Голос в вашей голове.
Итак, продолжаем мучить "мертвые души" читателей своим. творчеством) Далее следует вторая часть цикла "Специалисты" под названием "Такая работа", которая рассказывает о другом герое, но удачно перекликается с первой историей.
Не, я на такое больше не подпишусь))
читать дальше
«След слепой слезы на соленом слайде, а море ушло.
Истин сизые гвозди - в сырые доски серых дождей.
И тебе остается три выхода: сдохнуть или встать на крыло,
Или просто считать, что нынче ты в отпуске…»
Пролог
— Нет, ну, зачем я пойду? Чего мне там делать? я вообще к этим всем гаданиям отношусь, как к ереси какой-то! Сходи одна, тебе же важно знать, он или не он тебе предназначен? А я чего поеду?
Невысокая, спортивного телосложения, блондинка с голубыми глазами уже полчаса убеждала свою подругу, что ей вовсе не стоит принимать участие в предстоящем походе за «великим знанием» к местной гадалке. Ее собеседница молчала, глядя на свою разговорчивую знакомую, как на объект вселенского презрения. Тряхнув длинными черными волосами, вторая девушка, вытянулась во весь свой «модельный» рост, гордо вздернула острый подбородок, бросила на собеседницу холодный взгляд и, напирая высокой грудью, ответила:
— Ты сама мне этот адрес дала, сама рассказала, что там и как, а теперь не хочешь ехать? Ну, уж нет, одевай свою блестящую фиолетовую курточку до задницы, гламурные сапожки цвета прелой вишни и поехали!
— Цвета пьяной вишни, — надув алые губки, обиженно поправила ее блондинка. — Ладно, скоро соберусь…
Скоро затянулось на час. Черноволосая барышня злилась, курила, бросала на подругу злобные взгляды, но никак не могла повлиять на ход событий, ибо вытаскивать из ванной мокрую блондинку, напевающую пронзительным голоском какую-то очередную дурацкую песенку, было делом неблагодарным и, откровенно сказать, бесполезным.
В общем, до места назначения, на окраине города, они вдвоем добрались только через три часа. Дом, где жила «великая» провидица, стоял поодаль ото всех остальных, словно и многоэтажки старенького микрорайона столицы тоже стремились отодвинуться от места жительства гадалки. Блондинка с упоением возилась со своими ногтями, рассматривая их под разным углом, а вторая девушка молча и сосредоточенно шагала на высоких каблуках к нужному подъезду.
— Кажется, я ноготь сломала, — грустно выдохнула блондинка, придирчиво разглядывая ущерб.
— Кай, ты меня достала! — злобно прошипела брюнетка. — Лучше бы ты себе шею сломала, — тихо добавила она.
— Что? — хлопая длинными накрашенными рестницами, спосила Кай.
— Я говорю, что хорошо, что все не сломала, — буркнула ее спутница. — Все, вот и нужная квартира…
Брюнетка нажала на кнопку звонка. Сейфовая дверь мягко открылась, впуская девушек в полумрак квартиры.
— Проходите, проходите! — раздался откуда-то издалека скрипучий женский голосс. — Давно вас жду…
— А кто тогда двери открывал? — в удивлении распахнув глаза, спросила Кай.
— Призраки, блин, — желчно отозвалась брюнетка. Девушки прошли в гостиную, причем, снять обувь соизволила лишь та, кому предназначался сеанс гадания. Кай встала, прижавшись спиной к стене комнаты, позади сидящей на стуле подруги, когда одетая в черную хламиду со странной вышивкой пожилая и очень упитанная женщина предложила им обеим устраиваться поудобнее.
Гадалка взяла пухлыми руками затертую колоду карт и, ловко их перетасовав, положила на середину стола. Увенчанные различными крупнокалиберными камнями кольца на толстых пальцах звонко стучали друг о друга при каждом ее движении.
Гадалка уже открыла, было, рот, чтобы произнести дежурную фразу, когда случайно ее взгляд сместился выше головы брюнетки, встретившись со взглядом, вроде бы, на смерть перепуганной блондинки. Та стояла у стены, безразлично глядя в пространство перед собой. Светло-голубые глаза девушки приобрели стальной оттенок.
— Что с вами? — заметив, как побледнела гадалка, спросила вторая девушка. — Вам плохо? Из-за меня? Боже, неужели у меня с Павлом все так плохо будет!
Гадалка сглотнула слюну и, взяв трясущимися руками свои карты, запинаясь, начала делать свою работу…
Часть первая
Ликвидатор
«Проиграй в таверне свои пол-царства и ядерный щит,
Заруби напарника в подворотне тупым топором -
Ведь пол-царства не делится надвое - четверть уже не звучит,
А теперь считай, что нынче ты в отпуске…»
— Вот, вот, я так и знала! — с нотками истерики, заламывая руки, голосила Кай. — Она тебе только настроение испортила, Лили! Ничего так и не сказала путного, денег сколько взяла, а ничего так и не сказала, кроме того, что не знает, что и как! А мы ехали, я стрижку отменила, ногти все сломала, ты теперь еще месяц будешь фильмы смотреть и в депрессии по ночам шоколад есть!
— Кай, заткнись, а? — устало попросила Лили, меряя шагами мокрую осеннюю улицу. Холодный, колючий дождь, падающий из низких серых туч, затянувших небо с самого утра, липкой взвесью летал вместе с воздухом, облепляя, казалось, все вокруг своим уныньем.
Осень пришла в город давно, но тепло не спешило покидать позиции, сдаваясь холоду. А вот сегодня погода изменилась, да еще и так резко, что Кай в своей блестящей фиолетовой курточке казалась просто лицетворением мокрой кошки на промозглой улице.
— Ну, и ладно, — надулась блондинка. — Звони, если что понадобится, или снова решишь съездить куда.
Кай развернулась и пошла в сторону метро, звонко цокая каблучками по асфальту. Лили осталась одна, дожидаться своего автобуса.
Едва скрывшись в подземном переходе, Кай вытащила из дамской сумочки телефон и набрала номер.
— Слушаю, — тут же раздался в трубке грубый низкий голос. Прохожие странно посматривали на блондинку, говорящую по телефону там, где сеть не ловила сигнал.
— Все прекрасно, заказ выполнен, срок определяется, отчет будет завтра, Рей, — весело сказала Кай.
— Кайина, ты должна знать, — голос в трубке на мгновение замолчал, будто подбирая слова. — Прибыл Ликвидатор.
— За кем? — мигом сменив веселье на ледяной тон, осведомилась девушка. Ее голубые глаза снова стали серо-стальными, она нахмурилась, от чего на безупречном белом лбу прорезались две глубокие морщины.
— Не хмурься, — словно увидев ее, высказался ее собеседник. — Я пока не знаю, поже сообщу.
— И как ты меня читаешь? — иронично хмыкнула девушка. — Да, не стоит, иначе перестанут давать двадцать с небольшим, а увидят истинный возраст. Хорошо, тогда я отправляюсь на вечеринку, Рей.
— Как ты можешь спокойно ходить по улицам и веселиться после такого? — задал риторический вопрос Рей, и, не дожидаясь ответа, положил трубку.
— Работа такая, — рассеянно проводя пальцами по движущейся ленте поручней эскалатора, на который как раз ступила, сказала Кайина.
На дежурном сборище богемы, куда Кай ходила ради развлечения, да и чтобы не забывали о ней, как о входившем в десятку лучших рассказчиков, было шумно. Незнакомые люди перемешались со знакомыми. Кто-то подходил здороваться с блондинкой, с кем-то она сама здоровалась, одаряя дежурными поцелуями в щеку. Время летело весело, щедро разбавленное разнообразными напитками и взрывами смеха. Кай, как и всегда, была в центре внимания, а ее милые и совершенно естественные жесты приводили то в экстаз мужскую половину присутствующих, то вводили в бешенство женскую составляющую вечеринки.
Место было выбрано с расчетом на долгие посиделки, потому решено было направиться в тихое, но приличное кафе в центре города.
