Голос в вашей голове.
Doctor-3Системы безопастности верещали во всю мощь искусственных голосов, перемигиваясь лампочками предупреждения и изыскивая самые мерзейшие звуковые частоты.
— Критическая потеря высоты, критическая потеря высоты. Аэрбот приближается к поверхности со скоростью…
— База контроля атакована. Передается сигнал о помощи, координаты секторного обстрела…
— Система контроля полета повреждена, исправление системы в текущих условиях невозможно.
— Критическая потеря высоты…
Вокруг крутились картинки, тоннельное зрение мешало осознанию себя в трехмерном пространстве, мозг отказывался анализировать сложившуюся ситуацию. Где-то совсем уж глубоко тоненько завывал инстинкт самосохранения, но его писклявый голосок едва слышался под гнетом бетонной плиты безразличия к происходящему.
Тонкое углепластовое покрытие палубы аэрбота дрожало и скрипело под ногами, грозя в любую минуту провалиться ко всем чертям вниз, увлекая за собой шатающегося мужчину в рваной одежде, медленно пробирающегося к пультам управления.
Когда он только пришел в себя, ситуация еще не была настолько критической, и он рискнул предположить, что дотянет до населенного пункта, не предпринимая никаких активных действий. Но риск не оправдался. Едва единственный пассажир смог кое-как разлепить веки, как по корпусу аэрбота прошла волна, сотрясающая все перегородки и листы внешней обшивки. Силовое поле истаяло за секунды, обнажая корпус машины, несущейся вниз с крейсерской скоростью курьерского корабля.
Устоявшееся среди опытных пилотов выражение о крейсерской скорости курьерского корабля вяло позабавило очнувшегося под хреновой тучей раскуроченных приборов человека. Он с усилием выполз из пластиковых осколков и треснувших корпусов панелей, раздвигая насыпавшиеся сверху тяжелые приборы. Если он правильно помнил, удар принял на себя ящик с запасным оборудованием, стоящий рядом с ним, когда аэрбот тряхнуло звуковой волной, и заряд из плазменника конвоира ушел в сторону и выше.
— Ебать мой острый скальпель, — цепляясь за рваные края приборных панелей, прохрипел Гриффин, — никогда больше не выберу эту авиакомпанию…
Кокофония звуков и красочное перемигивание заставляло щуриться и прикрывать лицо ладонями в первые несколько секунд после пробуждения из ниоткуда. Зрительная панорама медленно, с подрагиванием и адскими головными болями, разворачивалась из узкой щелочки прямого зрения в объемную картину происходящего. Гриффин держался на одной силе воли, предоставляя кому-то там выше следить за показаниями процессов своей жизнедеятельности.
Выбравшись из кучи обломков, он тут же наткнулся на тело мертвого солдата, открывшего по нему огонь перед началом всей этой кутерьмы. Лейтенант в голубой форме спецотдела по транспортировке особо важных персон валялся на полу, раскинув в стороны руки, в одной из которых до сих пор был зажат табельный плазменный пистолет. Подумав немного, Гриффин отказался от идеи забрать себе оружие лейтенанта. Беглый осмотр убедил Дока, что последний офицер Службы Корпуса мертв. Широко распахнутые глаза мертвеца, смотрящие вверх, оставались по-детски удивленными и непонимающими. Большая бурая лужа крови из расколотого черепа уже начала подсыхать по краям, застывая неровным пятном посреди гладкой поверхности пола.
Гриффин проследил траекторию падения и понял, что в момент атаки звуковой волной лейтенант стоял как раз так, чтобы она толкнула его в грудь, заставив всплеснуть руками, что и спасло жизнь Доку, когда выстрел из плазменника ушел чуть выше и в бок. Сам же лейтенант, получив прямой удар по ребрам, не удержался на ногах и опрокинулся назад, с высоты своего роста ударившись затылком об прочный край выступающей ремонтной машины, стоящей в грузовом отсеке аэрбота. Добило офицера падение на углепластовое покрытие палубы легкой машинки для дальних и средних полетов в атмосфере.
«Извлечение моих внутренних органов на благо государства откладывается на неопределенный срок», — подумал доктор Гриффин, цепляясь руками за ремонтную машину.
