинным голографическим кодом подлинности. Такие карточки иногда требовались студентам или ученым, собиравшим информацию в архивах для своих работ. Вероника мельком глянула на талон, сунула его в карман штанов и тут же услышала голос операционной системы:
— Посетитель с номером 281811468, ваши материалы ожидают вас у рабочего места номер тридцать один.
Вероника неспеша направилась к закрытой кабинке в конце зала. Темное полистекло тут же засветилось, когда она приложила голограмму к считывающему устройству на панели и шагнула в открытую дверцу. Эрих втиснулся следом. Места внутри едва хватало одному человеку, и потому несколько секунд Вероника и ее спутник, шипя от злости, отпуская колкости в адрес друг друга, пытались разойтись в тесном пространстве. Наконец, женщина уселась в кресло и запустила терминал, раскрывшийся перед нею, как трехстворчатая икона Грешника. Экран мягко засветился, по нему побежали строчки выбора подпунктов и подкаталогов. Вероника отыскала нужное время, место и события, удовлетворенно улыбнувшись, и откинулась на спинку кресла.
— Ну-ка, уступи место капитану, — сказал Эрих, нагнувшись над плечом Вероники и заглядывая в тонкий дисплей проектора. Женщина взглянула на него снизу вверх, смерив взглядом, но, пожав плечами, попыталась встать.
В тесном помещении рабочего места они оказались плотно прижаты друг к другу. Вероника, едва достававшая Эриху до плеча, смотрела снизу, прижимаясь выпуклыми частями тела к мужчине. Рочестер же, как ни старался, не мог сдвинуться с места, попав в клинч от невообразимой тесноты и неудобного расположения кресла. Вероника дернулась пару раз, стараясь освободиться, но зацепилась одеждой за браслет на руке Рочестера. Заметив это, он удержал женщину от очередного рывка, зашипев на нее:
— Тихо, порвешь же!
Вероника послушно замерла. Эрих обнял ее сзади за талию, воспользовавшись разницей в объемах, и начал на ощупь отсоединять браслет от рукава кофты. С каждым движением он прижимал женщину теснее, злясь на то, что никак не может ухватить нужное положение звеньев браслета и высвободить его из петли ткани кофты. Образ женщины и так казался ему странным, но ее предпочтения в той же одежде наталкивали на мысли о какой-то старине. Почему она предпочитала вязаные кофточки вместо имитации вязки на других искусственных, но добротных тканях, он не понимал. Сейчас бы ему не пришлось тратить время в таком дурацком положении.
От Вероники пахло потом, ванилью и чем-то еще, своим собственным, неуловимым. Эрих не мог похвастаться ничем благородным из палитры ароматов, кроме, пожалуй, запаха изо рта, но это достижение было бы сомнительным по всем меркам.
— Остановись, — сказала Вероника, которую заставляло улыбнуться общая тенденция и смысл переговоров. Она начала поднимать руку, Эриху пришлось следовать за ней. Потом Вероника прогнулась назад, опираясь поясницей на край вмонтированного в пол столика с терминалом, и просунула кисть между собой и Эрихом. Рочестер увидел, где зацепился его браслет, второй рукой спокойно снял петлю с порченого звена, и клинч распался.
Рочестер сел в кресло, женщина встала за его спиной. На лицах обоих читалась запоздалая мысль, что стоило оформить коллективную кабинку для посещений, как делали группы студентов-историков.
— Мне потребуется время, — буркнул Эрих, чье настроение внезапно испортилось до нулевой отметки.
— И как я должна его тебе обеспечить? — спросила Вероника.
— Не знаю. Удиви меня, — раздраженно передернул плечами информационник. Женщина ничего не ответила, выскользнула из кабинки и, поставив паузу на сенсоре, будто отошла в уборную, скрылась в зале. Вереницы молчаливых серых искателей информации продолжали сходиться у терминалов с карточками, чтобы потом разойтись по индивидуальным кабинкам и заняться своими делами. Вероника подумала, что все это больше походит на социальный отельдля свиданий, чем на пункт архивного хранилища в центре города.
Когда она вышла, Эрих уткнулся в монитор. Несколько минут, драгоценных и нестерпимо долгих, он сидел, не предпринимая никаких действий. Эта женщина, бесцеремонно вторгшаяся в его жизнь и заставляющая проделывать странную работу, откровенно выводила его из равновесия. А такового у Рочестера было немного. К тому же, давали о себе знать последствия многомесячных запоев и употребления наркотиков. В бесталковом и необоримом желании замусорить все свои внутренние органы, он добился колоссальных результатов. Зато теперь получал все, что к этому прилагалось. Резкое выведение привыкшего к постоянным дозам стимуляторов организма в обычный, трезвый режим запустило в теле процессы разрушения. Вернее, сделало их ощутимыми и довольно болезненными. Головные боли, мигрени, потеря ориентации, дрожащие руки и общая слабость доводили Эриха до бешенства. Да и настроение прыгало из стороны в сторону, словно укушенный химией заяц.
Информационник вздохнул, подумал о том, как пахнет Вероника, когда не пытается оторвать ему голову, и отогнал эти мысли подальше. Сексуально эта женщина не привлекала его никак. Да и спать с кофром — все равно, что спать с искусственной женщиной, в которую встроена адаптивная программа лояльности к желаниям клиента. Спектр доступных радостей бесконечен, а отдачи, душевного тепла и незримого контакта ноль целых, хер десятых. К тому же, он уже посетил гостеприимных хозяев соседней квартиры в жилом комплексе, и жаловаться на гормональный дисбаланс не имел права.
Рочестер прошелся пальцами по плавающим в воздухе основным кнопкам прокрутки выданной информации. Пока что все совпадало с тем, что показала ему Вероника. Альтернативной версии событий на мусорной свалке Эрих не нашел. Тогда он осторожно начал прощупывать систему защиты архива. Поглаживая суровые сторожевые коды и подбираясь к программам-киллерам у ядра архива. «Клипса» в ухе щелкнула, и спокойный голос Вероники произнес в самое ухо:
— Надеюсь, твоируки на пульте, а не в штанах, мой милый.
