Голос в вашей голове.
И настоящий фильм ужасов, без обещанного конца через три часа, наступает, когда выглядываешь за окно. Ходят по улицам живые мертвецы, разговаривают, жуют, размножаются и суетятся. А присмотришься к ним, заглянешь в глаза, или, там, рукой коснешься, а жизни-то и нет.
Смотрят своими глазками, на дне которых так и остался осадок пепла от сгоревших надежд и чаяний, пытаются играть по инерции в живых. А больше и нет ничего.
Родились, мечтали, обломались и умерли. Живут до сих пор, тащатся по жизни вагонами, громыхают и друг за друга держатся.
И нет в них ни капли той жизни, что позволяет смаковать моменты счастья, пропитываться соками жизни, позволяя себе фантазировать.
И что это за жизнь такая, в которой все творчество делится на желаемое и ироническое, подменяя друг другом понятия. Вот мы в школе знакомились с классикой, познавали по ней веяния морали или там мыслей, которые в обществе блудили. По романам Толстого или того же Достоевского школьники представляли время, в котором жил автор и его герои. Писатели писали о жизни вокруг, поэты воспевали женщин и природу, художники рисовали всякую... Ну, об этом мы не будем.)
А вот что будут думать о нас потомки? Что я, к примеру, жила в метро, лупила крыс и мылась кишками монстров? Или о ни представят меня среди эльфов-гомосексуалистов, или решат, что моя страна вошла-таки в Евросоюз и стала получать гуманитарную помощь сериалами?
Меня это на посмеяться пробило, ни к сожалениям всяческим.
А вот про живых мертвецов, не способных ценить ничего в жизни, кроме собственных дедлайнов или скидок на распродаже, думать стало безнадежно грустно. И вовсе не от жалости или человеколюбия, мне, честно говоря, пох... на тех, кто ко мне лично не обращался, со мной не знаком и мне ничего не сделал. Только мои представления о красоте и тонкости момента, порой, схожи с представлениями Ткача. Мне вот ужасно хочется вписать куда-нибудь в этот однообразный пейзаж моего города неуместного человека.
И пусть у него волосы будут черными, пусть будут длинными. Пусть одет он будет в длинный плащ, пусть стоит на крыше и смотрит на звезды.
И пусть, зараза, ёкнется оттуда, размажется по асфальту и превратится в кровавое месиво, ибо не может такой человек стоять на крыше в декабре, без шапки и в кожаном плаще. А дураков мы не считаем.))
В этой статье даже есть чуть-чуть моего романтизма.
Просто я забыла дополнить образ хренометом или СВД.
Смотрят своими глазками, на дне которых так и остался осадок пепла от сгоревших надежд и чаяний, пытаются играть по инерции в живых. А больше и нет ничего.
Родились, мечтали, обломались и умерли. Живут до сих пор, тащатся по жизни вагонами, громыхают и друг за друга держатся.
И нет в них ни капли той жизни, что позволяет смаковать моменты счастья, пропитываться соками жизни, позволяя себе фантазировать.
И что это за жизнь такая, в которой все творчество делится на желаемое и ироническое, подменяя друг другом понятия. Вот мы в школе знакомились с классикой, познавали по ней веяния морали или там мыслей, которые в обществе блудили. По романам Толстого или того же Достоевского школьники представляли время, в котором жил автор и его герои. Писатели писали о жизни вокруг, поэты воспевали женщин и природу, художники рисовали всякую... Ну, об этом мы не будем.)
А вот что будут думать о нас потомки? Что я, к примеру, жила в метро, лупила крыс и мылась кишками монстров? Или о ни представят меня среди эльфов-гомосексуалистов, или решат, что моя страна вошла-таки в Евросоюз и стала получать гуманитарную помощь сериалами?
Меня это на посмеяться пробило, ни к сожалениям всяческим.
А вот про живых мертвецов, не способных ценить ничего в жизни, кроме собственных дедлайнов или скидок на распродаже, думать стало безнадежно грустно. И вовсе не от жалости или человеколюбия, мне, честно говоря, пох... на тех, кто ко мне лично не обращался, со мной не знаком и мне ничего не сделал. Только мои представления о красоте и тонкости момента, порой, схожи с представлениями Ткача. Мне вот ужасно хочется вписать куда-нибудь в этот однообразный пейзаж моего города неуместного человека.
И пусть у него волосы будут черными, пусть будут длинными. Пусть одет он будет в длинный плащ, пусть стоит на крыше и смотрит на звезды.
И пусть, зараза, ёкнется оттуда, размажется по асфальту и превратится в кровавое месиво, ибо не может такой человек стоять на крыше в декабре, без шапки и в кожаном плаще. А дураков мы не считаем.))
В этой статье даже есть чуть-чуть моего романтизма.
Просто я забыла дополнить образ хренометом или СВД.
-
-
01.01.2014 в 12:42