Аэрбот особенно сильно тряхнуло, и на грузовой палубе погасло освещение. Гриффин подождал несколько секунд, ожидая включения аварийного генератора, пока не убедился, что до этого времени именно он и работал на всех уровнях аэрбота.
— Темно, как в жопе, — буркнул он, цепляясь разбитыми руками за предметы рядом, — и я, как говно, выбираюсь прочь из этой кишки. Ну просто феерия анального криптоанализа.
В кабине пилотов свет был. Как и звуки систем безопастности, взрезавшие свербящий и ушибленный мозг доктора Гриффина своими безликими голосами, предупреждающими о неизбежном и скором падении на полной скорости.
Шатаясь и дрожа, Гриффин добрел до кресла капитана, сел, старательно нашаривая под сидением крепежные ремни. Руки двигались кое-как, словно чужие. Пальцы заплетались, промахиваясь мимо нужных креплений и застежек, но Док не сдавался. Он вообще никогда не сдавался, но частенько отступал прочь. Менял дислокацию, как он говорил про себя.
Если невозможно было просто уйти от конфликта или из беспокоящей ситуации, Гриффин сталкивал лбами конкурирующие группировки или людей, чтобы успеть смотаться в тень без лишних потерь.
Но сдаваться, опуская руки, принимая обстоятельства в единственно верном варианте, он не умел. Даже смерти своих пациентов он констатировал исключительно после личной проверки жизнедеятельности, пусть даже она была совершенно бесполезна после снятия показаний приборов.
Наконец, крепежная упряжь капитанского кресла смачно щелкнула последним механизмом, и мягкое анатомическое кресло плавно просело, оповещая о готовности к работе.
Встроенный блок питания как раз на такие вот нестандартные случаи отсекли повреждения главной системы безопастности, включая собственные блоки питания. Гриффин нащупал кнопку эвакуации и с усилием вдавил ее до щелчка.
В тот же момент питание вырубилось окончательно. За стеклами кабины молча проносились видения приближающейся земли, к которой стремился аэрбот со своим единственным пассажиром.
— Время смерти ноль часов, ноль минут… — прошептал Гриффин, слабо улыбаясь.
Кратковременная агония генераторного отсека выплюнула последний конвульсивный импульс энергии, и капитанское кресло провалилось через разъехавшиеся пластины пола в эвакуационную шахту.
— То есть, как потеряли?! — вопил полковник на вытянувшихся перед ним подчиненных. — Как, мать вашу, вы его потеряли?! Я, блядь, вас спрашиваю, обсосы вы офицерские! Как можно потерять целый огромный аэрбот с системой слежения и экипажем? Ну, чего заткнулись, материал генетический?
Стоящие перед полковником офицеры из группы слежения не изменили застывших масок отчуждения на лицах, не смея проронить ни слова перед раскрасневшимся начальством, пидорасящим их в хвост и в гриву за проваленную операцию доставки.
— Какого икса через игрик вы не послали за транспортом группу поддержки? Где ваши хваленые летчики-истребители? Где эта ваша рукожопая пехота? Опять в местных борделях девок тискают всем корпусом? Чего заткнулись, унитазы полевые?
— Полковник, полегче, — раздался спокойный голос от двери в комнату совещаний, — ваши люди не виноваты. Это я отдал приказ отменить сопровождение, как и снять с борта весь экипаж, кроме капитана и конвоира.
Полковник Давлатов перевел налитые кровью глаза на фигуру, возникшую в дверях кабинета.
— Ты еще кто, мать твою, такой? — едва сдерживаясь, чтобы не пристрелить наглеца, пробасил он.
— Аэрбот был атакован пучками импульсов и добит звуковой волной из дальнобойной пушки с северного мыса Вакамерсти. У экипажа просто не было шансов уйти от атаки, — примирительно продолжил гость, медленно приближаясь к Давлатову. — Пожалуйста, отпустите своих офицеров, нам надо поговорить.
Полковник пристально разглядывал вошедшего. Невысокий, щуплый, средних лет мужчина в темно-сером костюме смотрел на Давлатова с отрешенной вежливой улыбкой, не сулящей, впрочем, ничего хорошего. Бесцветные глаза и аккуратно уложенные светлые волосы подчеркивали железобетонную уверенность в своих правах вот так вот запросто входить в кабинеты, где происходит показательная порка фаллическими знаками отличия личного состава высшего уровня Корпуса.