Эрих даже поперхнулся от услышанного, но тут же сообразил, что женщина, должно быть, находится там, где ее могут услышать, и маскирует разговор под обычный треп влюбленной девушки.
— Немного тепла в свой тон, моя киска, и мои руки точно окажутся в штанах, — весело произнес он в ответ, — готовность номер ноль, — добавил информационник через секунду.
— Я уже скучаю по тебе, мой милый, — произнесла Вероника таким голосом, что лоб Рочестера моментально покрылся испариной, — осталось совсем немного, я почти закончила.
— Так… намного лучше, — кашлянув, чтобы прочистить горло, похвалил ее Эрих, — продолжай начатое, детка, и я обещаю тебе, что ты будешь стонать, умоляя меня закончить поскорее и не мучить тебя ласками.
Информационник услышал неразборчивый мат, потом громкий, долгий и протяжный стон, и тихо засмеялся. В глазах блеснули, всколыхнувшись, как морская пена, зеленоватые отблески.
Пальцы взломщика улеглись на основные командные кнопки, чтобы тело, рефлекторно сократив мускулы в случае больших проблем, вдавило сразу несколько, перегрузив систему и отключив ее начисто. Простота терминалов в архиве играла на руку Эриху. Стабильные, угловатые и простые до скуки системы поисков и данных хранилища выключат операцию с этого терминала, но не станут пытаться сохранить сеанс неумелого пользователя, путающего кнопки.
— Моя родная, — с тоской и вожделением выдохнул Шесть Девять, когда перед ним поднялась, обволакивая все вокруг, стена бегущих цифр и столбцов со скриптами, — я хочу тебя, я желаю тебя, — облизнув губы, добавил он.
Инфополе выбросило вперед сторожевые программы, которые, обнюхав матрицу Эриха, встали на задние лапы и оскалились. Перед Шесть Девять затрещали контуры защитных вирусов, похожие на толстые жгуты ядовитых змей. Они стремительно бросились в атаку, намереваясь всадить острые зубы в матрицу Эриха, но тут общая система архива тревожно вспыхнула, сменив цвет с зеленого на бледно-красный, и змеи остановились. Отвлекшись на новую проблему комплексного характера. Они потеряли драгоценные миллисекунды, за которые Рочестер успел ухватить их за горло и оторвать головы. Легкие поглаживания останков — и голова снова приросла к шее змеи, но та уже нацелилась не на Шесть Девять, а на хрипящих угрозами псов, привязанных к символическим воротам, ведущим к первому уровню ядра архива.
Дождавшись начала схватки, Эрих переступил через сцепившиеся между собой коды и программы защиты, вытянул вперед руки, и распахнул створки гигантских ворот, ведущих к дверце за ними.
— Ну же, иди ко мне, я так скучал, — весело и зло произнес Шесть Девять. В реальном времени его губы только слегка дернулись, выдавая неуловимое микровыражение, зато дверца ядра промялась от удара самым простым средством подбора паролей. Эрих особо не рассчитывал на удачу, но начинать всегда предпочитал с простого, постепенно усложняя и скручивая между собой блоки информации. Черпая ее из обрывков прошлых, легальных посетителей, он компилировал эти остатки, коррелируя их между собой и вводя элемент случайного подбора кодов, если архив менял их чаще, чем раз в сутки. Дверца корежилась, проминалась, но продолжала стоически выносить удары. В некоторых местах на ней появились уродливые разрывы струящихся столбцов цифр, судорожно дергавшихся и пытавшихся стянуть раны. На помощь им устремились безвредные инфобабочки ремонтных и резервных утилит, которые порхали над дырами, стягивая их воедино. Защита стекалась, срасталась и восстанавливалась неимоверно быстро. И Шесть Девять понял свою ошибку. Архив не стал уделять много внимания защитным системам. Вместо этого он предпочел довольно изящное решение вложиться в неописуемое количество ремонтных и стремительных утилит для мгновенного сращивания и устранения урона. Рой других насекомых, окруживший прорехи, почти полностью закрыл Шесть Девять обзор поля деятельности. Поймав одну из простейших утилит, информационник сжал ее в ладони, ломая и стряхивая вниз осколки данных. Бабочка исчезла. Шесть Девять понял, что утилита настолько проста, насколько у него мало шансов взломать ее. Да и если бы он смог, толку с этого ему бы не прибавилось. Ремонтники не открывали дверцу, не имели доступа и не несли на себе цифровой подписи высшего доступа, кроме подписи корпорации-создателя.
А за его спиной бледное свечение вспыхнуло ярко алым, и тут же сменило цвет на ядовито-желтый, что давало понять: времени почти не осталось. А Шесть Девять еще хотел докопаться до истории Вероники.
Шесть Девять раскрыл объятия, будто желал впустить в себя огромную тушу или целый пласт информации, и ремонтные рои насекомых начали облеплять его с головы до ног, заворачивая в шевелящийся цифровой кокон. Когда Эрих изменил их простейшие приоритеты, он настроил их на ремонт своей матрицы. И теперь они превращали его внешние слои, соскабливая старые данные, в то, что представляла собой дверца к ядру архива.
Желтый свет налился пурпуром, и стал бледнеть. Шесть Девять сделал шаг к дверце, потом еще и еще, пока не оказался перед ней и не заглянул через дырки, проделанные им только что. За преградой перед взглядом ярко светилось небольшое ядро архива. Бледно-голубое, оно походило на далекую звезду голубого гиганта, способного сжечь все живое вокруг. Шесть Девять просунул руки вдыру и ласково провел пальцами по поверхности ядра, на ходу формулируя сразу два запроса: искомые недавно материалы по мусорной свалке, и все, что относилось к личности Вероники 11\23. Первым ядро выдало то, что было ему ближе. Потоки данных упруго ударили в грудь информационника, накапливаясь во встроенных в мозг накопителях и носителях. Позади него свет от диверсии Вероники стал почти белым, начиная менять спектр в зеленоватый оттенок.