В самый разгар веселья, когда Кай уже собиралась, не прощаясь, покинуть компанию и отправиться домой, к собравшимся присоединился еще один участник, сильно припозднившийся и опоздавший к началу.
Это был невысокий мужчина, с длинными русыми волосами и светлыми глазами, цвет которых трудно было определить сразу, словно они менялись в зависимости от освещения или ситуации. Всем своим видом прибывший напоминал не то редактора одного из глянцевых журналов, не то спонсора, ищущего приятной компании на ночь без дальнейших обязательств.
Мужчина представился Инвисом, подошел к нескольким людям, что-то сказал им, поцеловал пару девушек в щеки, отпустив им комплименты, и сразу стал своим человеком в компании.
Кай не особо обращала внимания на нового гостя. Все равно завтра забудет. Голова начинала болеть уже сейчас, и стоило тправляться домой.
— Вам помочь? — тихим, уверенным голосом спросил ее кто-то, когда Кай пыталась отыскать сигареты на заваленном закусками столе, чтобы покинуть вечеринку.
— Мне? — невинным тоном произнесла она и подняла глаза, взглянув в лицо мужчины. Два взгляда, столкнувшись друг с другом, скрестились, словно сабли. Поже Кай могла поклясться, что в воздухе слышались приглушенные раскаты грома и летали маленькие молнии.
— Вот твои сигареты, — сразу же перейдя на «ты», протянул ей пачку тонких сигарет Инвис.
— У тебя тут много знакомых, — зачем-то сказала Кай, отводя взгляд и делая вид, что что-то ищет в маленькой сумочке.
— Нет, — усмехнулся мужчина. — На самом деле, — все тем же тихим и уверенным голосом продолжил он, — я не знаю тут никого. А мои слова, которые я сказал парочке людей, это просто общедоступная информация. Согласись, если бы я подошел к тебе и спросил, как твои дела с изданием последних работ, разве ты не стала бы думать, что мы знакомы?
— нет, я бы подумала, что ты пришел мне предлагать рекламу, — усмехнулась блондинка, отставляя сумочку в сторону. — Значит, ты тот человек, о котором говорят, что у него много друзей, и который сам о себе может сказать, что не позволяет себе иметь привязанности?
Инвис хмыкнул, скользнув по девушке пронзительным взглядом.
— Пойдем? Я провожу тебя, мало ли что…
— Охранять будешь? — последняя мысль так развеселила Кай, что она едва сдержала смех, лишь широко улыбнулась, отбрасывая назад пряди волос платинового цвета.
— Пока — да, а дальше посмотрим, — совершенно серьезно ответил Инвис. Кайина резко осеклась, посмотрев на своего нового знакомого совершенно другими глазами. Внешняя холодность его взгляда, напоминающего застывшую водную гладь или зеркало, на секунду треснула, обнажая непроглядный мрак бездны за ней, куда мог упасть каждый, кто долго смотрел в эти странные глаза.
— Хорошо, — кивнула девушка. — Тогда ты расскажешь мне, кто ты. Может, я и напишу что с твоим участием, — она улыбнулась, подхватывая сумочку со стула.
— Я? Я — зеркало, я лишь отражаю то, что люди хотят видеть.
— Или не хотят, но им приходится, — тихо произнесла Кай. Инвис сделал вид, что не расслышал ее слов в общем шуме веселья.
Кай ни с кем не сближалась настолько, чтобы после могла назвать человека тем, кто знает о ней больше остальных. Да, у нее было много знакомых, были даже близкие знакомые, но каждый из них знал о ней лишь одну сторону характера или рода занятий. Кай не стремилась посвящать всех и во все. Пусть уж лучше так, по-немногу отовсюду, или достаточно, но только одну ее грань, а не все сразу.
Но с новым знакомым ей было легко. Онне задавал вопросов, он сам давал ответы, рассказывал много забавных историй о том, как работал журналистом, освещая последние военные конфликты в зарубежных странах. Говорил, что его первое образование было медицинским, так что он успел поработать и военным врачом, но эту тему Инвис продолжать не стал, а Кай не задавала вопросов. Ему она вовсе не хотела их задавать. Они прогулялись по ночному городу, вымокли под дождем, но все равно не спешили расставаться.
Кай было легко и свободно рядом с Инвисом, а ему, казалось, просто некуда было девать время. Он ненастаивал ни на чем, а она не предлагала..
— И чем ты занимаешься в настоящий момент? — спросила она. — Что ты забыл на скучной тусовке местной богемы городского разлива? — она притворно сдвинула темные брови, изображая строгого следователя.
— В последнее время я получил большой заказ на текст о потустороннем, — легко ответил он. — Мало знакомый с подобными темами, я решил отправиться туда, где можно найти тех, кто знает чуть больше.
— Но у нас литературный клуб, а не центр развития фантасмогории! — она засмеялась.
— Вот именно, — ровным голосом продолжил Инвис. — А литераторы — это люди, которые пишут о подобном художественные тексты. Значит, у них есть информация или, хотя бы, личное видение. Я уже побывал у всевозможных изотериков и магов, но их слова имеют мало общего с действительностью, — со знанием дела высказался он. Согласиь, трудно писать о призраках, когда до этого писал о конфликте в соседней стране.
— Пожалуй, — нахмурилась Кай. — Странно, я только сегодня сопровождала свою подругу к одной гадалке… А тут ты и с такими темами… Ты потому и решил меня проводить? Хотел получить информацию?
— В общем, да, но не только… — он замолчал.
— И почему же еще? Не думаю, что я тебе так уж сильно понравилась…
— По ночным улицам столицы небезопасно гулять, — ответил он. В этот момент Кай, резко взглянув в глаза своему спутнику, оступилась. Инвис легко и непринужденно поймал ее, даже не сбившись с шага, и, поддержав за локоть, продолжил путь.
— Хорошая реакция, — рассеянно произнесла Кай.
— Работа такая, — усмехнулся Инвис, взглянув в глаза девушке. Он резко остановился, развернул ее к себе и поцеловал. Кай ответила, даже не думая сопротивляться.
Он ушел под утро, не оставив контактов и не обещая позвонить или написать. Кай ни о чем его не спрашивала и ничего не просила. Она просто принимала Инвиса таким, какой он есть, наслаждаясь тем моментом, который был у них двоих в ту ночь. Девушка задала только один вопрос, стоя с чашкой кофе у порога своей квартиры, пока мужчина одевался:
— Значит, ты — всего лишь зеркало? Это и есть моя сущность, которую ты мне показал сегодня?
— Значит, — ровным голосом ответил Инвис. — Ты хотела оказаться хоть ненадолго расслабиться и перестать самой думать о себе. Ты поняла, что я могу тебя защитить.
— Мне не нужна защита, — грустно улыбнулась Кай. Он ничего не ответил, коротко попрощавшись, вышел за дверь и исчез в осеннем тумане. Кай вернулась на кухню, поставила чашку на стол и, достав телефон из кармана пушистого халата, набрала номер Рея.
— Я пока ничего не знаю о ликвидаторе и о его целях, — вместо приветствия отозвался Рей на другом конце.
— Я знаю, — с едва уловимой болью в голосе произнесла Кайина, глядя на запертую дверь своей квартиры. — Я нашла Ликвидатора, Рей, думаю, он пришел за мной…
— Кайина, что случилось? — в голосе ее шефа послышалось беспокойство, удивившее девушку не меньше, чем то, что она сегодня осталась жива. — Рассказывай!
Часть вторая
Слезы
«Обойди периметр, закрой ворота на ржавый замок,
Отыщи того, кто еще способен, и отдай ему ключ.
Не вини себя в том, что все так плохо - ты сделал, что смог,
А теперь считай, что нынче ты в отпуске…»
— Это не возможно, старший исполнитель, — Рей покачал головой, выслушав рассказ своей подчиненной. — Это просто не возможно, пойми, Кайина.
— Почему? — приподняла одну бровь девушка. — Почему, нет, Рей? Он подходит под описание, под то скудное описание, которое ты достал. Он…
— Что он? Что он, Кайина? Он — мужчина? Он имеет на себе отпечаток смерти, о котором ты говорила? Да, может, этот Инвис просто защищался? Ты же сама говорила, что он был на войне….
