Голос в вашей голове.
Спасибо соавтору за дополнения и кусочек текста в конце.
Doctor_20Пустыня Александрии медленно остывала после долгого дня. Палящее солнце уже закатилось за горизонт, подарив милосердную ночную передышку после долгих часов нестерпимой жары. Все тот же ветер, что и миллионы лет назад, вяло трепал невидимыми пальцами верхушки барханов, осыпая их вниз и рождая крошечные воронки песчаной пыли, исходящей жаром, как и все вокруг. После наступления темноты жаркое блюдо песков почти мгновенно начало превращаться в холодеющий труп местности, не оставляя и следа от пережитого адского пламени. Сумерек здесь не бывало. Вот только что, казалось бы, дневной свет приносил дрожащее марево стоячего воздуха, липкой пленкой покрывая все вокруг, как тут же сухой пыльный жар сменился подступающим холодом, а на небе полыхнули тысячи незнакомых созвездий, да и где-то совсем близко от поверхности засветилась щербатая луна.
— Видишь что-нибудь? — тихо прошептал Патрик, едва шевеля губами. Спенсер молча кивнул, не потревожив ни одной песчинки.
— Ты не выпендривайся, ты руками покажи, — тут же зашептал Патрик. Агент спохватился, вспомнив, что наномодификация здесь есть только у него, и отвлекся от созерцания развалин древнего сооружения вдалеке.
— Вижу, — шепнул он. Вуниш едва слышно заерзал за барханом, где все трое предпочли ждать развязки общих приключений. Восходящая луна светила им в спину, но положенных теней никто из прибывших не отбрасывал, зато получал отличную видимость всего происходящего впереди, в лунной дорожке света. Спенсер, облаченный в легкую броню, сливался с местностью в режиме хамелеона, маскировочное поле которого наглухо блокировало даже тепловое излучение, рассеивая его на местности. Пока песок еще хранил остатки дневного тепла, Спенсер легко мог бы залечь даже в паре метров от развалин, не рискуя быть обнаруженным ничем, кроме острого зрения участников тайной встречи. Но песок в пустыне остывал слишком быстро, а жить агенту хотелось целым, потому для дислокации и была выбрана ямка за барханом в сотне метров от развалин. Наномодификации позволяли Спенсеру преодолеть стометровку без особых усилий, не потратив ни капли пота на пробежку. Гриффин же вовсе не собирался вылезать из-за песка, пока агенту или его недолеченному, зато упрямому, пациенту Вунишу в очередной раз не оторвут нужную часть тела. Патрик же, в свою очередь, справлялся с подобными пробежками благодаря исключительно силам собственного тела и постоянным измывательским тренировкам. Сейчас, правда, инквизитор вряд ли бы пробежался по предательскому песочку совсем без напряжения, но упрямство Патрика победило в борьбе со здравым смыслом и мнением доктора Гриффина.
Вывихнутое плечо Вуниша покоилось в намертво зафиксированной перевязи, дополнительно подстрахованной двойной защитой щитков. Военная модификация фиксирующей повязки разрабатывалась как раз на случай, когда ранения боевой единицы не должны были останавливать его от продолжения суицидальной полевой деятельности. Время, проведенное в автохирурге, конечно, не было потрачено зря, но для полного восстановления и безопасной работы конечности оставалось еще далеко.
Внезапно темное пятно развалин древнего храма вспыхнуло изнутри, заставив Спенсера, настроившего зрение на ночной режим, выругаться и отвернуться. Через мгновение вспышка исчезла, а из руин показались невысокие фигурки, едва видимо подсвеченные серебристым светом луны за спинами ожидающих.
Потом исчезли и фигурки, будто скользнув в ткань пространства. Патрик закрыл глаза, приняв расслабленную позу, пока Спенсер пытался рассмотреть происходящее, на всякий случай снимая предохранитель со встроенного в бронекостюм оружия.
— Это мотыльки, — каким-то размеренно глухим и чужим голосом произнес Патрик, не открывая глаз, — я их вижу по следу в пространстве. Сейчас, когда их защитные костюмы полностью приспособились к рельефу и краскам местности, вы их не увидите, пока они сами того не захотят. Да и то, будет лишь размытое пятно в пространстве, словно марево воздуха.
Гриффин как-то странно посмотрел на Патрика, потом на Спенсера. Агент пожал плечами, продолжив наблюдение, будто говоря о том, что мало ли, чему там могли научить инквизитора в его Ордосе.
Патрик тонко улыбнулся, возвращаясь к реальности. Некоторое время его взгляд оставался расфокусированным, но потом снова стал осмысленным и пронзительным.
— Ну не сейчас же мне задвигать вам про возможности человеческого организма, — как-то виновато пробурчал он, пожимая плечами. Гриффин флегматично склонил голову на бок, подразумевая, что и потом от инквизитора вряд ли можно будет добиться раскрытия всех его тайн.
— Внимание, готовность номер один, — подобравшись и напрягшись, произнес Спенсер. Льюис с Патриком едва не запороли всю маскировку в попытке рассмотреть изменения в происходящем. Гриффин дернулся было вперед, высунув голову, но Вуниш вовремя осадил его, расплатившись за свой рывок шуршанием струек песка, сползшими с бархана, и непродолжительной возней.
В темноте пустыни что-то неуловимо приближалось, больше всего напоминая одинокого пса, бегущего по следу. Существо на мгновение исчезло за очередным барханом далеко впереди, а потом появилось прямо посередине лунной дороги на песке, встав во весь рост и вовсе не скрывая своего присутствия. Бег на четырех лапах неуловимо быстро сменился неторопливой походкой на двух ногах, что придавало фигуре обманчивую расслабленность движений профессионального убийцы.
Кловис шагал по песку, вслушиваясь в его шорох под ногами, вдыхая запахи остывающей пустыни, и с тоской думал о чем-то безумно далеком, оставленном когда-то в подобном месте. Было ли это частью его человечности, взамен которой суровый бог койотов подарил ему способность к метаморфозе, или же являлось просто воспоминанием о прошлом, Инульгем не знал. Но сильно надеялся, что тем самым даром, частью его самого, стало однажды положенное на алтарь живое сердце. Его сердце. О том, было ли это метафорой или когда-то случилось с ним на самом деле, он старался не думать.
Тогда была такая же темная и звездная ночь, песок все так же шуршал под ногами, и лишь где-то на горизонте ярким заревом горел огромный костер в честь нового бога, спасшего его от смерти и принявшего смерть всех остальных членов племени, как данность.
Он хотел жить тогда, хотел и сейчас. И глупые мысли Грея по поводу чистоты тела, вреда нанов и прочих моральных фрикций, никак не интересовали Кловиса. Он был жив, здоров и полон сил. А человеческий облик… что до него? Когда-то давно люди вообще передвигались на четырех конечностях, сбивая палкой бананы и лопали друг друга от нехватки мяса в суровые времена. И что же теперь? Ратовать за возвращение к корням? Так давайте снова обрастать шерстью, лупить дубинами слонов и совокупляться с прямой родней.
Какая разница, как ты выглядишь в глазах окружающих, если ты способен существовать вне общества, быть себе хозяином и следовать только своим путем? Жизнь, в какой бы форме она сейчас не протекала по жилам Кловиса, была для него куда ценнее какого-то там генотипа человека. И те идиоты, которые ударились в религию Грея, могут сколько угодно кричать о вреде нанов. Он переживет их всех, как пережил уже многих.