Протянувшиеся стрелы перекачиваемой информации подернулись рябью, оборвались, оставив только короткие отростки. Они трепыхались, вытянувшись из ядра, как потерянные котята в поисках мамки, и тут же попытались втянуться обратно в голубую звездочку. Шесть Девять буквально расплостался по нерушимой дверце, стараясь дотянуться до обрывков. Какие-то он успел ухватить, другие слились с ядром снова.
«Этого не может быть, невозможно! — в панике, которой поддался на миллисекунду, подумал ШестьДевять. — Кто-то прямо сейчас стирает информацию. Но я уверен, что других информационников тут не было, когда я начал. Да и проникновение коллеги я бы заметил».
Второй поток данных, с вязаных с Вероникой, взбух уродливым комком посреди прочной тонкой иголки потока, и лопнул, обдав ШестьДевять разрозненными данными, бестолково закружившимися вокруг и прилипшими к рукам в беспорядке. Будто брызги дерьма из-под колес проезжающей мимо тяжелой телеги.
Что-то рвануло информационника назад, с хрустом выворачивая руки из узких прорех в толще дверцы. Налипшие комья насекомых-ремонтников слоями осыпались вниз, вяло шевелясь и подергиваясь. Остальные еще пытались залатать прорехи в матрице Шесть Девять, повинуясь его измененным командам, но работали не так споро. В их движениях стала видна медлительность и рассинхронизация. Эрих поднялся на ноги, обернулся и замер. Перед ним стояло нечто, походившее на скелет. Все части сочленений, кости и связки представляли собой яркий синий свет. Цифровые потоки обтекали существо, вообще никак не воспринимая его. Высокий, тонкий, как стрела, он стоял и смотрел на информационника какое-то время, решая, видимо, что с ним делать. Шесть девять видел, что незваный гость загораживает ему выход из пространства ядра. Можно было воспользоваться резервными каналами, но информационник, не предполагавший таких проблем в архиве, даже не подумал их построить. Между тем, ситуация подозрительно напоминала историю на геологоразведовательной базе. Флюоресцирующий скелет плавно шагнул к Эриху, одновременно с этим выбрасывая из протянувшейся конечности тонкий синий стилет. Удар пришелся на обилие ремонтных утилит. Те мгновенно скорчились, почернев и рассыпавшись в пепел. ШестьДевять отпрыгнул назад, ударившись в дверцу ядра. Та, в своюочередь, выгнулась ему навстречу, нагреваясь и начиная светиться изнутри. Информационник понял, почувствовал, что сейчас за ней происходит. Ядро разрушалось, как и тогда, когда он последний раз видел подобное. И если он сейчас же не уберется отсюда, его постигнет судьба несчастных утилит.
Существо, спрятав оружие, склонило голову к плечевой кости, а в следующий момент его пальцы раскрылись веером, выбрасывая из кончиков острые блестящие лезвия. Удар скребанул дверцу, когда Рочестер откатился в сторону. Защита тут же разошлась, обнажая уродливые черные отметины, из которых вырвался жар уничтожаемого ядра. Эриха швырнуло прочь, к выходу из этой зоны. Точка входа уже светилась желтоватой каймой, а светящийся противник, скрежетнув лезвиями на пальцах, превратился в толстое копье, брошенное в грудь ШестьДевять.
Рука Эриха уцепилась за рамку точки входа, и тут его грубо выволокли из инфопространства. Заорав так, как никогда в жизни, кажется, не кричал, Рочестер ошалело уставился на стоящую рядом Веронику. Лицо женщины было перепачкано чем-то вонючим, напоминавшим по запаху рвотные массы. Одежда выглядела помятой и грязной, Вероника была бледна и часто дышала. Эрих посмотрел на устройство доступа к информации архива. Узел был разворочен выстрелом, остатки оборудования еще искрили и дымились.
— Пойдем, — выдохнула Вероника, стаскивая Эриха с кресла. Им снова пришлось тесно прижаться друг к другу на мгновение, но теперь Рочестер готов был обнять и расцеловать женщину, которая так грубо выдернула его за секунду до гибели. И пусть такой способ выхода у информационников считался смертельным, но Эриху повезло уцепиться пальцами за рамку точки выхода до того, как Вероника разрушила узел доступа.
Информационник только кивнул в ответ и вывалился вместе с Вероникой из кабинки.
— Откуда у тебя оружие? — на ходу спросил он,, когда Вероника хромала к выходу. Вокруг понемногу нарастали волны паники. Персонал приходил в себя, из кабинок начали выходить люди. Обескураженные и непонимающие, они пытались отыскать объяснение тому, почему их узлы связи внезапно перестали функционировать. На табло в стенах побежали стандартные строки о технической неисправности. Вероника передернула плечами, нервно поправляя кофту, но тут на нее указала одна из работниц архива и произнесла, обращаясь к кофру:
— Мадам, с вами все в порядке? Ваш приступ прошел?
Эрих сумел скрыть удивление, но ему стало понятно, почему женщина выглядит такой помятой и грязной. Он уже видел в Веронике множество странностей, но теперь, когда шок от увиденного в пространстве ядра прошел, Рочестер смог подобрать объяснение происходящему с его спутницей.
Часы Мореля у Вероники давно обнулились. Кофр превысила лимит возможного нахождения в ней чужого сознания во много раз, и собственность Совельхейм отвергала подселенца, всячески доставляя неудобства телу Вероники. С другой стороны, и эти данные Эрих не успел подтвердить до обрыва связи, одиннадцатый ряд оканчивался двадцатым местом. То есть, Вероника 11\20 должна была быть последней в этом ряду. Но рядом шла Вероника 11\23, чьи часы Мореля остановились и прекратили отсчитывать срок до аннигиляции сознаний. Рочестер посмотрел на Веронику чуть иначе.
Если предположить, что кофр с двадцать третьего места действительно существовал, то его функции выходили за рамки привычных и знакомых Рочестеру. А если кофра после двадцатого места никогда не производили, то кто, черт побери, идет с ним рядом? И почему у нее все признаки интоксикации после отключения часов Мореля? Да и кофр ли это вообще, или очередная поделка Совельхейм, в которой разместили часть сознания заказчика, при этом сохраняя личность носителя в нетронутом виде. Возможно, теперь эта личность протестует, борется и подвергает тело различным испытаниям, вроде припадков, свойственных кофрам, чьи часы Мореля выработали все возможные сроки.