— Не на войне, а освещал события конфликта, Рей, это другое! — блондинка сверкнула серыми глазами. — Журналисты, какие бы они ни были, не могут нести на себе отпечаток нескольких десятков отобранных жизней!
Ее начальник молча пожевал губами, сжал и разжал кулаки, а потом, открыв один из ящиков своего стола, достал толстую папку с длинным номером на обложке.
— Вот, — небрежно бросил он папку на край стола перед девушкой, — я не хотел тебе показывать, раз уж все так у тебя с ним вышло, отправил бы другого сотрудника, что ли…
Кайина взяла папку и осторожно открыла ее, быстро читая отпечатанный текст, и лишь мельком взглянув на фото в левом верхнем углу личного дела.
Ни слова, ни звука, ни единого лишнего жеста. Она просто читала предоставленные материалы, твердой рукой переворачивая страницу за страницей, сжав зубы и сосредоточенно всматриваясь в строки на белой бумаге.
— Кайина…
Рей подошел сзади, положил руку ей на плечо.
— Рей, это мой заказ, — не дрогнувшим голосом произнесла она. — Разрешите исполнять? — девушка встала, вытянувшись по струнке.
— Ты уверена?
— Выражаю желание приступить к исполнению немедленно, — четко выговаривая каждое слово, сухо и официально ответила девушка. Ее начальник досадливо махнул рукой, отворачиваясь от нее, чтобы его сотрудница не увидела промелькнувшую в глубине глаз печаль и сожаление, которые Рей прятал долго и хорошо от всех, кто его знал, выступая в роли бесчувственного шефа Службы Исполнения Душевных Наказаний, сокращенно СИДН.
Кай вышла прочь, оставив на столе начальника толстую папку с фотографией Инвиса.
На улице шел проливной дождь. Кай раскрыла зонт-трость, спрятавшись под ним, и быстро пошла в сторону автобусной остановки. Ей хотелось уехать далеко-далеко, туда, где ее никто не знает и никто не помнит. Где нет вездесущей СИДН, нет Рея, нет Лили, нет ее самой. Кай мечтала раствориться в мире незнакомых людей, чьи души попали на эту планету впервые, не успев запачкаться или истощиться. Она хотела раскрыть свои давно утраченные крылья и, взлетев высоко, к самому солнцу, сложить их, падая на твердую землю.
И в то е время, она не желала вот так вот бездарно уходить, не желала быть слабой, сдаваться перед обстоятельствами. Так и не найдя компромисса, Кай решила, что теперь ей просто все равно. Ее не волнует, упадет ли ей на голову метеорит, собьет ли ее автобус, застрелят ли ее на улице или она проживет до биологической старости и умрет в своей постели.
— Старость… Что вы знаете о старости, люди? — Кай разговаривала сама с собой, стоя у обочины дороги под дождем, дробью барабанящей по ткани зонта. — Думаете, старость — это неспособность налить себе воды, склероз и трясущиеся руки? Ха! Старость, «любимые» вы создания, это когда ты видишь вокруг себя одни и теже души, которые раз за разом меняют оболочки, постоянно и образцово забывая о том, что уже когда-то жили на этой отсталой планетке, в окружении тех же друзей и знакомых, занимаясь почти теми же делами и страдая по очередному несбывшемуся желанию. Старость — это каждый день, сотни и тысячи лет, просыпаться в окружении одних и тех же людей, изредка встречая новеньких, оказавшихся в этом месте, как в предбаннике еще более худшего воплощения. Старость, чтобы вы знали, это знать наперед развитие планеты, угадывать слова и постоянно ловить себя на мысли о том, что ты уже не замечаешь, как твои знакомые меняют свои оболочки, рождаясь мужчинами и женщинами, меняя цвет волос и пол, рост и род занятий, а ты, неспособная уже на эмоции, позабывшая о радости и грусти, позабывшая о том, что такое обычные человеческие слезы, даже не сразу замечаешь, что произошло.
Она достала сигареты и закурила. Рядом с ней уже валялись несколько ее окурков, но Кай это не волновало. Автобуса все не было и не было, а курить хотелось постоянно, почти не прерывно.
— О, что случилось? — иронически продолжила она беседу со своим «Я». — Волосы перекрасила? Ох, прости, перекрасил! Хм… да ты уже мужчина, странно, надеюсь, что спать с тобой мы не будем, иначе… а что иначе? — досадливо сплюнула она. — Что, мать вашу, иначе? Ты уйдешь, и, возможно, я лично посодействую в этом, отправив твою душонку на пару лет или сотен лет далеко, под небеса или землю, чтобы она посидела там, одумалась, и перестала творить форменное говно рядом с собой. Да, Кайина, — она тихо иронично посмеялась и глубоко затянулась едким дымом, — ты можешь себе это позволить: приходить к человеку, как к этой глупой гадалке, смотреть на них и забирать, запирать их души, отправлять их куда-то надолго, чтобы они отбыли свое наказание, в то время, как тело продолжит здесь жить, есть, гадить, трахаться и измываться над собой и природой. Ты можешь себе позволить просто приходить и исполнять свой долг, исполняя решения Службы Душевных Наказаний, только знать, куда и как эти души отправляются, ты не можешь, потому что блондинка, тебе не дано, — она засмеялась громче, а потом на минуту убрала зонт, подставив лицо крупным каплям колючего дождя.
— И тебя уже узнают, тебя боятся и никогда нигде не ждут, — закрыв глаза, тихо прошептала она. По спине прошла судорога, словно крылья, ее некогда белые крылья снова распахнулись, в нетерпеливом ожидании поднять Кайину в небо. Такое голубое, холодное, чистое, далекое и родное. В этом мире у нее не было крыльев, у нее не было ничего, потому что внутри уже дано не осталось даже слабой тени человека, которым ей приходилось тут быть.
И она была. Человеком, ничем больше. Просто с очень старыми воспоминаниями, отрешенным взглядом и пустыми, холодными глазами. Кай прятала всю свою истинную натуру, сущность давно сброшенной вниз девушки с голубыми глазами, за постоянным весельем и голодом общения, суеты и дел, которые помогали не вспоминать, не думать и не решать от имени своего старого, усталого «я», а позволяли быть обычным человеком с обычными потребностями и желаниями.
По дороге неслись автомобили, разбрызгивая вокруг себя капли грязных луж, обливая потоками воды парапеты и прохожих, а Кай улыбалась.
Визг тормозов, громкий гудок и брань из открытого окна, и сильный рывок назад. Девушка открыла глаза и в тот же момент дотлевший окурок, чудом не намокший подождем, обжег ей пальцы.
— Черт! — выбросив прочь сигарету, ругнулась она, оборачиваясь, чтобы посмотреть, кто дернул ее за плечо. Позади стоял Инвис.
— Ты могла попасть под машину, — спокойно сказал он. Кай спряталась под зонтом, словно из принципа не принимать его помощь.
— Пойдем, тут не далеко есть хорошее кафе, — мягко взял ее за локоть мужчина. И Кайина поняла, что не хочет спорить.
Они расположились в ближайшем заведении, рядом с которым многообещающе витали в воздухе ароматы хорошего кофе. Инвис вел себя непринужденно, но его холодный взгляд не давал Кай забыть о том, кто он и кто она.
— Что? — спросил он, когда девушка задумалась и дольше обычного смотрела в глаза собеседнику.
— Кто ты такой? — спросила она. — Не надо официальных версий, язнаю, что это всего лишь иллюзия для окружающих. Зачем ты пришел?
Инвис достал сигареты, закурил и пристально посмотрел на Кай, а затем сказал:
— Я — мастер каменных слез. Про меня говорят, что я приношу с собой слезы, горе и страх, но я всего лишь исполняю свою работу.
Кай почувствовала, как внутри заворочался, словно просыпаясь от долгой дремы, какой-то шипастый комок. Рожденный где-то внизу живота, он поднимался все выше и выше, постепенно сдавливая горло, перехватывая дыхание, стискивая стальным обручем сердце.