Единственное, что его сейчас интересовало, так это причина встречи, назначенной мотыльками. Впрочем, как и выбранное место. Инульгем понятия не имел, выбрали ли они Александрию случайно или докопались до источника тех поврежденных нанов, что он отдал им в последнюю встречу. Но они сказали, что нашли выход, сумели заставить наны заработать вновь, дали Кловису надежду на продолжение жизни. И тонкий голос паранойи, вопящий о том, что мотыльки не должны были знать о поврежденных нанах, выдаваемых Кловисом за штамм самых обычных при обмене, притухал и замолкал от предчувствия перспективы кульминации долгих лет поисков ответа, как можно исправить заданный срок работы невидимых помощников жизни.
«Во имя Корпорации!» — иронично подумал он, оскалившись. — «Интересно. Каково это — быть спасителем человечества?»
Подойдя к развалинам, слишком хорошо врезавшимся в память с последнего визита, Инульгем шумно втянул воздух ноздрями и тихо произнес:
— Выходите, я знаю, что вы уже здесь.
Воздух прямо перед ним задрожал, искажая вид пустыни впереди, и начал обретать плотность и форму. Кловис натянул на лицо маску вежливости и спрятал под ней нетерпение. Четыре особи расы мотыльков проявились в пространстве, обозревая окрестности своими огромными фасеточными глазами. Они молча разошлись в стороны, пропуская кого-то еще. Кловис против воли напрягся, ощутив в воздухе едва уловимый запах опасности.
В полукруг стоящих мотыльков шагнула высокая фигура. Маскировочное поле скрывало его так же хорошо, как и ксеносов, но через пару секунд Кловис понял, чем этот прибывший отличается от остальных.
Он был выше, более широк в кости, с правильными чертами лица. Короткие темные волосы подчеркивали странную бледность кожи и большие глаза, но все же… все же глаза этого существа были человеческими.
Высокий мужчина шагнул вперед, полностью отключая маскировочное поле, и предстал перед койотом в тонкой антрацитовой оболочке, обтягивающей все тело с головы до ног. Матовая чернота костюма неприятно напомнила Кловису отряды зачистки под командованием Матиаша Грея.
— Ты сильно изменился, Андреас, — произнес мужчина спокойно. В этот момент Инульгем приложил всю силу воли, вознеся молитвы своему богу, чтобы не вцепиться в горло Грею, своему бывшему учителю и наставнику.
— Матиаш… — прошипел койот, блеснув удлинившимися белыми клыками. — Как неожиданно, — саркастически добавил он. — Симпатичное тело. Сам делал? — язвительно продолжил Кловис, нанося удар по самому слабому месту Грея.
Матиаш не выразил никаких эмоций по этому поводу, лишь согласно кивнул, соглашаясь с Андреасом.
— Андроид, — зачем-то пояснил Грей, — спасибо Каннингему за начало работ в этом направлении сотни лет назад. У доктора когда-то были на редкость разумные и здравые идеи.
— Такие как наны, например, — нехорошо улыбнулся Кловис, приняв расслабленную позу. Матиаш снова кивнул.
— Да, сначала наны казались благом, — хорошо поставленным приятным баритоном продолжил он. — Столько возможностей, столько надежд. Новая Эра человечества, свободные путешествия между мирами. Золотой Век… Только во что это выродилось, Андреас? Тебе ли не знать, что делают наны с организмом человека, — он пристально осмотрел Инульгема, подчеркивая свои слова.
— Возможности, говоришь? — зашипел сквозь стиснутые зубы койот. — Новая Эра? Перспективы? Да где бы вы все были с этими вашими лозунгами, если бы не я? Не я и такие, как я. Сколько исследователей вам пришлось сначала похоронить, прежде чем ты и твой доктор хотя бы поняли принцип работы нанов? Что лично вы отдали на алтарь Корпорации, чтобы войти в анналы истории Терры, как главы великой и несокрушимой? Ты выбрал свою мнимую свободу, лишился тела, как паразит блуждая по андроидам до сих пор. А я, даже сейчас работающий на благо Корпорации, не удостоился и строчки! Даже жалкой строчки в ранних записях исследований и колонизации планет! Ты предал Корпорацию, Грей! Сбежал, как трусливая собака, поджав хвост и зализывая раны на своем самолюбии. Отказался от наномодификации, собрал целый Ордос, чтобы нести свое добро в массы. В то время, как я продолжал верно служить ей, ища выход, добираясь даже до этих маленьких предателей, — он кивнул на стоящих молча мотыльков в силовой броне.
— Я не предавал Корпорацию, Андреас, — Грей покачал головой, — я просто не стал предавать человечество.
— Ха-ха-ха! — рассмеялся Кловис, запрокинув голову и глядя безумными глазами в звездное небо. — Ты, пес Каннингема, не надо мне тут высоких и пафосных слов о великом предназначении людей.
— Я давно не с доктором, — сощурившись, сказал Грей. — Именно после того, как он отказался признавать перед всеми свою ошибку слияния Терры и Земли. Он знал, понимал, что случилось, но предпочел смолчать. Смолчать о том, что это вовсе не Терра, а Земля была линией, потому мощности и не хватило. Он предпочел смолчать о том, какие изменения влекут за собой наномодификации после длительной стимуляции ими. Он молчал о побочных действиях, о бесплодии, о том, что обманом инфицировал нанами весь научный и исполнительный состав лаборатории. Он молчал до тех пор, пока не стало уже слишком поздно. И ты, Андреас, живое этому подтверждение.
— Потому и живое, что не отказался от нанов в пользу каких-то там сопливых выродков, плодов любви и цветов с грядки, — мстительно парировал койот. — Да и тебе, чистому душой и телом, как-то проблематично говорить о людях, являясь лишь жалкой их копией в теле андроида.
Грей вспыхнул, как спичка, побагровев и сверкнув глазами. И в этот момент Инульгем решил бежать.
Но дорогу ему преградил отряд мотыльков, встав позади него так незаметно, что этого не понял даже койот.
— Ты отдал нам поврежденные образцы, приведшие к гибели нескольких наших особей, — своим модифицированным писклявым голоском начал один из них.
— Сами виноваты, тестировали бы на крысах, — огрызнулся Кловис, ища возможность выскользнуть прочь одним куском. Краем глаза он заметил, как совсем недалеко от него начали проявляться в пространстве и другие ксеносы, возникая на песке, как молчаливые фигуры или статуи. Мотыльков становилось все больше и больше, а Грей продолжал стоять на месте, глядя на своего бывшего ученика с каким-то сожалением.
Этого койот стерпеть уже не смог. Неестественно запрокинув голову назад, так, что у нормального человека обязательно бы хрустнул и сломался позвоночник, он протяжно завыл на луну, заставив мотыльков на мгновение сбиться с заготовленной речи. Инульгем вложил в этот вой столько отчаяния и крика одиночества, что даже Грей на секунду закрыл глаза, чтобы не видеть боли и обиды ученика.
— Ты обманул нас, — продолжил второй мотылек, когда койот выдохся и часто задышал, переводя дух. — Твои наны подходят только для гибридов, которые не могут быть повсеместными в нашем обществе.