У Вероники наблюдались все признаки выработки часов, но при этом ее вообще не существовало, насколько сумел сложить обрывки данных Эрих.
У выхода из архива, когда до последних рамок безопасности оставалось несколько шагов, на встречу им шагнул охранник-робот, раскрывая панели со сканерами и выпуская манипуляторы с оружием. Рочестер взял Веронику за руку, крепко сжимая ее ладонь пальцами, и сощурился, направляя в охранника короткий импульс скомканных данных. Машина остановилась, закрутилась на месте, и опустила оружие. Рочестер шагнул вперед, стараясь запихнуть дрожащую и бледную женщину себе за спину.
Социальный отель для свиданий — многоэтажное здание, которое полностью отдано для поиска пары на определенное время, за которое заплачено заранее. Этажи разделены на социальные группы и позволяют искать кандидатов только среди опредленной прослойки населения, не трятя времени на остальных представителей классом пониже или, наоборот, выше, чем у клиента.
Джон Джон Морель — доктор психологии, генетик, создавший шкалу определения времени нахождения чужой личности внутри кофра. Часами Мореля называют таблицу, в которой отмечены крайние сроки присутствия подсаженной личности, чтобы не повредить ееи не дать срастись с сознанием кофра, вызывающим аннигиляцию двух сознаний.
Общая сеть — общая сеть информканалов, охватывающая все планеты Периметра, в которую включены любые здания, постройки и жилые строения. В последние десять лет активно пополняетсяданными добровольных зарегистрированных в сети пользователей, чьи личныеданные, местоположение и любая информация становятся доступны в общей сети. Имеет несколько уровней доступа, от обычного пользовательского до высшего, приоритетного, которым пользуются Схемы.
Старое серое здание архива оказалось высоким, грузным и величественным. Сотворенное не из композитных материалов, как современные домики, а из старой бетонной смеси, модифицированной только наночастицами ремонтных молекул, оно походило на осколок забытого прошлого посреди новой жизни. Так мог бы выглядеть умудренный опытом прожитых лет старик на троне, потомок древнего аристократического рода, вынужденный до последних дней являть собой образец чести и благородства давно сгинувшего в веках рыцарского ордена.
Темные стрельчатые окна не давали возможности заглянуть внутрь, оставаясь прозрачными только с одной, внутренней, стороны. Нижние этажи, отделанные настоящим камнем, который местами даже вырастил на себе лишайник, обрамлялись толстой полосой вековых отложений у самой поверхности дороги. Как бы не старались власти вкатать здание архива в дорожное полотно, камень оказывался прочнее, а неумолимая, вездесущая трава, вылезавшая из трещин у самого основания, добивала старания ремонтных бригад и служб озеленения.
Центральный вход, вырезанный в форме раскрытой книги, украшался несколькими колоннами, поддерживающими козырек над широкой и длинной площадкой у входа. Десяток огромных ступеней, ведущих внутрь, казался пугающе одиноким, а выставленные по краям каждой ступени кадки с цветами, напоминали остатки еды, застрявшей в зубах старика.
— И что дальше? — спросил Эрих, когда ему надоело разглядывать вход в центральный архив. Над головой то идело пролетали малые и средние дроны, а дорога сюда заняла в трираза больше времени, чем должна была — Рочестер то и дело обходил по широкой дуге любого считывателя, настроенного на его код поиска. И пусть Вероника уверяла его, будто ее ошейник не дает никому возможности удаленного сканирования личности, Рочестер предпочитал перестраховаться. «Сохрани информацию в два места, и найдешь ее, минимум, в одном из них», — любил говорить ему его наставник на базе. Немногие из класса Эриха прислушивались к словам престарелого и обладавшего неукротимым нервным тиком преподавателя. Впрочем, тех, кто не слушал, жизнь отсеяла на первых же самостоятельных вылазках. До патента информационника и первой, она же предварительная, ступени лицензии дожила треть тех, с кем Рочестеру пришлось учиться.
Вероника не отвечала довольно долго. Она тоже смотрела на архив Беннингтона, первого и единственного представителя не Совельхейм, кому выпала честь увековечить свое имя в анналах истории. Гудвин Беннингтон, основоположник и пламенный деятель в области межрасовой коммуникации, заложил фундамент и отстоял идею начала конструирования архивов на освоенных планетах Периметра. Крупные города получили по зданию, мелкие присылали инфокопии в источники столиц, где те каталогизировались по датам и месту получения пластов информации. Архивы имели разные виды, находились в десятках световых лет друг отдруга, но всегда назывались зданиями Беннингтона, просто с дополнительными кодовыми номерами в общей сетке поиска.
— Ты меня слышишь? — снова сказал Эрих. — Мы идем, или мне одному зайти?
— Без разницы, — слабо отмахнулась Вероника, — ты же не взлом базы планируешь. Только сравнишь данные и все.
— Хм, это вот как пойдет, — с долей яда в голосе ответил информационник. — Я и на войну ходить не планировал, а пришлось.
Вероника взглянула на него бесстрастно и промолчала. Ее приступ глупого фанатизма и человеколюбия прошел так же внезапно, как начался, и теперь на Рочестера снова смотрела безучастным взглядом функциональная единица, кофр для транспортировки чужого сознания. Эрих бросил на нее беглый взгляд, нашарив в куртке «санки» и «клипсы». Одну из них он отдал Веронике, кратко объяснив, как это работает. Женщина без интереса покрутила крошечную бусинку слипучкой в пальцах и пришлепнула ее за ухо, прикрыв волосами. Судя по всему, Вероника знала про такие штучки, но спорить с наставлениями Рочестера не стала. Она вообще казалась какой-то бледноватой, будто только недавно вышла на улицу после нескольких бессонных ночей и убойной алкогольной вечеринки. Информационник открыл рот, желая что-то спросить по этому поводу, но Вероника, прихрамывая, и уже не пытаясь этого скрыть, пошла к архиву.