«Эмоции? — вяло подумала она. — Чувства? Вряд ли. Я бы не позволила себе настолько привыкнуть к этому человеку, чтобы сейчас, услышав правду, во мне что-то изменилось. Впрочем, я не думаю, что что-то изменилось бы и от того, если бы я услышала от него слова о том, что я для него не больше, чем… А кто я для него? — внезапно подумала Кай. — Это не важно».
— Я лишь обычный человек с необычной профессией, — продолжил, тем временем, Ивис, неторопливо стряхивая пепел в пепельницу. — Я прихожу за теми, кто уже не нужен. Не думаю, что тебе будет понятно, по какому принципу и кто этим заведует, но, скажем так, я прихожу за телами. Мне не важно, кто и что тут из себя представляет, я выполняю свою работу, получая за нее хорошие деньги и свободу выбора стиля и образа моей жизни. Однажды мне сказали, что мои глаза похожи на зеркало, но зеркалом стал я сам, хотя когда-то искал место, где их нет. И я думаю, что я прав, во мне не надо и скать ничего иного, его там просто нет. Нет души, нет эмоций и чувств, кроме тех, о которых я вспоминаю, чтобы не превратиться в живого мертвеца. Потому я никогда не отказываю себе в маленьких человеческих удовольствиях, — он улыбнулся, — когда есть возможность ими воспользоваться.
— Ты считаешь себя инструментом? — задала вопрос Кай.
— Именно, — кивнул он. — Специальный проект, так сказать, — он затушил окурок, усмехнувшись. — Я занимаюсь тем, что обеспечиваю поставки материала для изготовления драгоценных камней, каменных слез, другого названия в данном случае не найти. А лучшие алмазы получаются из праха кремированных людей, впрочем, можно обойтись и волосами, — он смотрел на нее так, что девушка никак не могла понять, шутит Инвис или нет. — Смерть приносит слезы, я приношу смерть. Из которой вырастают камни, так похожие на застывшую воду, соленую, живую воду слез.
— На самом деле ты занимаешься тем, что убираешь тем или иным способом людей, которым пора уходить отсюда в другие планы реальности, в иные миры или просто в неизвестность, — глядя в глаза мужчине, сказала Кай. — Из их останков ты действительно выращиваешь искусственные алмазы, хранящие генетический код, как в базе данных. При случае его можно использовать или же передать тому, кто воспользовался твоими услугами, — продолжила она. — И Ты не прав, у тебя есть душа или же просто остатки человеческих эмоций и восприятия окружающего. Иначе я бы не пришла…. За тобой, — закончила она, отводя взгляд.
— Останки, а не остатки, — спокойно поправил Инвис. — Из меня хотят сделать черный алмаз? — иронично осведомился он.
— Я не трону твое тело, я просто отправлю твоюдушу туда, откуда ей не достучаться до своего временного хранилища. Я представляю СИДН, Службу Исполнения душевных наказаний, я способна на время изымать душу из тела, оставляя его без понятия о том, что тут произошло. Тело продолжает жить, только без некой своей составляющей. Одни уходя в запои, другие внезапно забывают о своей морали и духовности, прыгая из койки в койку, а кто-то просто погружается в глубокую депрессию, перестает выходить из дома, постоянно ест и спит и, в конце концов, понимает, что его уже ничего не интересует, теряя волю и интерес к жизни. Меня прислали за твое йдушой, а значит, она у тебя есть.
— Надо же, — усмехнулся Инвис, — а вот не встретил бы тебя, так бы и не знал об этом. В общем, если это не помешает мне выполнять свои прямые обязанности, я не против, но, пока ты еще не сделала свою работу, и я могу еще оставаться немного обычным человеком, — съерничал он, — я скажу, что буду по тебе скучать. Если, конечно, вспомню тебя.
Кай промолчала. Ее просто раздражало такое наплевательское отношение Инвиса к самому себе.
— Меня не обрадует твоя смерть. Ни духовная, ни физическая.
— А вот другие так не думают, — он хмыкнул, — я живу на зло многим, чтобы каждую ночь, отправляясь в кровать, они мучались от бессонницы, потому что я еще жив.
— Ненавижу бессонницы! — раздался рядом знакомый голос Лили, когда в ее руках блеснул маленький пистолет. Кайина успела вскочить с места, среагировав на незримый сигнал опасности, не тратя время на понимание и анализ ситуации, но Инвис оказался быстрее. Его реакция и рефлексы сработали четко и быстро, заслоняя собой Кайину в момент выстрела, мужчина неуловимым движением ударил девушку ребром ладони по горлу. Брюнетка захрипела, выронила свое оружие и прижала ладони к горлу в нелепом жесте отчаяния. Лили осела на пол, широко открыв от удивления глаза, мертвенным взглядом уставившись в потолок. Люди вокруг засуетились, несколько женщин закричали, перекрывая своим воем негромкую музыку в заведении, вскочили с мест и бросились к выходу. Кто-то прыгнул под стол, опрокинув на себя тарелки с едой и кружки с напитками, кто-то просто вскочил с места, стараясь разобраться, что происходит, а кто-то уже звал охрану.
Кайина стояла молча несколько мгновений, потом опустилась на колени рядом с Инвисом. Он был еще жив, но на светлой рубашке расплывалось алое пятно.
— все… нормально, — он слабо усмехнулся.
— Заткнись, особый проект, — стараясь, чтобы голос не дрожал, сказала Кай, рванув ткань рубашки и принявшись осматривать рану. Из пулевого отверстия сочилась кровь, розовыми пузырями вздымавшаяся при каждом выдохе раненого.
«Легкое, — подумала Кайина, — легкое пробито».
— Я… — он закашлялся, сплевывая сгустки крови — за ней, — он скосил глаза в сторону мертвой брюнетки, чье тело лежало рядом, — приходил…
Кайина закрыла глаза, в немой попытке осознать, почему так часто бьется сердце, заглушая своими ударами весь шум вокруг. Инвис выполнил свою работу до конца.
Единственное, что она умела делать, что никто не мог отнять, было прямыми обязанностями старшего исполнителя СИДН. Всего несколько минут, несколько бесконечно долгих, вязких минут, дробящихся на секунды и доли секунд… А потом приедут врачи, потом можно вернуть все на места, можно будет отпустить его душу обратно…
Но ничего не получалось, розовые пузыри уже не вздрагивали на коже, дыхания не было, и время уходило с каждым мигом. Кроме работы нужно было что-то еще, что-то человеческое, забытое, от чего она отстранилась давным-давно и к чему не желала возвращаться, как к доверию, чувствам или планированию своей предстоящей жизни. Кайина закусила губу, осторожно касаясь скрытой, свернутой в тугую спираль, похороненной бездне самой себя, в которую провалилась, взглянув в глаза Инвиса.
Эпилог
Она не любила море. Как и жару, вечную спутницу субтропического климата вкупе с влажностью и духотой. Если приложить к этому еще и огромный список всевозможных кровососущих насекомых, то получалась полная картина ненавистного климата и доступных удовольствий.
Кайина вернулась с вечерней прогулки в маленький, покосившийся от времени домик, который приобрела давно, но воспользоваться покупкой так и не успевала до этого момента, пока пребывала в бессрочном отпуске, в то время, как ее последнее дело подвергалось тщательной проверке. Ей еще предстояло объяснить, почему она не заметила подмены сущности своей давней знакомой Лили, почему не сработала с Инвисом сразу, почему не поняла, не отследила момента опасности, и почему ее давняя, старая память ничего не подсказала, а инстинкты самосохранения просто доверились незнакомцу, отключившись и расслабившись.
На пороге лежал сверток из темно-коричневой бумаги. Девушка спокойно взяла его и развернула, не опасаясь и не думая о том, что и кто мог ей прислать таким странным образом. Внутри был маленький кулон с прозрачным черным камнем и записка:
«Черный внутренний мир твоих друзей удивляет».
Кайина ухмыльнулась, разглядывая подарок. Она не любила море, не любила жару, не любила влажность, но она любила свою работу.