— Я вас очень прошу, — добавил гость с нажимом, нависая над сидящем за столом Давлатовым. Полковник скрипнул зубами, но приказал своим людям:
— Все свободны, отчеты на стол лично мне.
— Вот и хорошо, полковник, — медленно передернул плечами гость в сером, едва двери кабинета Давлатова мягко закрылись за последним офицером. — Меня зовут мистер Вуниш, я представляю службу контроля Корпуса. И теперь делом о докторе Гриффине будет заниматься мой отдел, и я лично.
Давлатов наградил Вуниша таким взглядом, что едва не прожег его насквозь.
— Кто дал вам право изымать дело особой важности у меня из-под носа? — отчеканил полковник, поднимаясь из-за стола и расправляя широченные плечи. Давлатов был выше Вуниша на целую голову, комплекцией напоминал медведя и смотрел на нежданного помощника с выражением плохо контролируемого бешенства на лице.
— Это дело связано с религиозной целостностью вверенного мне сектора в частности, и государственной безопастностью в целом, и мне не требуется никаких разрешений, господин полковник, — с металлом в голосе сказал Вуниш, сохраняя на губах всю ту же издевательскую улыбочку. — Вы же не хотите оказаться на месте ваших людей? послушать, к примеру, кто вы такой в фекальных делах ваших собратьев по оружию? Или оказаться рядом с ними, плечом к плечу, в звании старшего лейтенанта? Скажем, под командованием того самого офицера, которого вы сегодня так витиевато и долго распекали здесь в кабинете?
— Ты мне еще угрожать будешь? — прорычал Давлатов, судорожно сжимая пудовые кулаки.
— Даже в мыслях не было, — серьезно отозвался Вуниш. — Всего лишь честно обрисовал вероятное будущее. Вероятносей же так много, а параллелей так мало.
Полковник Давлатов сдулся и сник на глазах, заслышав кодовую фразу, мигом объяснившую и вседозволенность Вуниша, и его спокойствие перед грозным полковником.
— Я рад, что вы поняли, с кем имеете дело, — заметив реакцию Давлатова, произнес его гость. — А теперь, если вы не против, я бы хотел ознакомиться со всеми материалами, которые у вас есть на искомый объект.
Полковник Давлатов со стеклянными глазами сдержано кивнул, приступая к формированию папки со всеми данными, которые запросил Вуниш.
Ненастоящий человек с ненастоящим именем в ненастоящем костюме только что мягко промазал антисептическим вазелином задницу Давлатова и дружелюбно нагнул его над собственным же столом, и полковник только сейчас оценил жест доброй воли и своеобразное уважение к своей персоне. Вунишу ничего не стоило сделать все это прямо перед личным составом офицеров, которых он попросил выйти из кабинета.
— Критическая потеря высоты, критическая потеря высоты. Аэрбот приближается к поверхности со скоростью…
— База контроля атакована. Передается сигнал о помощи, координаты секторного обстрела…
— Система контроля полета повреждена, исправление системы в текущих условиях невозможно.
— Критическая потеря высоты…
Вокруг крутились картинки, тоннельное зрение мешало осознанию себя в трехмерном пространстве, мозг отказывался анализировать сложившуюся ситуацию. Где-то совсем уж глубоко тоненько завывал инстинкт самосохранения, но его писклявый голосок едва слышался под гнетом бетонной плиты безразличия к происходящему.
Тонкое углепластовое покрытие палубы аэрбота дрожало и скрипело под ногами, грозя в любую минуту провалиться ко всем чертям вниз, увлекая за собой шатающегося мужчину в рваной одежде, медленно пробирающегося к пультам управления.
Когда он только пришел в себя, ситуация еще не была настолько критической, и он рискнул предположить, что дотянет до населенного пункта, не предпринимая никаких активных действий. Но риск не оправдался. Едва единственный пассажир смог кое-как разлепить веки, как по корпусу аэрбота прошла волна, сотрясающая все перегородки и листы внешней обшивки. Силовое поле истаяло за секунды, обнажая корпус машины, несущейся вниз с крейсерской скоростью курьерского корабля.