Эрих пожал плечами и отправился следом. В щеку ему тут же врезалось какое-то мелкое насекомое, улизнувшее от службы обработки и ошалевшее по этому поводу настолько, что не видело препятствий. Эрих раздавил жука и стряхнул его под ноги.
Неопределенная точка наблюдения, в то же время, высота над уровнем моря около двухсот стандартных метров
— Генопроба получена ираспознана. Объект — Эрих Рочестер, лицензия информационника онулирована пять лет назад, лицензий другого профиля не имеет, — доложила Схема Кейна, сидя за пультом управления с закрытыми глазами. — Дальнейшие действия невозможны без привлечения местных групп дозорных или оцепления и консервации здания архива. Мои действия, Схема Мартино?
Мужчина напротив, спокойно рассматривающий город внизу с невообразимой высоты, рисовал в воображении его летучие мосты и изгибающиеся ярусы улиц. Волны зеленых водопадов растительности, сбегавших с самых высоких точек до низинных поселений, и редкие вкрапления голубых озер искусственного происхождения. Плотная облачность не давала никакого обзора, но фантазии и совершенной памяти она не мешала никак. Мартино подумывал включить легкую музыку, пока его напарница следит за появлением Эриха, но передумал и увлекся дорисовыванием в памяти возможных углов обзора зданий под ним. Каплевидное транспортное средство, нацепив на себя маскировку и став похожим на одно из тяжелых облаков, висело в воздухе, медленно поворачивая солнечные батареи относительно угла падения солнечных лучей на этой высоте.
Когда голос Кейны прорезал тишину, Мартино пришлось прервать размышления и повернуться к напарнице. На лице Кейны не отражалось никаких эмоций. Мартино несколько секунд рассматривал девушку, вспоминая, как некоторое время назад он снимал с нее эту одежду и ласкал пальцами высокую груд под ней, как наматывал на руку длинные алые косы, придерживая Кейну в нужном положении и слушая ее стоны.
— Проба достоверна? — лишенным любых личных модуляций голосом спросил Мартино. Кейна на несколько секунд приоткрыла глаза, из-под плотно сомкнутых век брызнуло лезвие света. Кейна находилась в состоянии рассеянного сознания, регулируя и отслеживая каждого своего детеныша, которыми называла дроны-насекомые, жужжащие по всему городу.
— Данные подтверждены, — сказала она, снова смыкая веки плотнее, — данные абсолютны до сотых долей процента относительно искомой единицы.
Мартино кивнул, и спросил:
— Данные по спутнице Эриха?
Кейна стала напряженней, чем обычно. Ее поза одеревенела, пальцы рук мелко задергались, что сообщило ее напарнику о крайней степени перенапряжения нервных узлов и синапсов, отданных под потоки и обработку поступающих данных. Кейна резко мотнула головой, из носа у нее потекла кровь. Мартино, уже видевший такое, не особенно обеспокоился, продолжая наблюдать и ждать ответа.
— У неизвестного объекта до сих пор включено поле подавления опознавания. Генопробы всегда разные, совпадений с найденным и использованным одноразовым генопробником в заводском квартале не выявлено. Как и прочих совпадений. Однако, смею отметить, что я лично следила за работой дронов, взявших пробы у выделенного объекта в течение одного часа. Все разные, принадлежат разным людям, частично, мертвым или утерянным в каталогах статистики.
Мартино подошел и осторожно промакнул дезенфицирующей салфеткой кровь под носом Кейны. Девушка никак не отреагировала на такую заботу, она просто не замечала происходящего с ее телом вне поля потоков информации. Все же, Кейна не была информационником, и могла связываться только через своих дронов. Благо, специализация ее Схемы позволяла создавать их любыми, от невидимых морских коньков до огромных элефантов в пустыне.
— Сосредоточить треть дронов на здании архива, остальных вернуть в гнездо, — распорядился я Мартино и снова отвернулся к окну. Он знал, что сейчас его напарница, избавленная его приказом от большинства дронов в области покрытия, обмякнет в своем кресле и некоторое время будет неподвижно сидеть там, словно живая игрушка, у которой отключили питание. Пока остаток дронов соберется у архива, пока некоторым из них удастся проникнуть в здание, пользуясь кодами доступа Схемы Кейны, продет достаточно времени, чтобы их создательница отдохнула и была готова к дальнейшей работе.
Мартино снова созидал в мыслях невидимый город внизу, накладывая на картины сочиненные только что мелодии и партии скрипки.
Миновав тройную систему сканеров, не зафиксировавших у гостей опасных предметов,оружия или биологических веществ, они прошли к терминалам. У высоких узких автоматов стояли люди, получавшие свои номера. Над залом разносился мягкий приятный голос, такой же бесполый и неузнаваемый, как и все стелы терминалов вокруг. Голос успокаивал и казался похожим одновременно на все, какие мог вспомнить посетитель, но в то же время оставался совершенно чужим.
— Газетные заметки, репортажи, хроники, — произнесла Вероника, приложив ладонь к сканеру терминала, — данная планета, заводской округ, — уточнила она запрос, отвечая на вопрос системы, появившийся на дисплее. В ответ ей ткнулась в ладонь пластиковая бумажка с номером и длинным голографическим кодом подлинности. Такие карточки иногда требовались студентам или ученым, собиравшим информацию в архивах для своих работ. Вероника мельком глянула на талон, сунула его в карман штанов и тут же услышала голос операционной системы:
— Посетитель с номером 281811468, ваши материалы ожидают вас у рабочего места номер тридцать один.
Вероника неспеша направилась к закрытой кабинке в конце зала. Темное полистекло тут же засветилось, когда она приложила голограмму к считывающему устройству на панели и шагнула в открытую дверцу. Эрих втиснулся следом. Места внутри едва хватало одному человеку, и потому несколько секунд Вероника и ее спутник, шипя от злости, отпуская колкости в адрес друг друга, пытались разойтись в тесном пространстве. Наконец, женщина уселась в кресло и запустила терминал, раскрывшийся перед нею, как трехстворчатая икона Грешника. Экран мягко засветился, по нему побежали строчки выбора подпунктов и подкаталогов. Вероника отыскала нужное время, место и события, удовлетворенно улыбнувшись, и откинулась на спинку кресла.