«Ничего не останется после неба на казенном листе,
Ничего не останется в этом мире после нее,
Только три этих вечных выхода - сдохнуть или жить в пустоте,
Или просто считать, что нынче ты в отпуске…»
В тексте использованы стихи Олега Медведева «Отпуск».
08.10.12
Не, я на такое больше не подпишусь))
читать дальше
«След слепой слезы на соленом слайде, а море ушло.
Истин сизые гвозди - в сырые доски серых дождей.
И тебе остается три выхода: сдохнуть или встать на крыло,
Или просто считать, что нынче ты в отпуске…»
Пролог
— Нет, ну, зачем я пойду? Чего мне там делать? я вообще к этим всем гаданиям отношусь, как к ереси какой-то! Сходи одна, тебе же важно знать, он или не он тебе предназначен? А я чего поеду?
Невысокая, спортивного телосложения, блондинка с голубыми глазами уже полчаса убеждала свою подругу, что ей вовсе не стоит принимать участие в предстоящем походе за «великим знанием» к местной гадалке. Ее собеседница молчала, глядя на свою разговорчивую знакомую, как на объект вселенского презрения. Тряхнув длинными черными волосами, вторая девушка, вытянулась во весь свой «модельный» рост, гордо вздернула острый подбородок, бросила на собеседницу холодный взгляд и, напирая высокой грудью, ответила:
— Ты сама мне этот адрес дала, сама рассказала, что там и как, а теперь не хочешь ехать? Ну, уж нет, одевай свою блестящую фиолетовую курточку до задницы, гламурные сапожки цвета прелой вишни и поехали!
— Цвета пьяной вишни, — надув алые губки, обиженно поправила ее блондинка. — Ладно, скоро соберусь…
Скоро затянулось на час. Черноволосая барышня злилась, курила, бросала на подругу злобные взгляды, но никак не могла повлиять на ход событий, ибо вытаскивать из ванной мокрую блондинку, напевающую пронзительным голоском какую-то очередную дурацкую песенку, было делом неблагодарным и, откровенно сказать, бесполезным.
В общем, до места назначения, на окраине города, они вдвоем добрались только через три часа. Дом, где жила «великая» провидица, стоял поодаль ото всех остальных, словно и многоэтажки старенького микрорайона столицы тоже стремились отодвинуться от места жительства гадалки. Блондинка с упоением возилась со своими ногтями, рассматривая их под разным углом, а вторая девушка молча и сосредоточенно шагала на высоких каблуках к нужному подъезду.
— Кажется, я ноготь сломала, — грустно выдохнула блондинка, придирчиво разглядывая ущерб.
— Кай, ты меня достала! — злобно прошипела брюнетка. — Лучше бы ты себе шею сломала, — тихо добавила она.
— Что? — хлопая длинными накрашенными рестницами, спосила Кай.
— Я говорю, что хорошо, что все не сломала, — буркнула ее спутница. — Все, вот и нужная квартира…
Брюнетка нажала на кнопку звонка. Сейфовая дверь мягко открылась, впуская девушек в полумрак квартиры.
— Проходите, проходите! — раздался откуда-то издалека скрипучий женский голосс. — Давно вас жду…
— А кто тогда двери открывал? — в удивлении распахнув глаза, спросила Кай.
— Призраки, блин, — желчно отозвалась брюнетка. Девушки прошли в гостиную, причем, снять обувь соизволила лишь та, кому предназначался сеанс гадания. Кай встала, прижавшись спиной к стене комнаты, позади сидящей на стуле подруги, когда одетая в черную хламиду со странной вышивкой пожилая и очень упитанная женщина предложила им обеим устраиваться поудобнее.
Гадалка взяла пухлыми руками затертую колоду карт и, ловко их перетасовав, положила на середину стола. Увенчанные различными крупнокалиберными камнями кольца на толстых пальцах звонко стучали друг о друга при каждом ее движении.
Гадалка уже открыла, было, рот, чтобы произнести дежурную фразу, когда случайно ее взгляд сместился выше головы брюнетки, встретившись со взглядом, вроде бы, на смерть перепуганной блондинки. Та стояла у стены, безразлично глядя в пространство перед собой. Светло-голубые глаза девушки приобрели стальной оттенок.
— Что с вами? — заметив, как побледнела гадалка, спросила вторая девушка. — Вам плохо? Из-за меня? Боже, неужели у меня с Павлом все так плохо будет!
Гадалка сглотнула слюну и, взяв трясущимися руками свои карты, запинаясь, начала делать свою работу…
Часть первая
Ликвидатор
«Проиграй в таверне свои пол-царства и ядерный щит,
Заруби напарника в подворотне тупым топором -
Ведь пол-царства не делится надвое - четверть уже не звучит,
А теперь считай, что нынче ты в отпуске…»
— Вот, вот, я так и знала! — с нотками истерики, заламывая руки, голосила Кай. — Она тебе только настроение испортила, Лили! Ничего так и не сказала путного, денег сколько взяла, а ничего так и не сказала, кроме того, что не знает, что и как! А мы ехали, я стрижку отменила, ногти все сломала, ты теперь еще месяц будешь фильмы смотреть и в депрессии по ночам шоколад есть!
— Кай, заткнись, а? — устало попросила Лили, меряя шагами мокрую осеннюю улицу. Холодный, колючий дождь, падающий из низких серых туч, затянувших небо с самого утра, липкой взвесью летал вместе с воздухом, облепляя, казалось, все вокруг своим уныньем.
Осень пришла в город давно, но тепло не спешило покидать позиции, сдаваясь холоду. А вот сегодня погода изменилась, да еще и так резко, что Кай в своей блестящей фиолетовой курточке казалась просто лицетворением мокрой кошки на промозглой улице.
— Ну, и ладно, — надулась блондинка. — Звони, если что понадобится, или снова решишь съездить куда.
Кай развернулась и пошла в сторону метро, звонко цокая каблучками по асфальту. Лили осталась одна, дожидаться своего автобуса.
Едва скрывшись в подземном переходе, Кай вытащила из дамской сумочки телефон и набрала номер.
— Слушаю, — тут же раздался в трубке грубый низкий голос. Прохожие странно посматривали на блондинку, говорящую по телефону там, где сеть не ловила сигнал.
— Все прекрасно, заказ выполнен, срок определяется, отчет будет завтра, Рей, — весело сказала Кай.
— Кайина, ты должна знать, — голос в трубке на мгновение замолчал, будто подбирая слова. — Прибыл Ликвидатор.
— За кем? — мигом сменив веселье на ледяной тон, осведомилась девушка. Ее голубые глаза снова стали серо-стальными, она нахмурилась, от чего на безупречном белом лбу прорезались две глубокие морщины.
— Не хмурься, — словно увидев ее, высказался ее собеседник. — Я пока не знаю, поже сообщу.
— И как ты меня читаешь? — иронично хмыкнула девушка. — Да, не стоит, иначе перестанут давать двадцать с небольшим, а увидят истинный возраст. Хорошо, тогда я отправляюсь на вечеринку, Рей.
— Как ты можешь спокойно ходить по улицам и веселиться после такого? — задал риторический вопрос Рей, и, не дожидаясь ответа, положил трубку.
— Работа такая, — рассеянно проводя пальцами по движущейся ленте поручней эскалатора, на который как раз ступила, сказала Кайина.
На дежурном сборище богемы, куда Кай ходила ради развлечения, да и чтобы не забывали о ней, как о входившем в десятку лучших рассказчиков, было шумно. Незнакомые люди перемешались со знакомыми. Кто-то подходил здороваться с блондинкой, с кем-то она сама здоровалась, одаряя дежурными поцелуями в щеку. Время летело весело, щедро разбавленное разнообразными напитками и взрывами смеха. Кай, как и всегда, была в центре внимания, а ее милые и совершенно естественные жесты приводили то в экстаз мужскую половину присутствующих, то вводили в бешенство женскую составляющую вечеринки.
Место было выбрано с расчетом на долгие посиделки, потому решено было направиться в тихое, но приличное кафе в центре города.
