Голос в вашей голове.
Я нашла себя на покрывале, разложенном посреди бескрайней каменистой пустыни. Камешки были плоскими, среднего размера, что позволяло спокойно сидеть на земле и с комфортом. Насколько хватало взгляда, всюду были видны только они – серо-красные камни пустыни под бледным небом, на котором медленно клонилось к закату такое же беклое, желто-белое, солнце.
Я встала, посмотрела вперед, где уже полным ходом шла какая-то подготовка к масштабному действию. В этом месте ровная, как тарелка, пустыня внезапно приподнималась, образуя естественное возвышение, протяженностью в несколько десятков метро. Эдакий прямоугольник, по длинным сторонам которого располагались пьедесталы. Каменные, грубовыточенные возвышения в человеческий рост. Нет, выше человеческого, они стояли на равном расстоянии друг от друга, по шесть с каждой стороны. Все они уже были заняты, кроме одного, первого, как сказал кто-то в длинном черном одеянии за моим плечом. Я кивнула, обернулась к закатному солнцу и, вскинув руки вверх, сказала:
- Солнце!
Глупо, да, но в этот момент я поняла, что вряд ли увижу его еще раз, и уж точно не увижу таким же.
Меня торопили. Я достала из кармана бесформенных одежд две желтые бусины, которые надо было цеплять на прядь волос слева, как знак или символ. Я точно знала, что все, кто занимает оставшиеся одиннадцать возвышений, так же надели эти бусины на волосы. Я продернула прядь в них, а вот закрепить никак не могла. Нельзя было завязывать узлом, надо было аккуратно закреплять несколькими волосинками, связав их узлом. В этот момент я и поняла, что волосы у меня длинные, почти до пояса, белеклые, коричневатого оттенка с краснотой.
В этот момент ко мне подошел тот же человек в черном, аккуратно помог мне и сказал, что мне не надо так нервничать, что ритуал сам по себе будет недолгим, а я должна успокоиться.
И вот уже я подхожу к своему пьедесталу, но в шаге от него стоит кто-то высокий, худощавый, а его лицо скрывает черный капюшон длинных одежд. Видны только узкие бледные кисти рук с тонкими пальцами, недвижно замершими в ожидании.
В голове тут же родилась мысль:
«Князь!»
С этой мыслью я опустилась на колени перед ним. Он меня, кажется, даже и не заметил, пребывая в состоянии медитации или просто в состоянии максимальной отрешенности. Тот, кто шел рядом со мной, поднял меня с колен и сказал мне, что это еще не Князь. Во сне я успела подумать, что это, скорее всего, просто была кукла, символ, который зачем-то понадобился всем этим, в черном. Ведь, у Князя не может быть бледных кистей рук…
А проснувшись, я поняла, что может. Может, ибо в те времена у него еще действительно были простые руки нава, а не покрытые чешуей конечности рептилоида.
И вот тут мне стало немного страшно… а потом я внезапно поняла, что для меня с этого момента не имеет значения ничего, что волновало прежде. Любовь и ненависть, понимание и черствость,огонь и лед, жизнь и смерть, одиночество или отношения с кем-то…
Все ушло, оставив после себя настолько восхитительное чувство понимания радости и экстаза, которые я испытала во сне, когда стояла на коленях перед Князем. Да, эти чувства я никогда не испытаю здесь. Ни с кем. Ни за что.
Я встала, посмотрела вперед, где уже полным ходом шла какая-то подготовка к масштабному действию. В этом месте ровная, как тарелка, пустыня внезапно приподнималась, образуя естественное возвышение, протяженностью в несколько десятков метро. Эдакий прямоугольник, по длинным сторонам которого располагались пьедесталы. Каменные, грубовыточенные возвышения в человеческий рост. Нет, выше человеческого, они стояли на равном расстоянии друг от друга, по шесть с каждой стороны. Все они уже были заняты, кроме одного, первого, как сказал кто-то в длинном черном одеянии за моим плечом. Я кивнула, обернулась к закатному солнцу и, вскинув руки вверх, сказала:
- Солнце!
Глупо, да, но в этот момент я поняла, что вряд ли увижу его еще раз, и уж точно не увижу таким же.
Меня торопили. Я достала из кармана бесформенных одежд две желтые бусины, которые надо было цеплять на прядь волос слева, как знак или символ. Я точно знала, что все, кто занимает оставшиеся одиннадцать возвышений, так же надели эти бусины на волосы. Я продернула прядь в них, а вот закрепить никак не могла. Нельзя было завязывать узлом, надо было аккуратно закреплять несколькими волосинками, связав их узлом. В этот момент я и поняла, что волосы у меня длинные, почти до пояса, белеклые, коричневатого оттенка с краснотой.
В этот момент ко мне подошел тот же человек в черном, аккуратно помог мне и сказал, что мне не надо так нервничать, что ритуал сам по себе будет недолгим, а я должна успокоиться.
И вот уже я подхожу к своему пьедесталу, но в шаге от него стоит кто-то высокий, худощавый, а его лицо скрывает черный капюшон длинных одежд. Видны только узкие бледные кисти рук с тонкими пальцами, недвижно замершими в ожидании.
В голове тут же родилась мысль:
«Князь!»
С этой мыслью я опустилась на колени перед ним. Он меня, кажется, даже и не заметил, пребывая в состоянии медитации или просто в состоянии максимальной отрешенности. Тот, кто шел рядом со мной, поднял меня с колен и сказал мне, что это еще не Князь. Во сне я успела подумать, что это, скорее всего, просто была кукла, символ, который зачем-то понадобился всем этим, в черном. Ведь, у Князя не может быть бледных кистей рук…
А проснувшись, я поняла, что может. Может, ибо в те времена у него еще действительно были простые руки нава, а не покрытые чешуей конечности рептилоида.
И вот тут мне стало немного страшно… а потом я внезапно поняла, что для меня с этого момента не имеет значения ничего, что волновало прежде. Любовь и ненависть, понимание и черствость,огонь и лед, жизнь и смерть, одиночество или отношения с кем-то…
Все ушло, оставив после себя настолько восхитительное чувство понимания радости и экстаза, которые я испытала во сне, когда стояла на коленях перед Князем. Да, эти чувства я никогда не испытаю здесь. Ни с кем. Ни за что.
-
-
07.07.2013 в 13:20-
-
07.07.2013 в 13:36-
-
07.07.2013 в 14:09-
-
07.07.2013 в 18:08-
-
07.07.2013 в 18:19