— Ну-ка, уступи место капитану, — сказал Эрих, нагнувшись над плечом Вероники и заглядывая в тонкий дисплей проектора. Женщина взглянула на него снизу вверх, смерив взглядом, но, пожав плечами, попыталась встать.
В тесном помещении рабочего места они оказались плотно прижаты друг к другу. Вероника, едва достававшая Эриху до плеча, смотрела снизу, прижимаясь выпуклыми частями тела к мужчине. Рочестер же, как ни старался, не мог сдвинуться с места, попав в клинч от невообразимой тесноты и неудобного расположения кресла. Вероника дернулась пару раз, стараясь освободиться, но зацепилась одеждой за браслет на руке Рочестера. Заметив это, он удержал женщину от очередного рывка, зашипев на нее:
— Тихо, порвешь же!
Вероника послушно замерла. Эрих обнял ее сзади за талию, воспользовавшись разницей в объемах, и начал на ощупь отсоединять браслет от рукава кофты. С каждым движением он прижимал женщину теснее, злясь на то, что никак не может ухватить нужное положение звеньев браслета и высвободить его из петли ткани кофты. Образ женщины и так казался ему странным, но ее предпочтения в той же одежде наталкивали на мысли о какой-то старине. Почему она предпочитала вязаные кофточки вместо имитации вязки на других искусственных, но добротных тканях, он не понимал. Сейчас бы ему не пришлось тратить время в таком дурацком положении.
От Вероники пахло потом, ванилью и чем-то еще, своим собственным, неуловимым. Эрих не мог похвастаться ничем благородным из палитры ароматов, кроме, пожалуй, запаха изо рта, но это достижение было бы сомнительным по всем меркам.
— Остановись, — сказала Вероника, которую заставляло улыбнуться общая тенденция и смысл переговоров. Она начала поднимать руку, Эриху пришлось следовать за ней. Потом Вероника прогнулась назад, опираясь поясницей на край вмонтированного в пол столика с терминалом, и просунула кисть между собой и Эрихом. Рочестер увидел, где зацепился его браслет, второй рукой спокойно снял петлю с порченого звена, и клинч распался.
Рочестер сел в кресло, женщина встала за его спиной. На лицах обоих читалась запоздалая мысль, что стоило оформить коллективную кабинку для посещений, как делали группы студентов-историков.
— Мне потребуется время, — буркнул Эрих, чье настроение внезапно испортилось до нулевой отметки.
— И как я должна его тебе обеспечить? — спросила Вероника.
— Не знаю. Удиви меня, — раздраженно передернул плечами информационник. Женщина ничего не ответила, выскользнула из кабинки и, поставив паузу на сенсоре, будто отошла в уборную, скрылась в зале. Вереницы молчаливых серых искателей информации продолжали сходиться у терминалов с карточками, чтобы потом разойтись по индивидуальным кабинкам и заняться своими делами. Вероника подумала, что все это больше походит на социальный отельдля свиданий, чем на пункт архивного хранилища в центре города.
Когда она вышла, Эрих уткнулся в монитор. Несколько минут, драгоценных и нестерпимо долгих, он сидел, не предпринимая никаких действий. Эта женщина, бесцеремонно вторгшаяся в его жизнь и заставляющая проделывать странную работу, откровенно выводила его из равновесия. А такового у Рочестера было немного. К тому же, давали о себе знать последствия многомесячных запоев и употребления наркотиков. В бесталковом и необоримом желании замусорить все свои внутренние органы, он добился колоссальных результатов. Зато теперь получал все, что к этому прилагалось. Резкое выведение привыкшего к постоянным дозам стимуляторов организма в обычный, трезвый режим запустило в теле процессы разрушения. Вернее, сделало их ощутимыми и довольно болезненными. Головные боли, мигрени, потеря ориентации, дрожащие руки и общая слабость доводили Эриха до бешенства. Да и настроение прыгало из стороны в сторону, словно укушенный химией заяц.
Информационник вздохнул, подумал о том, как пахнет Вероника, когда не пытается оторвать ему голову, и отогнал эти мысли подальше. Сексуально эта женщина не привлекала его никак. Да и спать с кофром — все равно, что спать с искусственной женщиной, в которую встроена адаптивная программа лояльности к желаниям клиента. Спектр доступных радостей бесконечен, а отдачи, душевного тепла и незримого контакта ноль целых, хер десятых. К тому же, он уже посетил гостеприимных хозяев соседней квартиры в жилом комплексе, и жаловаться на гормональный дисбаланс не имел права.
Рочестер прошелся пальцами по плавающим в воздухе основным кнопкам прокрутки выданной информации. Пока что все совпадало с тем, что показала ему Вероника. Альтернативной версии событий на мусорной свалке Эрих не нашел. Тогда он осторожно начал прощупывать систему защиты архива. Поглаживая суровые сторожевые коды и подбираясь к программам-киллерам у ядра архива. «Клипса» в ухе щелкнула, и спокойный голос Вероники произнес в самое ухо:
— Надеюсь, твоируки на пульте, а не в штанах, мой милый.
Эрих даже поперхнулся от услышанного, но тут же сообразил, что женщина, должно быть, находится там, где ее могут услышать, и маскирует разговор под обычный треп влюбленной девушки.
— Немного тепла в свой тон, моя киска, и мои руки точно окажутся в штанах, — весело произнес он в ответ, — готовность номер ноль, — добавил информационник через секунду.
— Я уже скучаю по тебе, мой милый, — произнесла Вероника таким голосом, что лоб Рочестера моментально покрылся испариной, — осталось совсем немного, я почти закончила.
— Так… намного лучше, — кашлянув, чтобы прочистить горло, похвалил ее Эрих, — продолжай начатое, детка, и я обещаю тебе, что ты будешь стонать, умоляя меня закончить поскорее и не мучить тебя ласками.