В самый разгар веселья, когда Кай уже собиралась, не прощаясь, покинуть компанию и отправиться домой, к собравшимся присоединился еще один участник, сильно припозднившийся и опоздавший к началу.
Это был невысокий мужчина, с длинными русыми волосами и светлыми глазами, цвет которых трудно было определить сразу, словно они менялись в зависимости от освещения или ситуации. Всем своим видом прибывший напоминал не то редактора одного из глянцевых журналов, не то спонсора, ищущего приятной компании на ночь без дальнейших обязательств.
Мужчина представился Инвисом, подошел к нескольким людям, что-то сказал им, поцеловал пару девушек в щеки, отпустив им комплименты, и сразу стал своим человеком в компании.
Кай не особо обращала внимания на нового гостя. Все равно завтра забудет. Голова начинала болеть уже сейчас, и стоило тправляться домой.
— Вам помочь? — тихим, уверенным голосом спросил ее кто-то, когда Кай пыталась отыскать сигареты на заваленном закусками столе, чтобы покинуть вечеринку.
— Мне? — невинным тоном произнесла она и подняла глаза, взглянув в лицо мужчины. Два взгляда, столкнувшись друг с другом, скрестились, словно сабли. Поже Кай могла поклясться, что в воздухе слышались приглушенные раскаты грома и летали маленькие молнии.
— Вот твои сигареты, — сразу же перейдя на «ты», протянул ей пачку тонких сигарет Инвис.
— У тебя тут много знакомых, — зачем-то сказала Кай, отводя взгляд и делая вид, что что-то ищет в маленькой сумочке.
— Нет, — усмехнулся мужчина. — На самом деле, — все тем же тихим и уверенным голосом продолжил он, — я не знаю тут никого. А мои слова, которые я сказал парочке людей, это просто общедоступная информация. Согласись, если бы я подошел к тебе и спросил, как твои дела с изданием последних работ, разве ты не стала бы думать, что мы знакомы?
— нет, я бы подумала, что ты пришел мне предлагать рекламу, — усмехнулась блондинка, отставляя сумочку в сторону. — Значит, ты тот человек, о котором говорят, что у него много друзей, и который сам о себе может сказать, что не позволяет себе иметь привязанности?
Инвис хмыкнул, скользнув по девушке пронзительным взглядом.
— Пойдем? Я провожу тебя, мало ли что…
— Охранять будешь? — последняя мысль так развеселила Кай, что она едва сдержала смех, лишь широко улыбнулась, отбрасывая назад пряди волос платинового цвета.
— Пока — да, а дальше посмотрим, — совершенно серьезно ответил Инвис. Кайина резко осеклась, посмотрев на своего нового знакомого совершенно другими глазами. Внешняя холодность его взгляда, напоминающего застывшую водную гладь или зеркало, на секунду треснула, обнажая непроглядный мрак бездны за ней, куда мог упасть каждый, кто долго смотрел в эти странные глаза.
— Хорошо, — кивнула девушка. — Тогда ты расскажешь мне, кто ты. Может, я и напишу что с твоим участием, — она улыбнулась, подхватывая сумочку со стула.
— Я? Я — зеркало, я лишь отражаю то, что люди хотят видеть.
— Или не хотят, но им приходится, — тихо произнесла Кай. Инвис сделал вид, что не расслышал ее слов в общем шуме веселья.
Кай ни с кем не сближалась настолько, чтобы после могла назвать человека тем, кто знает о ней больше остальных. Да, у нее было много знакомых, были даже близкие знакомые, но каждый из них знал о ней лишь одну сторону характера или рода занятий. Кай не стремилась посвящать всех и во все. Пусть уж лучше так, по-немногу отовсюду, или достаточно, но только одну ее грань, а не все сразу.
Но с новым знакомым ей было легко. Онне задавал вопросов, он сам давал ответы, рассказывал много забавных историй о том, как работал журналистом, освещая последние военные конфликты в зарубежных странах. Говорил, что его первое образование было медицинским, так что он успел поработать и военным врачом, но эту тему Инвис продолжать не стал, а Кай не задавала вопросов. Ему она вовсе не хотела их задавать. Они прогулялись по ночному городу, вымокли под дождем, но все равно не спешили расставаться.
Кай было легко и свободно рядом с Инвисом, а ему, казалось, просто некуда было девать время. Он ненастаивал ни на чем, а она не предлагала..
— И чем ты занимаешься в настоящий момент? — спросила она. — Что ты забыл на скучной тусовке местной богемы городского разлива? — она притворно сдвинула темные брови, изображая строгого следователя.
— В последнее время я получил большой заказ на текст о потустороннем, — легко ответил он. — Мало знакомый с подобными темами, я решил отправиться туда, где можно найти тех, кто знает чуть больше.
— Но у нас литературный клуб, а не центр развития фантасмогории! — она засмеялась.
— Вот именно, — ровным голосом продолжил Инвис. — А литераторы — это люди, которые пишут о подобном художественные тексты. Значит, у них есть информация или, хотя бы, личное видение. Я уже побывал у всевозможных изотериков и магов, но их слова имеют мало общего с действительностью, — со знанием дела высказался он. Согласиь, трудно писать о призраках, когда до этого писал о конфликте в соседней стране.
— Пожалуй, — нахмурилась Кай. — Странно, я только сегодня сопровождала свою подругу к одной гадалке… А тут ты и с такими темами… Ты потому и решил меня проводить? Хотел получить информацию?
— В общем, да, но не только… — он замолчал.
— И почему же еще? Не думаю, что я тебе так уж сильно понравилась…
— По ночным улицам столицы небезопасно гулять, — ответил он. В этот момент Кай, резко взглянув в глаза своему спутнику, оступилась. Инвис легко и непринужденно поймал ее, даже не сбившись с шага, и, поддержав за локоть, продолжил путь.
— Хорошая реакция, — рассеянно произнесла Кай.
— Работа такая, — усмехнулся Инвис, взглянув в глаза девушке. Он резко остановился, развернул ее к себе и поцеловал. Кай ответила, даже не думая сопротивляться.
Он ушел под утро, не оставив контактов и не обещая позвонить или написать. Кай ни о чем его не спрашивала и ничего не просила. Она просто принимала Инвиса таким, какой он есть, наслаждаясь тем моментом, который был у них двоих в ту ночь. Девушка задала только один вопрос, стоя с чашкой кофе у порога своей квартиры, пока мужчина одевался:
— Значит, ты — всего лишь зеркало? Это и есть моя сущность, которую ты мне показал сегодня?
— Значит, — ровным голосом ответил Инвис. — Ты хотела оказаться хоть ненадолго расслабиться и перестать самой думать о себе. Ты поняла, что я могу тебя защитить.
— Мне не нужна защита, — грустно улыбнулась Кай. Он ничего не ответил, коротко попрощавшись, вышел за дверь и исчез в осеннем тумане. Кай вернулась на кухню, поставила чашку на стол и, достав телефон из кармана пушистого халата, набрала номер Рея.
— Я пока ничего не знаю о ликвидаторе и о его целях, — вместо приветствия отозвался Рей на другом конце.
— Я знаю, — с едва уловимой болью в голосе произнесла Кайина, глядя на запертую дверь своей квартиры. — Я нашла Ликвидатора, Рей, думаю, он пришел за мной…
— Кайина, что случилось? — в голосе ее шефа послышалось беспокойство, удивившее девушку не меньше, чем то, что она сегодня осталась жива. — Рассказывай!
Часть вторая
Слезы
«Обойди периметр, закрой ворота на ржавый замок,
Отыщи того, кто еще способен, и отдай ему ключ.
Не вини себя в том, что все так плохо - ты сделал, что смог,
А теперь считай, что нынче ты в отпуске…»
— Это не возможно, старший исполнитель, — Рей покачал головой, выслушав рассказ своей подчиненной. — Это просто не возможно, пойми, Кайина.