Устоявшееся среди опытных пилотов выражение о крейсерской скорости курьерского корабля вяло позабавило очнувшегося под хреновой тучей раскуроченных приборов человека. Он с усилием выполз из пластиковых осколков и треснувших корпусов панелей, раздвигая насыпавшиеся сверху тяжелые приборы. Если он правильно помнил, удар принял на себя ящик с запасным оборудованием, стоящий рядом с ним, когда аэрбот тряхнуло звуковой волной, и заряд из плазменника конвоира ушел в сторону и выше.
— Ебать мой острый скальпель, — цепляясь за рваные края приборных панелей, прохрипел Гриффин, — никогда больше не выберу эту авиакомпанию…
Кокофония звуков и красочное перемигивание заставляло щуриться и прикрывать лицо ладонями в первые несколько секунд после пробуждения из ниоткуда. Зрительная панорама медленно, с подрагиванием и адскими головными болями, разворачивалась из узкой щелочки прямого зрения в объемную картину происходящего. Гриффин держался на одной силе воли, предоставляя кому-то там выше следить за показаниями процессов своей жизнедеятельности.
Выбравшись из кучи обломков, он тут же наткнулся на тело мертвого солдата, открывшего по нему огонь перед началом всей этой кутерьмы. Лейтенант в голубой форме спецотдела по транспортировке особо важных персон валялся на полу, раскинув в стороны руки, в одной из которых до сих пор был зажат табельный плазменный пистолет. Подумав немного, Гриффин отказался от идеи забрать себе оружие лейтенанта. Беглый осмотр убедил Дока, что последний офицер Службы Корпуса мертв. Широко распахнутые глаза мертвеца, смотрящие вверх, оставались по-детски удивленными и непонимающими. Большая бурая лужа крови из расколотого черепа уже начала подсыхать по краям, застывая неровным пятном посреди гладкой поверхности пола.
Гриффин проследил траекторию падения и понял, что в момент атаки звуковой волной лейтенант стоял как раз так, чтобы она толкнула его в грудь, заставив всплеснуть руками, что и спасло жизнь Доку, когда выстрел из плазменника ушел чуть выше и в бок. Сам же лейтенант, получив прямой удар по ребрам, не удержался на ногах и опрокинулся назад, с высоты своего роста ударившись затылком об прочный край выступающей ремонтной машины, стоящей в грузовом отсеке аэрбота. Добило офицера падение на углепластовое покрытие палубы легкой машинки для дальних и средних полетов в атмосфере.
«Извлечение моих внутренних органов на благо государства откладывается на неопределенный срок», — подумал доктор Гриффин, цепляясь руками за ремонтную машину.
Аэрбот особенно сильно тряхнуло, и на грузовой палубе погасло освещение. Гриффин подождал несколько секунд, ожидая включения аварийного генератора, пока не убедился, что до этого времени именно он и работал на всех уровнях аэрбота.
— Темно, как в жопе, — буркнул он, цепляясь разбитыми руками за предметы рядом, — и я, как говно, выбираюсь прочь из этой кишки. Ну просто феерия анального криптоанализа.
В кабине пилотов свет был. Как и звуки систем безопастности, взрезавшие свербящий и ушибленный мозг доктора Гриффина своими безликими голосами, предупреждающими о неизбежном и скором падении на полной скорости.
Шатаясь и дрожа, Гриффин добрел до кресла капитана, сел, старательно нашаривая под сидением крепежные ремни. Руки двигались кое-как, словно чужие. Пальцы заплетались, промахиваясь мимо нужных креплений и застежек, но Док не сдавался. Он вообще никогда не сдавался, но частенько отступал прочь. Менял дислокацию, как он говорил про себя.
Если невозможно было просто уйти от конфликта или из беспокоящей ситуации, Гриффин сталкивал лбами конкурирующие группировки или людей, чтобы успеть смотаться в тень без лишних потерь.
Но сдаваться, опуская руки, принимая обстоятельства в единственно верном варианте, он не умел. Даже смерти своих пациентов он констатировал исключительно после личной проверки жизнедеятельности, пусть даже она была совершенно бесполезна после снятия показаний приборов.
Наконец, крепежная упряжь капитанского кресла смачно щелкнула последним механизмом, и мягкое анатомическое кресло плавно просело, оповещая о готовности к работе.
Встроенный блок питания как раз на такие вот нестандартные случаи отсекли повреждения главной системы безопастности, включая собственные блоки питания. Гриффин нащупал кнопку эвакуации и с усилием вдавил ее до щелчка.