Информационник услышал неразборчивый мат, потом громкий, долгий и протяжный стон, и тихо засмеялся. В глазах блеснули, всколыхнувшись, как морская пена, зеленоватые отблески.
Пальцы взломщика улеглись на основные командные кнопки, чтобы тело, рефлекторно сократив мускулы в случае больших проблем, вдавило сразу несколько, перегрузив систему и отключив ее начисто. Простота терминалов в архиве играла на руку Эриху. Стабильные, угловатые и простые до скуки системы поисков и данных хранилища выключат операцию с этого терминала, но не станут пытаться сохранить сеанс неумелого пользователя, путающего кнопки.
— Моя родная, — с тоской и вожделением выдохнул Шесть Девять, когда перед ним поднялась, обволакивая все вокруг, стена бегущих цифр и столбцов со скриптами, — я хочу тебя, я желаю тебя, — облизнув губы, добавил он.
Инфополе выбросило вперед сторожевые программы, которые, обнюхав матрицу Эриха, встали на задние лапы и оскалились. Перед Шесть Девять затрещали контуры защитных вирусов, похожие на толстые жгуты ядовитых змей. Они стремительно бросились в атаку, намереваясь всадить острые зубы в матрицу Эриха, но тут общая система архива тревожно вспыхнула, сменив цвет с зеленого на бледно-красный, и змеи остановились. Отвлекшись на новую проблему комплексного характера. Они потеряли драгоценные миллисекунды, за которые Рочестер успел ухватить их за горло и оторвать головы. Легкие поглаживания останков — и голова снова приросла к шее змеи, но та уже нацелилась не на Шесть Девять, а на хрипящих угрозами псов, привязанных к символическим воротам, ведущим к первому уровню ядра архива.
Дождавшись начала схватки, Эрих переступил через сцепившиеся между собой коды и программы защиты, вытянул вперед руки, и распахнул створки гигантских ворот, ведущих к дверце за ними.
— Ну же, иди ко мне, я так скучал, — весело и зло произнес Шесть Девять. В реальном времени его губы только слегка дернулись, выдавая неуловимое микровыражение, зато дверца ядра промялась от удара самым простым средством подбора паролей. Эрих особо не рассчитывал на удачу, но начинать всегда предпочитал с простого, постепенно усложняя и скручивая между собой блоки информации. Черпая ее из обрывков прошлых, легальных посетителей, он компилировал эти остатки, коррелируя их между собой и вводя элемент случайного подбора кодов, если архив менял их чаще, чем раз в сутки. Дверца корежилась, проминалась, но продолжала стоически выносить удары. В некоторых местах на ней появились уродливые разрывы струящихся столбцов цифр, судорожно дергавшихся и пытавшихся стянуть раны. На помощь им устремились безвредные инфобабочки ремонтных и резервных утилит, которые порхали над дырами, стягивая их воедино. Защита стекалась, срасталась и восстанавливалась неимоверно быстро. И Шесть Девять понял свою ошибку. Архив не стал уделять много внимания защитным системам. Вместо этого он предпочел довольно изящное решение вложиться в неописуемое количество ремонтных и стремительных утилит для мгновенного сращивания и устранения урона. Рой других насекомых, окруживший прорехи, почти полностью закрыл Шесть Девять обзор поля деятельности. Поймав одну из простейших утилит, информационник сжал ее в ладони, ломая и стряхивая вниз осколки данных. Бабочка исчезла. Шесть Девять понял, что утилита настолько проста, насколько у него мало шансов взломать ее. Да и если бы он смог, толку с этого ему бы не прибавилось. Ремонтники не открывали дверцу, не имели доступа и не несли на себе цифровой подписи высшего доступа, кроме подписи корпорации-создателя.
А за его спиной бледное свечение вспыхнуло ярко алым, и тут же сменило цвет на ядовито-желтый, что давало понять: времени почти не осталось. А Шесть Девять еще хотел докопаться до истории Вероники.
Шесть Девять раскрыл объятия, будто желал впустить в себя огромную тушу или целый пласт информации, и ремонтные рои насекомых начали облеплять его с головы до ног, заворачивая в шевелящийся цифровой кокон. Когда Эрих изменил их простейшие приоритеты, он настроил их на ремонт своей матрицы. И теперь они превращали его внешние слои, соскабливая старые данные, в то, что представляла собой дверца к ядру архива.
Желтый свет налился пурпуром, и стал бледнеть. Шесть Девять сделал шаг к дверце, потом еще и еще, пока не оказался перед ней и не заглянул через дырки, проделанные им только что. За преградой перед взглядом ярко светилось небольшое ядро архива. Бледно-голубое, оно походило на далекую звезду голубого гиганта, способного сжечь все живое вокруг. Шесть Девять просунул руки вдыру и ласково провел пальцами по поверхности ядра, на ходу формулируя сразу два запроса: искомые недавно материалы по мусорной свалке, и все, что относилось к личности Вероники 11\23. Первым ядро выдало то, что было ему ближе. Потоки данных упруго ударили в грудь информационника, накапливаясь во встроенных в мозг накопителях и носителях. Позади него свет от диверсии Вероники стал почти белым, начиная менять спектр в зеленоватый оттенок.
Протянувшиеся стрелы перекачиваемой информации подернулись рябью, оборвались, оставив только короткие отростки. Они трепыхались, вытянувшись из ядра, как потерянные котята в поисках мамки, и тут же попытались втянуться обратно в голубую звездочку. Шесть Девять буквально расплостался по нерушимой дверце, стараясь дотянуться до обрывков. Какие-то он успел ухватить, другие слились с ядром снова.
«Этого не может быть, невозможно! — в панике, которой поддался на миллисекунду, подумал ШестьДевять. — Кто-то прямо сейчас стирает информацию. Но я уверен, что других информационников тут не было, когда я начал. Да и проникновение коллеги я бы заметил».
Второй поток данных, с вязаных с Вероникой, взбух уродливым комком посреди прочной тонкой иголки потока, и лопнул, обдав ШестьДевять разрозненными данными, бестолково закружившимися вокруг и прилипшими к рукам в беспорядке. Будто брызги дерьма из-под колес проезжающей мимо тяжелой телеги.