— Почему? — приподняла одну бровь девушка. — Почему, нет, Рей? Он подходит под описание, под то скудное описание, которое ты достал. Он…
— Что он? Что он, Кайина? Он — мужчина? Он имеет на себе отпечаток смерти, о котором ты говорила? Да, может, этот Инвис просто защищался? Ты же сама говорила, что он был на войне….
— Не на войне, а освещал события конфликта, Рей, это другое! — блондинка сверкнула серыми глазами. — Журналисты, какие бы они ни были, не могут нести на себе отпечаток нескольких десятков отобранных жизней!
Ее начальник молча пожевал губами, сжал и разжал кулаки, а потом, открыв один из ящиков своего стола, достал толстую папку с длинным номером на обложке.
— Вот, — небрежно бросил он папку на край стола перед девушкой, — я не хотел тебе показывать, раз уж все так у тебя с ним вышло, отправил бы другого сотрудника, что ли…
Кайина взяла папку и осторожно открыла ее, быстро читая отпечатанный текст, и лишь мельком взглянув на фото в левом верхнем углу личного дела.
Ни слова, ни звука, ни единого лишнего жеста. Она просто читала предоставленные материалы, твердой рукой переворачивая страницу за страницей, сжав зубы и сосредоточенно всматриваясь в строки на белой бумаге.
— Кайина…
Рей подошел сзади, положил руку ей на плечо.
— Рей, это мой заказ, — не дрогнувшим голосом произнесла она. — Разрешите исполнять? — девушка встала, вытянувшись по струнке.
— Ты уверена?
— Выражаю желание приступить к исполнению немедленно, — четко выговаривая каждое слово, сухо и официально ответила девушка. Ее начальник досадливо махнул рукой, отворачиваясь от нее, чтобы его сотрудница не увидела промелькнувшую в глубине глаз печаль и сожаление, которые Рей прятал долго и хорошо от всех, кто его знал, выступая в роли бесчувственного шефа Службы Исполнения Душевных Наказаний, сокращенно СИДН.
Кай вышла прочь, оставив на столе начальника толстую папку с фотографией Инвиса.
На улице шел проливной дождь. Кай раскрыла зонт-трость, спрятавшись под ним, и быстро пошла в сторону автобусной остановки. Ей хотелось уехать далеко-далеко, туда, где ее никто не знает и никто не помнит. Где нет вездесущей СИДН, нет Рея, нет Лили, нет ее самой. Кай мечтала раствориться в мире незнакомых людей, чьи души попали на эту планету впервые, не успев запачкаться или истощиться. Она хотела раскрыть свои давно утраченные крылья и, взлетев высоко, к самому солнцу, сложить их, падая на твердую землю.
И в то е время, она не желала вот так вот бездарно уходить, не желала быть слабой, сдаваться перед обстоятельствами. Так и не найдя компромисса, Кай решила, что теперь ей просто все равно. Ее не волнует, упадет ли ей на голову метеорит, собьет ли ее автобус, застрелят ли ее на улице или она проживет до биологической старости и умрет в своей постели.
— Старость… Что вы знаете о старости, люди? — Кай разговаривала сама с собой, стоя у обочины дороги под дождем, дробью барабанящей по ткани зонта. — Думаете, старость — это неспособность налить себе воды, склероз и трясущиеся руки? Ха! Старость, «любимые» вы создания, это когда ты видишь вокруг себя одни и теже души, которые раз за разом меняют оболочки, постоянно и образцово забывая о том, что уже когда-то жили на этой отсталой планетке, в окружении тех же друзей и знакомых, занимаясь почти теми же делами и страдая по очередному несбывшемуся желанию. Старость — это каждый день, сотни и тысячи лет, просыпаться в окружении одних и тех же людей, изредка встречая новеньких, оказавшихся в этом месте, как в предбаннике еще более худшего воплощения. Старость, чтобы вы знали, это знать наперед развитие планеты, угадывать слова и постоянно ловить себя на мысли о том, что ты уже не замечаешь, как твои знакомые меняют свои оболочки, рождаясь мужчинами и женщинами, меняя цвет волос и пол, рост и род занятий, а ты, неспособная уже на эмоции, позабывшая о радости и грусти, позабывшая о том, что такое обычные человеческие слезы, даже не сразу замечаешь, что произошло.
Она достала сигареты и закурила. Рядом с ней уже валялись несколько ее окурков, но Кай это не волновало. Автобуса все не было и не было, а курить хотелось постоянно, почти не прерывно.
— О, что случилось? — иронически продолжила она беседу со своим «Я». — Волосы перекрасила? Ох, прости, перекрасил! Хм… да ты уже мужчина, странно, надеюсь, что спать с тобой мы не будем, иначе… а что иначе? — досадливо сплюнула она. — Что, мать вашу, иначе? Ты уйдешь, и, возможно, я лично посодействую в этом, отправив твою душонку на пару лет или сотен лет далеко, под небеса или землю, чтобы она посидела там, одумалась, и перестала творить форменное говно рядом с собой. Да, Кайина, — она тихо иронично посмеялась и глубоко затянулась едким дымом, — ты можешь себе это позволить: приходить к человеку, как к этой глупой гадалке, смотреть на них и забирать, запирать их души, отправлять их куда-то надолго, чтобы они отбыли свое наказание, в то время, как тело продолжит здесь жить, есть, гадить, трахаться и измываться над собой и природой. Ты можешь себе позволить просто приходить и исполнять свой долг, исполняя решения Службы Душевных Наказаний, только знать, куда и как эти души отправляются, ты не можешь, потому что блондинка, тебе не дано, — она засмеялась громче, а потом на минуту убрала зонт, подставив лицо крупным каплям колючего дождя.
— И тебя уже узнают, тебя боятся и никогда нигде не ждут, — закрыв глаза, тихо прошептала она. По спине прошла судорога, словно крылья, ее некогда белые крылья снова распахнулись, в нетерпеливом ожидании поднять Кайину в небо. Такое голубое, холодное, чистое, далекое и родное. В этом мире у нее не было крыльев, у нее не было ничего, потому что внутри уже дано не осталось даже слабой тени человека, которым ей приходилось тут быть.
И она была. Человеком, ничем больше. Просто с очень старыми воспоминаниями, отрешенным взглядом и пустыми, холодными глазами. Кай прятала всю свою истинную натуру, сущность давно сброшенной вниз девушки с голубыми глазами, за постоянным весельем и голодом общения, суеты и дел, которые помогали не вспоминать, не думать и не решать от имени своего старого, усталого «я», а позволяли быть обычным человеком с обычными потребностями и желаниями.
По дороге неслись автомобили, разбрызгивая вокруг себя капли грязных луж, обливая потоками воды парапеты и прохожих, а Кай улыбалась.
Визг тормозов, громкий гудок и брань из открытого окна, и сильный рывок назад. Девушка открыла глаза и в тот же момент дотлевший окурок, чудом не намокший подождем, обжег ей пальцы.
— Черт! — выбросив прочь сигарету, ругнулась она, оборачиваясь, чтобы посмотреть, кто дернул ее за плечо. Позади стоял Инвис.
— Ты могла попасть под машину, — спокойно сказал он. Кай спряталась под зонтом, словно из принципа не принимать его помощь.
— Пойдем, тут не далеко есть хорошее кафе, — мягко взял ее за локоть мужчина. И Кайина поняла, что не хочет спорить.
Они расположились в ближайшем заведении, рядом с которым многообещающе витали в воздухе ароматы хорошего кофе. Инвис вел себя непринужденно, но его холодный взгляд не давал Кай забыть о том, кто он и кто она.
— Что? — спросил он, когда девушка задумалась и дольше обычного смотрела в глаза собеседнику.
— Кто ты такой? — спросила она. — Не надо официальных версий, язнаю, что это всего лишь иллюзия для окружающих. Зачем ты пришел?
Инвис достал сигареты, закурил и пристально посмотрел на Кай, а затем сказал:
— Я — мастер каменных слез. Про меня говорят, что я приношу с собой слезы, горе и страх, но я всего лишь исполняю свою работу.
Кай почувствовала, как внутри заворочался, словно просыпаясь от долгой дремы, какой-то шипастый комок. Рожденный где-то внизу живота, он поднимался все выше и выше, постепенно сдавливая горло, перехватывая дыхание, стискивая стальным обручем сердце.