— Но если мы сами уничтожим тебя за наших братьев и сестер, — подхватил третий ксенос, — то это неизбежно приведет к войне между людьми и нашей расой, к чему мы совершенно не стремимся. Мир между Террой и нашим домом слишком хрупок.
— Потому вы и обратились к проверенному чистильщику Корпорации, — выдохнул Кловис, с ненавистью глядя на Грея. — Матиаш уж точно знает, как поступать с теми, кого нельзя стереть легально и своими руками. Да, Матиаш?
Кловис уловил далекий нарастающий шорох, но не показал вида, чтобы не привлекать внимания остальных.
— Я не знал, что все так выйдет! — в сердцах закричал Грей, пнув песок мыском высокого ботинка. — Я не мог отказаться от операции слияния, ею руководил лично Каннингем! Что я должен был ему сказать? Что мне что-то там не нравится? Сказать это тому, кто не просто принес наны на Терру, а являлся их царем и богом, руководителем и главой Корпорации? Да, мне было обидно, было страшно и очень, очень мерзко от того, сколько людей погибло в обоих мирах. Но Каннингем ничего не желал слушать. Он никогда не желал ничего слушать. И если на заре его карьеры это было на руку, продвигало самые безумные идеи, то в конце стало настоящим проклятием. А ты спасаешь то, что превращает людей в мутантов, дает им бесплодие, ведет к вымиранию расы. Ты даже не знаешь, что ты хочешь спасти, Андреас!
— Это знал доктор Каннингем, — пожал плечами Кловис.
— Не знал, — буркнул Грей, прохаживаясь перед учеником, как когда-то давно на инструктаже Андреаса. — Он и сам не знал, откуда взялись наны. Вроде бы, образец он выделил из останков ткани какого-то мумифицированного святого в Европе, что, несомненно, могло бы объяснить нечеловеческие возможности канонизированного в прошлом человека. Но источник нанов так и не был найден. Мы не знаем, не можем понять, откуда они появились и что с ними произошло.
— Так дайте это сделать мне! — заорал в ответ Кловис. — Ты стоишь в том месте, откуда я вытащил самый древний образец нанов. Но они перестали работать. Просто перестали функционировать и все. Я так близко к разгадке, Грей! Дай мне закончить мою работу!
Матиаш сокрушенно покачал головой, подойдя к бывшему ученику почти вплотную. Андреас мог чувствовать приятный запах его парфюма, ощущать едва заметный аромат синтетической кожи андроида и смотреть в печальные глаза Грея.
— Ты не понимаешь? — тихо произнес Матиаш. — Действительно не понимаешь? Никто не знает, что такое наны, кто их принес и кто сделал. Известно только одно. На Земле они не работают, но и ломки от этого не дают. Скорее всего, сюда, — он кивнул на пустыню вокруг, — попали несколько жителей Земли, которые и разбавили собой живущее тут племя кочевников. Именно поэтому здешние наны больше никогда не будут работать. Это просто невозможно, Андреас.
Кловис отступил на шаг, мотая головой, будто его оглушили. Он продолжал отступать, сохраняя на лице ошеломленное выражение и бормоча под нос:
— Неправда, неправда… Каннингем найдет выход, если не он, то никто. Мне просто надо добраться до него, достучаться, чтобы он понял, кто действительно стоит рядом с ним, кто поможет ему с нанами, с управлением Корпорацией…
— Да нету никакого управления! — в отчаянии взвыл Грей, позабыв о стоящих рядом ксеносах. — Давно уже нет ни управления, ни Каннингема, ни основателей всего этого идиотизма! Каждая ячейка знает и выполняет только свою работу. Вспомни, мы ведь так и задумывали изначально. Мы так и хотели, чтобы через некоторое время Корпорация вышла на саморегулирующуюся структуру. Каждый знает только начальника над ним, но не дальше. Ячейки настолько развернулись, что образовали целую паутину. И неужели ты реально думаешь, что Каннингем успел бы ставить столько подписей, даже электронных, сколько приходит запросов из миров? Единой верхушки власти давно уже нет. Остался только кабинет и лаборатория, как символ Корпорации. Да, тот самый, на вершине горы, откуда виден весь ёбаный пиздец происходящего.
Кловис оскалился, продолжая отступать. Грей сделал шаг к нему, но заметил, как песок под ногами ощутимо подрагивает. И эта дрожь нарастала все сильнее и сильнее.
А через несколько секунд по всему периметру вокруг развалин храма вынырнули из-под земли с десяток машин, в подсвеченных кабинах которых мелькнули люди, но тут же пропали из виду, когда автоматика погасила свет, настроив картинку ночного видения внутри кокпитов.
«Скорпионы» подняли хвосты, выпустив жала и нацелив их на замерших в неподвижности ксеносов. Тихий гул наращиваемой мощности подсказал Грею, что дело плохо. Мотыльки в любой момент могли покинуть зону нарастающего конфликта, свалив все происходящее на плечи Матиаша, который хоть и был облачен в сверхлегкий бронекостюм с повышенным коэффициентом защиты, но вовсе не строил иллюзий по поводу возможности противостоять нескольким «скорпионам» — одним из лучших боевых машин Корпорации.
— А ты неплохо подготовился, — сказал Грей, осторожно осматриваясь. — Или не подготовился, а просто подстраховался для встречи с мотыльками? Сдается мне, ты и не собирался отпускать их живыми, если поверил в то, что они действительно нашли решение проблемы поврежденных нанов.
Кловис оскалился, склонившись в шутовском поклоне. Ксеносы, тем временем, быстро зачирикали на непонятном языке, судя по всему, собираясь организованно свалиться обратно в квантовый переход, подальше от безумных людей, привыкших решать все проблемы одним способом.
— Именем Корпорации и Ордо Корпус, вы все арестованы! — разнесся по пустыне голос агента Мольер, усиленный громкой связью. — Отключите маскировку и следуйте дальнейшим инструкциям.
— Иди на хер! — задорно прокричал кто-то из темноты, заставив Инульгема дернуть ухом, как самого настоящего койота. В следующий момент к площадке перед развалинами храма подкатили змееподобные машины, переваливаясь на песке через барханы и юрко обходя препятствия, вызывая приступ тошноты от невероятных маневров своих гибких тел. Одна из машин остановилась напротив звеньевого «скорпиона», приподнявшись на среднем сегменте, как королевская кобра, и из раскрывшейся кабины появилось улыбающееся лицо Бо Ваняски. Через несколько секунд рядом с машиной возник Спенсер, пробежавший сто метров, прикрываясь шумом от прибывшего подкрепления.
Инульгем выстрелил первым, целясь в голову андроиду, но в последний момент едва заметно сместил прицел мощного пистолета, когда Патрик толкнул его под руку. Инквизитор поплатился за это располосованной когтями койота щекой. Липкая кровь хлынула из разорванных ран, пропитывая одежду и стекая по шее, но Вуниш не отступил. Одной рукой он постарался перехватить лапу Кловиса, уже начавшего превращение в звереподобное существо, с хрустом вывернув запястье. Инульгем взвыл и с силой оттолкнул Патрика прочь. Инквизитор упал на песок, стараясь подняться, а койот уже скрылся под защиту своего подкрепления, развернувшегося в боевой порядок и начавшего прицельную стрельбу горячей плазмой по противнику.