В тот же момент питание вырубилось окончательно. За стеклами кабины молча проносились видения приближающейся земли, к которой стремился аэрбот со своим единственным пассажиром.
— Время смерти ноль часов, ноль минут… — прошептал Гриффин, слабо улыбаясь.
Кратковременная агония генераторного отсека выплюнула последний конвульсивный импульс энергии, и капитанское кресло провалилось через разъехавшиеся пластины пола в эвакуационную шахту.
— То есть, как потеряли?! — вопил полковник на вытянувшихся перед ним подчиненных. — Как, мать вашу, вы его потеряли?! Я, блядь, вас спрашиваю, обсосы вы офицерские! Как можно потерять целый огромный аэрбот с системой слежения и экипажем? Ну, чего заткнулись, материал генетический?
Стоящие перед полковником офицеры из группы слежения не изменили застывших масок отчуждения на лицах, не смея проронить ни слова перед раскрасневшимся начальством, пидорасящим их в хвост и в гриву за проваленную операцию доставки.
— Какого икса через игрик вы не послали за транспортом группу поддержки? Где ваши хваленые летчики-истребители? Где эта ваша рукожопая пехота? Опять в местных борделях девок тискают всем корпусом? Чего заткнулись, унитазы полевые?
— Полковник, полегче, — раздался спокойный голос от двери в комнату совещаний, — ваши люди не виноваты. Это я отдал приказ отменить сопровождение, как и снять с борта весь экипаж, кроме капитана и конвоира.
Полковник Давлатов перевел налитые кровью глаза на фигуру, возникшую в дверях кабинета.
— Ты еще кто, мать твою, такой? — едва сдерживаясь, чтобы не пристрелить наглеца, пробасил он.
— Аэрбот был атакован пучками импульсов и добит звуковой волной из дальнобойной пушки с северного мыса Вакамерсти. У экипажа просто не было шансов уйти от атаки, — примирительно продолжил гость, медленно приближаясь к Давлатову. — Пожалуйста, отпустите своих офицеров, нам надо поговорить.
Полковник пристально разглядывал вошедшего. Невысокий, щуплый, средних лет мужчина в темно-сером костюме смотрел на Давлатова с отрешенной вежливой улыбкой, не сулящей, впрочем, ничего хорошего. Бесцветные глаза и аккуратно уложенные светлые волосы подчеркивали железобетонную уверенность в своих правах вот так вот запросто входить в кабинеты, где происходит показательная порка фаллическими знаками отличия личного состава высшего уровня Корпуса.
— Я вас очень прошу, — добавил гость с нажимом, нависая над сидящем за столом Давлатовым. Полковник скрипнул зубами, но приказал своим людям:
— Все свободны, отчеты на стол лично мне.
— Вот и хорошо, полковник, — медленно передернул плечами гость в сером, едва двери кабинета Давлатова мягко закрылись за последним офицером. — Меня зовут мистер Вуниш, я представляю службу контроля Корпуса. И теперь делом о докторе Гриффине будет заниматься мой отдел, и я лично.
Давлатов наградил Вуниша таким взглядом, что едва не прожег его насквозь.
— Кто дал вам право изымать дело особой важности у меня из-под носа? — отчеканил полковник, поднимаясь из-за стола и расправляя широченные плечи. Давлатов был выше Вуниша на целую голову, комплекцией напоминал медведя и смотрел на нежданного помощника с выражением плохо контролируемого бешенства на лице.
— Это дело связано с религиозной целостностью вверенного мне сектора в частности, и государственной безопастностью в целом, и мне не требуется никаких разрешений, господин полковник, — с металлом в голосе сказал Вуниш, сохраняя на губах всю ту же издевательскую улыбочку. — Вы же не хотите оказаться на месте ваших людей? послушать, к примеру, кто вы такой в фекальных делах ваших собратьев по оружию? Или оказаться рядом с ними, плечом к плечу, в звании старшего лейтенанта? Скажем, под командованием того самого офицера, которого вы сегодня так витиевато и долго распекали здесь в кабинете?
— Ты мне еще угрожать будешь? — прорычал Давлатов, судорожно сжимая пудовые кулаки.