Что-то рвануло информационника назад, с хрустом выворачивая руки из узких прорех в толще дверцы. Налипшие комья насекомых-ремонтников слоями осыпались вниз, вяло шевелясь и подергиваясь. Остальные еще пытались залатать прорехи в матрице Шесть Девять, повинуясь его измененным командам, но работали не так споро. В их движениях стала видна медлительность и рассинхронизация. Эрих поднялся на ноги, обернулся и замер. Перед ним стояло нечто, походившее на скелет. Все части сочленений, кости и связки представляли собой яркий синий свет. Цифровые потоки обтекали существо, вообще никак не воспринимая его. Высокий, тонкий, как стрела, он стоял и смотрел на информационника какое-то время, решая, видимо, что с ним делать. Шесть девять видел, что незваный гость загораживает ему выход из пространства ядра. Можно было воспользоваться резервными каналами, но информационник, не предполагавший таких проблем в архиве, даже не подумал их построить. Между тем, ситуация подозрительно напоминала историю на геологоразведовательной базе. Флюоресцирующий скелет плавно шагнул к Эриху, одновременно с этим выбрасывая из протянувшейся конечности тонкий синий стилет. Удар пришелся на обилие ремонтных утилит. Те мгновенно скорчились, почернев и рассыпавшись в пепел. ШестьДевять отпрыгнул назад, ударившись в дверцу ядра. Та, в своюочередь, выгнулась ему навстречу, нагреваясь и начиная светиться изнутри. Информационник понял, почувствовал, что сейчас за ней происходит. Ядро разрушалось, как и тогда, когда он последний раз видел подобное. И если он сейчас же не уберется отсюда, его постигнет судьба несчастных утилит.
Существо, спрятав оружие, склонило голову к плечевой кости, а в следующий момент его пальцы раскрылись веером, выбрасывая из кончиков острые блестящие лезвия. Удар скребанул дверцу, когда Рочестер откатился в сторону. Защита тут же разошлась, обнажая уродливые черные отметины, из которых вырвался жар уничтожаемого ядра. Эриха швырнуло прочь, к выходу из этой зоны. Точка входа уже светилась желтоватой каймой, а светящийся противник, скрежетнув лезвиями на пальцах, превратился в толстое копье, брошенное в грудь ШестьДевять.
Рука Эриха уцепилась за рамку точки входа, и тут его грубо выволокли из инфопространства. Заорав так, как никогда в жизни, кажется, не кричал, Рочестер ошалело уставился на стоящую рядом Веронику. Лицо женщины было перепачкано чем-то вонючим, напоминавшим по запаху рвотные массы. Одежда выглядела помятой и грязной, Вероника была бледна и часто дышала. Эрих посмотрел на устройство доступа к информации архива. Узел был разворочен выстрелом, остатки оборудования еще искрили и дымились.
— Пойдем, — выдохнула Вероника, стаскивая Эриха с кресла. Им снова пришлось тесно прижаться друг к другу на мгновение, но теперь Рочестер готов был обнять и расцеловать женщину, которая так грубо выдернула его за секунду до гибели. И пусть такой способ выхода у информационников считался смертельным, но Эриху повезло уцепиться пальцами за рамку точки выхода до того, как Вероника разрушила узел доступа.
Информационник только кивнул в ответ и вывалился вместе с Вероникой из кабинки.
— Откуда у тебя оружие? — на ходу спросил он,, когда Вероника хромала к выходу. Вокруг понемногу нарастали волны паники. Персонал приходил в себя, из кабинок начали выходить люди. Обескураженные и непонимающие, они пытались отыскать объяснение тому, почему их узлы связи внезапно перестали функционировать. На табло в стенах побежали стандартные строки о технической неисправности. Вероника передернула плечами, нервно поправляя кофту, но тут на нее указала одна из работниц архива и произнесла, обращаясь к кофру:
— Мадам, с вами все в порядке? Ваш приступ прошел?
Эрих сумел скрыть удивление, но ему стало понятно, почему женщина выглядит такой помятой и грязной. Он уже видел в Веронике множество странностей, но теперь, когда шок от увиденного в пространстве ядра прошел, Рочестер смог подобрать объяснение происходящему с его спутницей.
Часы Мореля у Вероники давно обнулились. Кофр превысила лимит возможного нахождения в ней чужого сознания во много раз, и собственность Совельхейм отвергала подселенца, всячески доставляя неудобства телу Вероники. С другой стороны, и эти данные Эрих не успел подтвердить до обрыва связи, одиннадцатый ряд оканчивался двадцатым местом. То есть, Вероника 11\20 должна была быть последней в этом ряду. Но рядом шла Вероника 11\23, чьи часы Мореля остановились и прекратили отсчитывать срок до аннигиляции сознаний. Рочестер посмотрел на Веронику чуть иначе.
Если предположить, что кофр с двадцать третьего места действительно существовал, то его функции выходили за рамки привычных и знакомых Рочестеру. А если кофра после двадцатого места никогда не производили, то кто, черт побери, идет с ним рядом? И почему у нее все признаки интоксикации после отключения часов Мореля? Да и кофр ли это вообще, или очередная поделка Совельхейм, в которой разместили часть сознания заказчика, при этом сохраняя личность носителя в нетронутом виде. Возможно, теперь эта личность протестует, борется и подвергает тело различным испытаниям, вроде припадков, свойственных кофрам, чьи часы Мореля выработали все возможные сроки.
У Вероники наблюдались все признаки выработки часов, но при этом ее вообще не существовало, насколько сумел сложить обрывки данных Эрих.
У выхода из архива, когда до последних рамок безопасности оставалось несколько шагов, на встречу им шагнул охранник-робот, раскрывая панели со сканерами и выпуская манипуляторы с оружием. Рочестер взял Веронику за руку, крепко сжимая ее ладонь пальцами, и сощурился, направляя в охранника короткий импульс скомканных данных. Машина остановилась, закрутилась на месте, и опустила оружие. Рочестер шагнул вперед, стараясь запихнуть дрожащую и бледную женщину себе за спину.
@темы: Я и мои создания, Интэрлайн