«Змеи» под предводительством Бо оказались не столь хорошими бойцами, зато в ловкости и маневренности «скорпионы» явно им уступали. Груда металла и оптоволоконных кабелей с начинкой из пары живых людей сошлась в пустыне не на жизнь, а на смерть. «Скорпионы» Ордо Корпус поливали плазмой все, что двигалось в сетке прицела, а агент Мольер оказалась отличным командиром, мгновенно ориентируясь в тактической обстановке. Машины Ордо Вита рассредоточились, частично нырнув обратно в песок, откуда и вырывали куски металла из опор «скорпионов», заставляя многотонные машины крениться и оседать вниз. Но те тоже не оставались в долгу, разнося плевками горячей плазмы гибкие тела машин противника в клочья, не оставляя операторам ни шанса на выживание.
Раненый по касательной старинной пулей Грей недоуменно потер висок, по которому скользнула пуля, растерев между пальцами сукровицу и питательную жидкость тела андроида, развернулся на месте и бросился на «скорпионов».
Прямое попадание заряда из жала машины могло стереть в порошок любого, даже защищенного броней агента, но Матиаш побывал в слишком многих конфликтах, чтобы позволить себя так бездарно уничтожить. Достигнув первого «скорпиона», он поднырнул под его брюхо, зашел сзади и запрыгнул на спину, цепляясь нечеловеческой хваткой за обтекаемые пластины брони. Через пару секунд он уже оказался на хвосте, прильнув к нему и обхватив его руками и ногами.
Звеньевая машина, управляемая Мольер, крякнула, осела и выпустила струю жирного черного дыма из того места, где только что крепился венчающий сегмент генератора плазмы. Оторванное жало полетело вниз, оплавляя песок в месте падения, а Грей уже спрыгнул с покалеченного «скорпиона», устремившись к следующей машине.
Спенсер не видел в пылу начавшегося боя ни Гриффина, ни Патрика. И хотя доктор Льюис клятвенно брюзжал о нежелании покидать укрытие, Спенсер был уверен, что доктор в стороне не останется. Особенно, когда на сцене появился Патрик, получивший новую рану от старого противника. Пару раз Спенсеру даже казалось, что он мельком видит пробегающего мимо Гриффина, трясущего связкой медпакетов и разбрасывающего в пространство фирменный мат, но выстрелы со всех сторон мешали агенту сосредоточиться на друге, на время предоставив его своей судьбе.
Заметив отчаянный маневр андроида, Спенсер мешкать не стал. Активировав боевую трансформацию введенных недавно нанов, он в последний раз оценил тактическую обстановку боя еще не затопленным трансформацией мозгом. Сформированная привычным усилием разума объемная картинка, описывающая положение в пространстве всех участников боя, дрогнула, и стала медленно оплывать. Звуки стали глуше, время словно замедлилось, и он почувствовал, как хрустят кости в сжатых со всей силы кулаках. «Или это были зубы?...» — мелькнула одинокая мысль, и исчезла.
После этого перед глазами агента появилась знакомая кровавая пелена…
Когда Льюис наклонился над скорчившимся в песке Вунишем, получившим от Инульгема пинок в грудь, воспитанные слова в сознании доктора куда-то испарились. Он не знал, что за тварь гостила в теле Кловиса, и как именно выглядела, но рваные раны на лице инквизитора и разорванная ткань одежды не воодушевляли. «Пристрелить нахер, как бешеную собаку, — подумал Гриффин, отработанным до автоматизма движением раздирая оболочку медпакета, и не обращая внимания на происходящее вокруг. — Ох, ну и когти…»
Выматерившись и обработав рваные раны на торсе пациента, к счастью, не затронувшие внутренних органов и крупных кровеносных сосудов, Льюис перешел к склейке повреждении на лице, когда негромко пиликнул один из датчиков-маячков, прицепленных к нагрудному карману.
— Твою же неизвестную мать, С-спенсер! — прошипел док, ускоряя темп работы. Очень скоро у него наверняка прибавится пациентов — маячок реагировал на активацию боевого режима агента, и посылал сигнал, когда наны выходили в «горячий режим». Спенсер даже не подозревал о такой недокументированной функции своего организма… — Тебя мне еще не хватало, с наноотходняком и раздолбанным к хуям телом-хуелом».
Впрочем, в следующий момент доктор почувствовал, что активация агента была очень даже своевременной. В нескольких метрах от него приземлился на скрипнувший песок «скорпион», завершивший прыжок. Помедлив секунду, машина повела плазменным излучателем в сторону Гриффина и все еще лежащего в отключке Патрика. Льюис флегматично потянулся к излучателю на поясе, но оружия там не оказалось. Он лишь мельком взглянул на жало машины, вернувшись к своим обязанностям. Плазменный излучатель рявкнул, но выстрел был направлен куда-то в сторону. Раздался скрип и скрежет металла, сопровождаемый нечленораздельным рычанием.
Гриффин закончил с первой помощью и смог наблюдать, как один отдельно взятый агент быстро-быстро разбирает на куски металлокерамическую боевую машину. Пластины брони, сервоприводы и внутренняя начинка «Скорпиона» летели в разные стороны, и один из них просвистел над головой Льюиса. Когда-то давно он уже видел нечто подобное — тогда скорпион был настоящим, и схватился с мелким хищником, обитавшим только на Малидакане. Местные называли его «песчаный король», хотя ничего королевского в невзрачном сером тельце с невыразительными крылышками не было. Но увидав, как король вгрызается в скорпиона, превосходящего его размерами вдвое, и раздирает на части поверженное тело, док согласился — свое имя насекомое полностью оправдало.
Боевая машина заискрила, и рухнула, разломившись пополам. Из распахнувшегося колпака кабины вывалился пилот. Его разбитый шлем открывал бледное окровавленное лицо с безумными глазами, и рот, разинутый в неслышном крике. В руке пилот сжимал короткий тупорылый пистолет, который дважды выстрелил короткими вспышками…
Спенсер опоздал всего на один удар сердца. Агент вырвался из внутренностей разбитого «Скорпиона», и снес пилоту голову ударом ладони. Оружие медленно упало на песок.
Льюис почувствовал, что у него что-то неладно. Опустив глаза, он увидел, как из двух небольших дырочек на правой стороне грудной клетки, ниже третьего ребра, выступают несколько капель крови. Доктор попробовал вдохнуть, и был вознагражден адской колючей болью в груди, которая медленно распространилась по всему телу. «Кажется, это был игольник, — подумал Гриффин, откидываясь назад, не в силах пошевелить даже пальцем. — Мне пиздец…»
Спенсер налитыми кровью глазами смотрел, как оседает на песок Льюис. Рядом с ним пошевелился перетянутый перевязочными пакетами Патрик.
Спенсер сделал шаг к Льюису, но дорогу ему перегородила невысокая фигурка, которую агент едва не снес с пути одним мощным ударом, лишь в последний момент узнав ее.
Таи откинула с головы колпак маскировочного костюма и опустиласьна колени рядом с Гриффином, начав что-то быстро вытаскивать из множества карманов одежды и прикладывать к телу доктора.
Женщина бросила на Спенсера только один взгляд, в котором не было ни обвинений, ни страха, ни тревоги. Был только молчаливый посыл идти и уничтожить тех, кто уничтожил Гриффина.