— Даже в мыслях не было, — серьезно отозвался Вуниш. — Всего лишь честно обрисовал вероятное будущее. Вероятносей же так много, а параллелей так мало.
Полковник Давлатов сдулся и сник на глазах, заслышав кодовую фразу, мигом объяснившую и вседозволенность Вуниша, и его спокойствие перед грозным полковником.
— Я рад, что вы поняли, с кем имеете дело, — заметив реакцию Давлатова, произнес его гость. — А теперь, если вы не против, я бы хотел ознакомиться со всеми материалами, которые у вас есть на искомый объект.
Полковник Давлатов со стеклянными глазами сдержано кивнул, приступая к формированию папки со всеми данными, которые запросил Вуниш.
Ненастоящий человек с ненастоящим именем в ненастоящем костюме только что мягко промазал антисептическим вазелином задницу Давлатова и дружелюбно нагнул его над собственным же столом, и полковник только сейчас оценил жест доброй воли и своеобразное уважение к своей персоне. Вунишу ничего не стоило сделать все это прямо перед личным составом офицеров, которых он попросил выйти из кабинета.
@темы: Творчество. Рассказы., Я и мои создания, Dr.Нах
-
-
17.12.2014 в 20:04Как я заметил, Гриффин относится к странной старой породе людей, которых сложнее уничтожить, чем неистребимый даже в наше просвещенное время сифилис... И это прекрасно)
Притом, описано достоверно и красочно, с обилием подробностей, вкусно и свежо!
Александрийская Рулетка, можно, я тебя расцелую предс строем? Потрясающий текст) А мистер Ваниш... ТО есть, конечно же, Вуниш... Ах, как душа радуется!
Обожаю твои фразы, в том числе и кодовые)
Потрясающе)
-
-
17.12.2014 в 20:16спасибо за то, что читаешь. хотелось подробностей и простого языка в изложении, чтобы не было стройно, но было по-человечески)) приятно видеть критику с описаниями. естественно, когда-нибудь потом буду убирать ошибки и опечатки, но сейчас пока только тексты)
-
-
17.12.2014 в 20:23Мне вот твой внутренний язык текста нравится. Он тоже простой и очень понятный, за что тебе огромное спасибо)
Что же до прочих критиканских радостей, то я на них не способен - нравится текст, и хоть тресни)
-
-
17.12.2014 в 20:27хорошо, что текст нравится, это стимулирует дальше продолжать. мир-то обрастает подробностями, хотя главный герой понятнее так и не становится)
-
-
17.12.2014 в 20:33Мир доставляет жизненными деталями и подробностями, факт) хочется читать и читать) и писать)
-
-
18.12.2014 в 00:17может, в нем чот и есть скрытого, только я пока не вижу. а может, он и правда такой вот. беглец, спокойный псих, профессионал и просто замученный человек.
-
-
18.12.2014 в 09:12Чем более заебан персонаж, тем больше у него взлетов, падений, собирания себя в кучку, и прочих перемен. Было. И много еще будет. Жизнь любит таких людей, просто из принципа: "ты еще жив??? а вот тебе еще!" У таких, как док, может быть очень тяжкая и страшная история потерь, разочарований, переживаний, мыслей...
Пусть он живет на страницах твоей повести, раскрывая потихоньку себя и свои особенности. Так интереснее)
-
-
18.12.2014 в 10:36-
-
18.12.2014 в 11:05-
-
18.12.2014 в 13:53-
-
18.12.2014 в 14:01Собственно, он все еще есть. Они все - живые)
-
-
18.12.2014 в 15:10-
-
18.12.2014 в 15:16Так если текст живой, сюжет тоже приложится. Не сам собой, но вообще)
-
-
18.12.2014 в 18:24-
-
18.12.2014 в 20:26-
-
19.12.2014 в 11:55-
-
19.12.2014 в 11:56-
-
19.12.2014 в 12:13-
-
19.12.2014 в 12:18-
-
19.12.2014 в 12:58-
-
19.12.2014 в 13:34-
-
19.12.2014 в 13:50-
-
19.12.2014 в 13:54-
-
19.12.2014 в 14:05-
-
19.12.2014 в 14:13-
-
19.12.2014 в 19:04-
-
19.12.2014 в 19:16-
-
19.12.2014 в 20:02-
-
19.12.2014 в 20:11-
-
19.12.2014 в 21:50