Doctor_20Пустыня Александрии медленно остывала после долгого дня. Палящее солнце уже закатилось за горизонт, подарив милосердную ночную передышку после долгих часов нестерпимой жары. Все тот же ветер, что и миллионы лет назад, вяло трепал невидимыми пальцами верхушки барханов, осыпая их вниз и рождая крошечные воронки песчаной пыли, исходящей жаром, как и все вокруг. После наступления темноты жаркое блюдо песков почти мгновенно начало превращаться в холодеющий труп местности, не оставляя и следа от пережитого адского пламени. Сумерек здесь не бывало. Вот только что, казалось бы, дневной свет приносил дрожащее марево стоячего воздуха, липкой пленкой покрывая все вокруг, как тут же сухой пыльный жар сменился подступающим холодом, а на небе полыхнули тысячи незнакомых созвездий, да и где-то совсем близко от поверхности засветилась щербатая луна.
— Видишь что-нибудь? — тихо прошептал Патрик, едва шевеля губами. Спенсер молча кивнул, не потревожив ни одной песчинки.
— Ты не выпендривайся, ты руками покажи, — тут же зашептал Патрик. Агент спохватился, вспомнив, что наномодификация здесь есть только у него, и отвлекся от созерцания развалин древнего сооружения вдалеке.
— Вижу, — шепнул он. Вуниш едва слышно заерзал за барханом, где все трое предпочли ждать развязки общих приключений. Восходящая луна светила им в спину, но положенных теней никто из прибывших не отбрасывал, зато получал отличную видимость всего происходящего впереди, в лунной дорожке света. Спенсер, облаченный в легкую броню, сливался с местностью в режиме хамелеона, маскировочное поле которого наглухо блокировало даже тепловое излучение, рассеивая его на местности. Пока песок еще хранил остатки дневного тепла, Спенсер легко мог бы залечь даже в паре метров от развалин, не рискуя быть обнаруженным ничем, кроме острого зрения участников тайной встречи. Но песок в пустыне остывал слишком быстро, а жить агенту хотелось целым, потому для дислокации и была выбрана ямка за барханом в сотне метров от развалин. Наномодификации позволяли Спенсеру преодолеть стометровку без особых усилий, не потратив ни капли пота на пробежку. Гриффин же вовсе не собирался вылезать из-за песка, пока агенту или его недолеченному, зато упрямому, пациенту Вунишу в очередной раз не оторвут нужную часть тела. Патрик же, в свою очередь, справлялся с подобными пробежками благодаря исключительно силам собственного тела и постоянным измывательским тренировкам. Сейчас, правда, инквизитор вряд ли бы пробежался по предательскому песочку совсем без напряжения, но упрямство Патрика победило в борьбе со здравым смыслом и мнением доктора Гриффина.
Вывихнутое плечо Вуниша покоилось в намертво зафиксированной перевязи, дополнительно подстрахованной двойной защитой щитков. Военная модификация фиксирующей повязки разрабатывалась как раз на случай, когда ранения боевой единицы не должны были останавливать его от продолжения суицидальной полевой деятельности. Время, проведенное в автохирурге, конечно, не было потрачено зря, но для полного восстановления и безопасной работы конечности оставалось еще далеко.
Внезапно темное пятно развалин древнего храма вспыхнуло изнутри, заставив Спенсера, настроившего зрение на ночной режим, выругаться и отвернуться. Через мгновение вспышка исчезла, а из руин показались невысокие фигурки, едва видимо подсвеченные серебристым светом луны за спинами ожидающих.
Потом исчезли и фигурки, будто скользнув в ткань пространства. Патрик закрыл глаза, приняв расслабленную позу, пока Спенсер пытался рассмотреть происходящее, на всякий случай снимая предохранитель со встроенного в бронекостюм оружия.
— Это мотыльки, — каким-то размеренно глухим и чужим голосом произнес Патрик, не открывая глаз, — я их вижу по следу в пространстве. Сейчас, когда их защитные костюмы полностью приспособились к рельефу и краскам местности, вы их не увидите, пока они сами того не захотят. Да и то, будет лишь размытое пятно в пространстве, словно марево воздуха.
Гриффин как-то странно посмотрел на Патрика, потом на Спенсера. Агент пожал плечами, продолжив наблюдение, будто говоря о том, что мало ли, чему там могли научить инквизитора в его Ордосе.
Патрик тонко улыбнулся, возвращаясь к реальности. Некоторое время его взгляд оставался расфокусированным, но потом снова стал осмысленным и пронзительным.
— Ну не сейчас же мне задвигать вам про возможности человеческого организма, — как-то виновато пробурчал он, пожимая плечами. Гриффин флегматично склонил голову на бок, подразумевая, что и потом от инквизитора вряд ли можно будет добиться раскрытия всех его тайн.
— Внимание, готовность номер один, — подобравшись и напрягшись, произнес Спенсер. Льюис с Патриком едва не запороли всю маскировку в попытке рассмотреть изменения в происходящем. Гриффин дернулся было вперед, высунув голову, но Вуниш вовремя осадил его, расплатившись за свой рывок шуршанием струек песка, сползшими с бархана, и непродолжительной возней.
В темноте пустыни что-то неуловимо приближалось, больше всего напоминая одинокого пса, бегущего по следу. Существо на мгновение исчезло за очередным барханом далеко впереди, а потом появилось прямо посередине лунной дороги на песке, встав во весь рост и вовсе не скрывая своего присутствия. Бег на четырех лапах неуловимо быстро сменился неторопливой походкой на двух ногах, что придавало фигуре обманчивую расслабленность движений профессионального убийцы.
Кловис шагал по песку, вслушиваясь в его шорох под ногами, вдыхая запахи остывающей пустыни, и с тоской думал о чем-то безумно далеком, оставленном когда-то в подобном месте. Было ли это частью его человечности, взамен которой суровый бог койотов подарил ему способность к метаморфозе, или же являлось просто воспоминанием о прошлом, Инульгем не знал. Но сильно надеялся, что тем самым даром, частью его самого, стало однажды положенное на алтарь живое сердце. Его сердце. О том, было ли это метафорой или когда-то случилось с ним на самом деле, он старался не думать.
Тогда была такая же темная и звездная ночь, песок все так же шуршал под ногами, и лишь где-то на горизонте ярким заревом горел огромный костер в честь нового бога, спасшего его от смерти и принявшего смерть всех остальных членов племени, как данность.
Он хотел жить тогда, хотел и сейчас. И глупые мысли Грея по поводу чистоты тела, вреда нанов и прочих моральных фрикций, никак не интересовали Кловиса. Он был жив, здоров и полон сил. А человеческий облик… что до него? Когда-то давно люди вообще передвигались на четырех конечностях, сбивая палкой бананы и лопали друг друга от нехватки мяса в суровые времена. И что же теперь? Ратовать за возвращение к корням? Так давайте снова обрастать шерстью, лупить дубинами слонов и совокупляться с прямой родней.
Какая разница, как ты выглядишь в глазах окружающих, если ты способен существовать вне общества, быть себе хозяином и следовать только своим путем? Жизнь, в какой бы форме она сейчас не протекала по жилам Кловиса, была для него куда ценнее какого-то там генотипа человека. И те идиоты, которые ударились в религию Грея, могут сколько угодно кричать о вреде нанов. Он переживет их всех, как пережил уже многих.
Единственное, что его сейчас интересовало, так это причина встречи, назначенной мотыльками. Впрочем, как и выбранное место. Инульгем понятия не имел, выбрали ли они Александрию случайно или докопались до источника тех поврежденных нанов, что он отдал им в последнюю встречу. Но они сказали, что нашли выход, сумели заставить наны заработать вновь, дали Кловису надежду на продолжение жизни. И тонкий голос паранойи, вопящий о том, что мотыльки не должны были знать о поврежденных нанах, выдаваемых Кловисом за штамм самых обычных при обмене, притухал и замолкал от предчувствия перспективы кульминации долгих лет поисков ответа, как можно исправить заданный срок работы невидимых помощников жизни.
«Во имя Корпорации!» — иронично подумал он, оскалившись. — «Интересно. Каково это — быть спасителем человечества?»
Подойдя к развалинам, слишком хорошо врезавшимся в память с последнего визита, Инульгем шумно втянул воздух ноздрями и тихо произнес:
— Выходите, я знаю, что вы уже здесь.
Воздух прямо перед ним задрожал, искажая вид пустыни впереди, и начал обретать плотность и форму. Кловис натянул на лицо маску вежливости и спрятал под ней нетерпение. Четыре особи расы мотыльков проявились в пространстве, обозревая окрестности своими огромными фасеточными глазами. Они молча разошлись в стороны, пропуская кого-то еще. Кловис против воли напрягся, ощутив в воздухе едва уловимый запах опасности.
В полукруг стоящих мотыльков шагнула высокая фигура. Маскировочное поле скрывало его так же хорошо, как и ксеносов, но через пару секунд Кловис понял, чем этот прибывший отличается от остальных.
Он был выше, более широк в кости, с правильными чертами лица. Короткие темные волосы подчеркивали странную бледность кожи и большие глаза, но все же… все же глаза этого существа были человеческими.
Высокий мужчина шагнул вперед, полностью отключая маскировочное поле, и предстал перед койотом в тонкой антрацитовой оболочке, обтягивающей все тело с головы до ног. Матовая чернота костюма неприятно напомнила Кловису отряды зачистки под командованием Матиаша Грея.
— Ты сильно изменился, Андреас, — произнес мужчина спокойно. В этот момент Инульгем приложил всю силу воли, вознеся молитвы своему богу, чтобы не вцепиться в горло Грею, своему бывшему учителю и наставнику.
— Матиаш… — прошипел койот, блеснув удлинившимися белыми клыками. — Как неожиданно, — саркастически добавил он. — Симпатичное тело. Сам делал? — язвительно продолжил Кловис, нанося удар по самому слабому месту Грея.
Матиаш не выразил никаких эмоций по этому поводу, лишь согласно кивнул, соглашаясь с Андреасом.
— Андроид, — зачем-то пояснил Грей, — спасибо Каннингему за начало работ в этом направлении сотни лет назад. У доктора когда-то были на редкость разумные и здравые идеи.
— Такие как наны, например, — нехорошо улыбнулся Кловис, приняв расслабленную позу. Матиаш снова кивнул.
— Да, сначала наны казались благом, — хорошо поставленным приятным баритоном продолжил он. — Столько возможностей, столько надежд. Новая Эра человечества, свободные путешествия между мирами. Золотой Век… Только во что это выродилось, Андреас? Тебе ли не знать, что делают наны с организмом человека, — он пристально осмотрел Инульгема, подчеркивая свои слова.
— Возможности, говоришь? — зашипел сквозь стиснутые зубы койот. — Новая Эра? Перспективы? Да где бы вы все были с этими вашими лозунгами, если бы не я? Не я и такие, как я. Сколько исследователей вам пришлось сначала похоронить, прежде чем ты и твой доктор хотя бы поняли принцип работы нанов? Что лично вы отдали на алтарь Корпорации, чтобы войти в анналы истории Терры, как главы великой и несокрушимой? Ты выбрал свою мнимую свободу, лишился тела, как паразит блуждая по андроидам до сих пор. А я, даже сейчас работающий на благо Корпорации, не удостоился и строчки! Даже жалкой строчки в ранних записях исследований и колонизации планет! Ты предал Корпорацию, Грей! Сбежал, как трусливая собака, поджав хвост и зализывая раны на своем самолюбии. Отказался от наномодификации, собрал целый Ордос, чтобы нести свое добро в массы. В то время, как я продолжал верно служить ей, ища выход, добираясь даже до этих маленьких предателей, — он кивнул на стоящих молча мотыльков в силовой броне.
— Я не предавал Корпорацию, Андреас, — Грей покачал головой, — я просто не стал предавать человечество.
— Ха-ха-ха! — рассмеялся Кловис, запрокинув голову и глядя безумными глазами в звездное небо. — Ты, пес Каннингема, не надо мне тут высоких и пафосных слов о великом предназначении людей.
— Я давно не с доктором, — сощурившись, сказал Грей. — Именно после того, как он отказался признавать перед всеми свою ошибку слияния Терры и Земли. Он знал, понимал, что случилось, но предпочел смолчать. Смолчать о том, что это вовсе не Терра, а Земля была линией, потому мощности и не хватило. Он предпочел смолчать о том, какие изменения влекут за собой наномодификации после длительной стимуляции ими. Он молчал о побочных действиях, о бесплодии, о том, что обманом инфицировал нанами весь научный и исполнительный состав лаборатории. Он молчал до тех пор, пока не стало уже слишком поздно. И ты, Андреас, живое этому подтверждение.
— Потому и живое, что не отказался от нанов в пользу каких-то там сопливых выродков, плодов любви и цветов с грядки, — мстительно парировал койот. — Да и тебе, чистому душой и телом, как-то проблематично говорить о людях, являясь лишь жалкой их копией в теле андроида.
Грей вспыхнул, как спичка, побагровев и сверкнув глазами. И в этот момент Инульгем решил бежать.
Но дорогу ему преградил отряд мотыльков, встав позади него так незаметно, что этого не понял даже койот.
— Ты отдал нам поврежденные образцы, приведшие к гибели нескольких наших особей, — своим модифицированным писклявым голоском начал один из них.
— Сами виноваты, тестировали бы на крысах, — огрызнулся Кловис, ища возможность выскользнуть прочь одним куском. Краем глаза он заметил, как совсем недалеко от него начали проявляться в пространстве и другие ксеносы, возникая на песке, как молчаливые фигуры или статуи. Мотыльков становилось все больше и больше, а Грей продолжал стоять на месте, глядя на своего бывшего ученика с каким-то сожалением.
Этого койот стерпеть уже не смог. Неестественно запрокинув голову назад, так, что у нормального человека обязательно бы хрустнул и сломался позвоночник, он протяжно завыл на луну, заставив мотыльков на мгновение сбиться с заготовленной речи. Инульгем вложил в этот вой столько отчаяния и крика одиночества, что даже Грей на секунду закрыл глаза, чтобы не видеть боли и обиды ученика.
— Ты обманул нас, — продолжил второй мотылек, когда койот выдохся и часто задышал, переводя дух. — Твои наны подходят только для гибридов, которые не могут быть повсеместными в нашем обществе.
— Но если мы сами уничтожим тебя за наших братьев и сестер, — подхватил третий ксенос, — то это неизбежно приведет к войне между людьми и нашей расой, к чему мы совершенно не стремимся. Мир между Террой и нашим домом слишком хрупок.
— Потому вы и обратились к проверенному чистильщику Корпорации, — выдохнул Кловис, с ненавистью глядя на Грея. — Матиаш уж точно знает, как поступать с теми, кого нельзя стереть легально и своими руками. Да, Матиаш?
Кловис уловил далекий нарастающий шорох, но не показал вида, чтобы не привлекать внимания остальных.
— Я не знал, что все так выйдет! — в сердцах закричал Грей, пнув песок мыском высокого ботинка. — Я не мог отказаться от операции слияния, ею руководил лично Каннингем! Что я должен был ему сказать? Что мне что-то там не нравится? Сказать это тому, кто не просто принес наны на Терру, а являлся их царем и богом, руководителем и главой Корпорации? Да, мне было обидно, было страшно и очень, очень мерзко от того, сколько людей погибло в обоих мирах. Но Каннингем ничего не желал слушать. Он никогда не желал ничего слушать. И если на заре его карьеры это было на руку, продвигало самые безумные идеи, то в конце стало настоящим проклятием. А ты спасаешь то, что превращает людей в мутантов, дает им бесплодие, ведет к вымиранию расы. Ты даже не знаешь, что ты хочешь спасти, Андреас!
— Это знал доктор Каннингем, — пожал плечами Кловис.
— Не знал, — буркнул Грей, прохаживаясь перед учеником, как когда-то давно на инструктаже Андреаса. — Он и сам не знал, откуда взялись наны. Вроде бы, образец он выделил из останков ткани какого-то мумифицированного святого в Европе, что, несомненно, могло бы объяснить нечеловеческие возможности канонизированного в прошлом человека. Но источник нанов так и не был найден. Мы не знаем, не можем понять, откуда они появились и что с ними произошло.
— Так дайте это сделать мне! — заорал в ответ Кловис. — Ты стоишь в том месте, откуда я вытащил самый древний образец нанов. Но они перестали работать. Просто перестали функционировать и все. Я так близко к разгадке, Грей! Дай мне закончить мою работу!
Матиаш сокрушенно покачал головой, подойдя к бывшему ученику почти вплотную. Андреас мог чувствовать приятный запах его парфюма, ощущать едва заметный аромат синтетической кожи андроида и смотреть в печальные глаза Грея.
— Ты не понимаешь? — тихо произнес Матиаш. — Действительно не понимаешь? Никто не знает, что такое наны, кто их принес и кто сделал. Известно только одно. На Земле они не работают, но и ломки от этого не дают. Скорее всего, сюда, — он кивнул на пустыню вокруг, — попали несколько жителей Земли, которые и разбавили собой живущее тут племя кочевников. Именно поэтому здешние наны больше никогда не будут работать. Это просто невозможно, Андреас.
Кловис отступил на шаг, мотая головой, будто его оглушили. Он продолжал отступать, сохраняя на лице ошеломленное выражение и бормоча под нос:
— Неправда, неправда… Каннингем найдет выход, если не он, то никто. Мне просто надо добраться до него, достучаться, чтобы он понял, кто действительно стоит рядом с ним, кто поможет ему с нанами, с управлением Корпорацией…
— Да нету никакого управления! — в отчаянии взвыл Грей, позабыв о стоящих рядом ксеносах. — Давно уже нет ни управления, ни Каннингема, ни основателей всего этого идиотизма! Каждая ячейка знает и выполняет только свою работу. Вспомни, мы ведь так и задумывали изначально. Мы так и хотели, чтобы через некоторое время Корпорация вышла на саморегулирующуюся структуру. Каждый знает только начальника над ним, но не дальше. Ячейки настолько развернулись, что образовали целую паутину. И неужели ты реально думаешь, что Каннингем успел бы ставить столько подписей, даже электронных, сколько приходит запросов из миров? Единой верхушки власти давно уже нет. Остался только кабинет и лаборатория, как символ Корпорации. Да, тот самый, на вершине горы, откуда виден весь ёбаный пиздец происходящего.
Кловис оскалился, продолжая отступать. Грей сделал шаг к нему, но заметил, как песок под ногами ощутимо подрагивает. И эта дрожь нарастала все сильнее и сильнее.
А через несколько секунд по всему периметру вокруг развалин храма вынырнули из-под земли с десяток машин, в подсвеченных кабинах которых мелькнули люди, но тут же пропали из виду, когда автоматика погасила свет, настроив картинку ночного видения внутри кокпитов.
«Скорпионы» подняли хвосты, выпустив жала и нацелив их на замерших в неподвижности ксеносов. Тихий гул наращиваемой мощности подсказал Грею, что дело плохо. Мотыльки в любой момент могли покинуть зону нарастающего конфликта, свалив все происходящее на плечи Матиаша, который хоть и был облачен в сверхлегкий бронекостюм с повышенным коэффициентом защиты, но вовсе не строил иллюзий по поводу возможности противостоять нескольким «скорпионам» — одним из лучших боевых машин Корпорации.
— А ты неплохо подготовился, — сказал Грей, осторожно осматриваясь. — Или не подготовился, а просто подстраховался для встречи с мотыльками? Сдается мне, ты и не собирался отпускать их живыми, если поверил в то, что они действительно нашли решение проблемы поврежденных нанов.
Кловис оскалился, склонившись в шутовском поклоне. Ксеносы, тем временем, быстро зачирикали на непонятном языке, судя по всему, собираясь организованно свалиться обратно в квантовый переход, подальше от безумных людей, привыкших решать все проблемы одним способом.
— Именем Корпорации и Ордо Корпус, вы все арестованы! — разнесся по пустыне голос агента Мольер, усиленный громкой связью. — Отключите маскировку и следуйте дальнейшим инструкциям.
— Иди на хер! — задорно прокричал кто-то из темноты, заставив Инульгема дернуть ухом, как самого настоящего койота. В следующий момент к площадке перед развалинами храма подкатили змееподобные машины, переваливаясь на песке через барханы и юрко обходя препятствия, вызывая приступ тошноты от невероятных маневров своих гибких тел. Одна из машин остановилась напротив звеньевого «скорпиона», приподнявшись на среднем сегменте, как королевская кобра, и из раскрывшейся кабины появилось улыбающееся лицо Бо Ваняски. Через несколько секунд рядом с машиной возник Спенсер, пробежавший сто метров, прикрываясь шумом от прибывшего подкрепления.
Инульгем выстрелил первым, целясь в голову андроиду, но в последний момент едва заметно сместил прицел мощного пистолета, когда Патрик толкнул его под руку. Инквизитор поплатился за это располосованной когтями койота щекой. Липкая кровь хлынула из разорванных ран, пропитывая одежду и стекая по шее, но Вуниш не отступил. Одной рукой он постарался перехватить лапу Кловиса, уже начавшего превращение в звереподобное существо, с хрустом вывернув запястье. Инульгем взвыл и с силой оттолкнул Патрика прочь. Инквизитор упал на песок, стараясь подняться, а койот уже скрылся под защиту своего подкрепления, развернувшегося в боевой порядок и начавшего прицельную стрельбу горячей плазмой по противнику.
«Змеи» под предводительством Бо оказались не столь хорошими бойцами, зато в ловкости и маневренности «скорпионы» явно им уступали. Груда металла и оптоволоконных кабелей с начинкой из пары живых людей сошлась в пустыне не на жизнь, а на смерть. «Скорпионы» Ордо Корпус поливали плазмой все, что двигалось в сетке прицела, а агент Мольер оказалась отличным командиром, мгновенно ориентируясь в тактической обстановке. Машины Ордо Вита рассредоточились, частично нырнув обратно в песок, откуда и вырывали куски металла из опор «скорпионов», заставляя многотонные машины крениться и оседать вниз. Но те тоже не оставались в долгу, разнося плевками горячей плазмы гибкие тела машин противника в клочья, не оставляя операторам ни шанса на выживание.
Раненый по касательной старинной пулей Грей недоуменно потер висок, по которому скользнула пуля, растерев между пальцами сукровицу и питательную жидкость тела андроида, развернулся на месте и бросился на «скорпионов».
Прямое попадание заряда из жала машины могло стереть в порошок любого, даже защищенного броней агента, но Матиаш побывал в слишком многих конфликтах, чтобы позволить себя так бездарно уничтожить. Достигнув первого «скорпиона», он поднырнул под его брюхо, зашел сзади и запрыгнул на спину, цепляясь нечеловеческой хваткой за обтекаемые пластины брони. Через пару секунд он уже оказался на хвосте, прильнув к нему и обхватив его руками и ногами.
Звеньевая машина, управляемая Мольер, крякнула, осела и выпустила струю жирного черного дыма из того места, где только что крепился венчающий сегмент генератора плазмы. Оторванное жало полетело вниз, оплавляя песок в месте падения, а Грей уже спрыгнул с покалеченного «скорпиона», устремившись к следующей машине.
Спенсер не видел в пылу начавшегося боя ни Гриффина, ни Патрика. И хотя доктор Льюис клятвенно брюзжал о нежелании покидать укрытие, Спенсер был уверен, что доктор в стороне не останется. Особенно, когда на сцене появился Патрик, получивший новую рану от старого противника. Пару раз Спенсеру даже казалось, что он мельком видит пробегающего мимо Гриффина, трясущего связкой медпакетов и разбрасывающего в пространство фирменный мат, но выстрелы со всех сторон мешали агенту сосредоточиться на друге, на время предоставив его своей судьбе.
Заметив отчаянный маневр андроида, Спенсер мешкать не стал. Активировав боевую трансформацию введенных недавно нанов, он в последний раз оценил тактическую обстановку боя еще не затопленным трансформацией мозгом. Сформированная привычным усилием разума объемная картинка, описывающая положение в пространстве всех участников боя, дрогнула, и стала медленно оплывать. Звуки стали глуше, время словно замедлилось, и он почувствовал, как хрустят кости в сжатых со всей силы кулаках. «Или это были зубы?...» — мелькнула одинокая мысль, и исчезла.
После этого перед глазами агента появилась знакомая кровавая пелена…
Когда Льюис наклонился над скорчившимся в песке Вунишем, получившим от Инульгема пинок в грудь, воспитанные слова в сознании доктора куда-то испарились. Он не знал, что за тварь гостила в теле Кловиса, и как именно выглядела, но рваные раны на лице инквизитора и разорванная ткань одежды не воодушевляли. «Пристрелить нахер, как бешеную собаку, — подумал Гриффин, отработанным до автоматизма движением раздирая оболочку медпакета, и не обращая внимания на происходящее вокруг. — Ох, ну и когти…»
Выматерившись и обработав рваные раны на торсе пациента, к счастью, не затронувшие внутренних органов и крупных кровеносных сосудов, Льюис перешел к склейке повреждении на лице, когда негромко пиликнул один из датчиков-маячков, прицепленных к нагрудному карману.
— Твою же неизвестную мать, С-спенсер! — прошипел док, ускоряя темп работы. Очень скоро у него наверняка прибавится пациентов — маячок реагировал на активацию боевого режима агента, и посылал сигнал, когда наны выходили в «горячий режим». Спенсер даже не подозревал о такой недокументированной функции своего организма… — Тебя мне еще не хватало, с наноотходняком и раздолбанным к хуям телом-хуелом».
Впрочем, в следующий момент доктор почувствовал, что активация агента была очень даже своевременной. В нескольких метрах от него приземлился на скрипнувший песок «скорпион», завершивший прыжок. Помедлив секунду, машина повела плазменным излучателем в сторону Гриффина и все еще лежащего в отключке Патрика. Льюис флегматично потянулся к излучателю на поясе, но оружия там не оказалось. Он лишь мельком взглянул на жало машины, вернувшись к своим обязанностям. Плазменный излучатель рявкнул, но выстрел был направлен куда-то в сторону. Раздался скрип и скрежет металла, сопровождаемый нечленораздельным рычанием.
Гриффин закончил с первой помощью и смог наблюдать, как один отдельно взятый агент быстро-быстро разбирает на куски металлокерамическую боевую машину. Пластины брони, сервоприводы и внутренняя начинка «Скорпиона» летели в разные стороны, и один из них просвистел над головой Льюиса. Когда-то давно он уже видел нечто подобное — тогда скорпион был настоящим, и схватился с мелким хищником, обитавшим только на Малидакане. Местные называли его «песчаный король», хотя ничего королевского в невзрачном сером тельце с невыразительными крылышками не было. Но увидав, как король вгрызается в скорпиона, превосходящего его размерами вдвое, и раздирает на части поверженное тело, док согласился — свое имя насекомое полностью оправдало.
Боевая машина заискрила, и рухнула, разломившись пополам. Из распахнувшегося колпака кабины вывалился пилот. Его разбитый шлем открывал бледное окровавленное лицо с безумными глазами, и рот, разинутый в неслышном крике. В руке пилот сжимал короткий тупорылый пистолет, который дважды выстрелил короткими вспышками…
Спенсер опоздал всего на один удар сердца. Агент вырвался из внутренностей разбитого «Скорпиона», и снес пилоту голову ударом ладони. Оружие медленно упало на песок.
Льюис почувствовал, что у него что-то неладно. Опустив глаза, он увидел, как из двух небольших дырочек на правой стороне грудной клетки, ниже третьего ребра, выступают несколько капель крови. Доктор попробовал вдохнуть, и был вознагражден адской колючей болью в груди, которая медленно распространилась по всему телу. «Кажется, это был игольник, — подумал Гриффин, откидываясь назад, не в силах пошевелить даже пальцем. — Мне пиздец…»
Спенсер налитыми кровью глазами смотрел, как оседает на песок Льюис. Рядом с ним пошевелился перетянутый перевязочными пакетами Патрик.
Спенсер сделал шаг к Льюису, но дорогу ему перегородила невысокая фигурка, которую агент едва не снес с пути одним мощным ударом, лишь в последний момент узнав ее.
Таи откинула с головы колпак маскировочного костюма и опустиласьна колени рядом с Гриффином, начав что-то быстро вытаскивать из множества карманов одежды и прикладывать к телу доктора.
Женщина бросила на Спенсера только один взгляд, в котором не было ни обвинений, ни страха, ни тревоги. Был только молчаливый посыл идти и уничтожить тех, кто уничтожил Гриффина.
@темы: Творчество. Рассказы., Dr.Нах