«Эмоции? — вяло подумала она. — Чувства? Вряд ли. Я бы не позволила себе настолько привыкнуть к этому человеку, чтобы сейчас, услышав правду, во мне что-то изменилось. Впрочем, я не думаю, что что-то изменилось бы и от того, если бы я услышала от него слова о том, что я для него не больше, чем… А кто я для него? — внезапно подумала Кай. — Это не важно».
— Я лишь обычный человек с необычной профессией, — продолжил, тем временем, Ивис, неторопливо стряхивая пепел в пепельницу. — Я прихожу за теми, кто уже не нужен. Не думаю, что тебе будет понятно, по какому принципу и кто этим заведует, но, скажем так, я прихожу за телами. Мне не важно, кто и что тут из себя представляет, я выполняю свою работу, получая за нее хорошие деньги и свободу выбора стиля и образа моей жизни. Однажды мне сказали, что мои глаза похожи на зеркало, но зеркалом стал я сам, хотя когда-то искал место, где их нет. И я думаю, что я прав, во мне не надо и скать ничего иного, его там просто нет. Нет души, нет эмоций и чувств, кроме тех, о которых я вспоминаю, чтобы не превратиться в живого мертвеца. Потому я никогда не отказываю себе в маленьких человеческих удовольствиях, — он улыбнулся, — когда есть возможность ими воспользоваться.
— Ты считаешь себя инструментом? — задала вопрос Кай.
— Именно, — кивнул он. — Специальный проект, так сказать, — он затушил окурок, усмехнувшись. — Я занимаюсь тем, что обеспечиваю поставки материала для изготовления драгоценных камней, каменных слез, другого названия в данном случае не найти. А лучшие алмазы получаются из праха кремированных людей, впрочем, можно обойтись и волосами, — он смотрел на нее так, что девушка никак не могла понять, шутит Инвис или нет. — Смерть приносит слезы, я приношу смерть. Из которой вырастают камни, так похожие на застывшую воду, соленую, живую воду слез.
— На самом деле ты занимаешься тем, что убираешь тем или иным способом людей, которым пора уходить отсюда в другие планы реальности, в иные миры или просто в неизвестность, — глядя в глаза мужчине, сказала Кай. — Из их останков ты действительно выращиваешь искусственные алмазы, хранящие генетический код, как в базе данных. При случае его можно использовать или же передать тому, кто воспользовался твоими услугами, — продолжила она. — И Ты не прав, у тебя есть душа или же просто остатки человеческих эмоций и восприятия окружающего. Иначе я бы не пришла…. За тобой, — закончила она, отводя взгляд.
— Останки, а не остатки, — спокойно поправил Инвис. — Из меня хотят сделать черный алмаз? — иронично осведомился он.
— Я не трону твое тело, я просто отправлю твоюдушу туда, откуда ей не достучаться до своего временного хранилища. Я представляю СИДН, Службу Исполнения душевных наказаний, я способна на время изымать душу из тела, оставляя его без понятия о том, что тут произошло. Тело продолжает жить, только без некой своей составляющей. Одни уходя в запои, другие внезапно забывают о своей морали и духовности, прыгая из койки в койку, а кто-то просто погружается в глубокую депрессию, перестает выходить из дома, постоянно ест и спит и, в конце концов, понимает, что его уже ничего не интересует, теряя волю и интерес к жизни. Меня прислали за твое йдушой, а значит, она у тебя есть.
— Надо же, — усмехнулся Инвис, — а вот не встретил бы тебя, так бы и не знал об этом. В общем, если это не помешает мне выполнять свои прямые обязанности, я не против, но, пока ты еще не сделала свою работу, и я могу еще оставаться немного обычным человеком, — съерничал он, — я скажу, что буду по тебе скучать. Если, конечно, вспомню тебя.
Кай промолчала. Ее просто раздражало такое наплевательское отношение Инвиса к самому себе.
— Меня не обрадует твоя смерть. Ни духовная, ни физическая.
— А вот другие так не думают, — он хмыкнул, — я живу на зло многим, чтобы каждую ночь, отправляясь в кровать, они мучались от бессонницы, потому что я еще жив.
— Ненавижу бессонницы! — раздался рядом знакомый голос Лили, когда в ее руках блеснул маленький пистолет. Кайина успела вскочить с места, среагировав на незримый сигнал опасности, не тратя время на понимание и анализ ситуации, но Инвис оказался быстрее. Его реакция и рефлексы сработали четко и быстро, заслоняя собой Кайину в момент выстрела, мужчина неуловимым движением ударил девушку ребром ладони по горлу. Брюнетка захрипела, выронила свое оружие и прижала ладони к горлу в нелепом жесте отчаяния. Лили осела на пол, широко открыв от удивления глаза, мертвенным взглядом уставившись в потолок. Люди вокруг засуетились, несколько женщин закричали, перекрывая своим воем негромкую музыку в заведении, вскочили с мест и бросились к выходу. Кто-то прыгнул под стол, опрокинув на себя тарелки с едой и кружки с напитками, кто-то просто вскочил с места, стараясь разобраться, что происходит, а кто-то уже звал охрану.
Кайина стояла молча несколько мгновений, потом опустилась на колени рядом с Инвисом. Он был еще жив, но на светлой рубашке расплывалось алое пятно.
— все… нормально, — он слабо усмехнулся.
— Заткнись, особый проект, — стараясь, чтобы голос не дрожал, сказала Кай, рванув ткань рубашки и принявшись осматривать рану. Из пулевого отверстия сочилась кровь, розовыми пузырями вздымавшаяся при каждом выдохе раненого.
«Легкое, — подумала Кайина, — легкое пробито».
— Я… — он закашлялся, сплевывая сгустки крови — за ней, — он скосил глаза в сторону мертвой брюнетки, чье тело лежало рядом, — приходил…
Кайина закрыла глаза, в немой попытке осознать, почему так часто бьется сердце, заглушая своими ударами весь шум вокруг. Инвис выполнил свою работу до конца.
Единственное, что она умела делать, что никто не мог отнять, было прямыми обязанностями старшего исполнителя СИДН. Всего несколько минут, несколько бесконечно долгих, вязких минут, дробящихся на секунды и доли секунд… А потом приедут врачи, потом можно вернуть все на места, можно будет отпустить его душу обратно…
Но ничего не получалось, розовые пузыри уже не вздрагивали на коже, дыхания не было, и время уходило с каждым мигом. Кроме работы нужно было что-то еще, что-то человеческое, забытое, от чего она отстранилась давным-давно и к чему не желала возвращаться, как к доверию, чувствам или планированию своей предстоящей жизни. Кайина закусила губу, осторожно касаясь скрытой, свернутой в тугую спираль, похороненной бездне самой себя, в которую провалилась, взглянув в глаза Инвиса.
Эпилог
Она не любила море. Как и жару, вечную спутницу субтропического климата вкупе с влажностью и духотой. Если приложить к этому еще и огромный список всевозможных кровососущих насекомых, то получалась полная картина ненавистного климата и доступных удовольствий.
Кайина вернулась с вечерней прогулки в маленький, покосившийся от времени домик, который приобрела давно, но воспользоваться покупкой так и не успевала до этого момента, пока пребывала в бессрочном отпуске, в то время, как ее последнее дело подвергалось тщательной проверке. Ей еще предстояло объяснить, почему она не заметила подмены сущности своей давней знакомой Лили, почему не сработала с Инвисом сразу, почему не поняла, не отследила момента опасности, и почему ее давняя, старая память ничего не подсказала, а инстинкты самосохранения просто доверились незнакомцу, отключившись и расслабившись.
На пороге лежал сверток из темно-коричневой бумаги. Девушка спокойно взяла его и развернула, не опасаясь и не думая о том, что и кто мог ей прислать таким странным образом. Внутри был маленький кулон с прозрачным черным камнем и записка:
«Черный внутренний мир твоих друзей удивляет».
Кайина ухмыльнулась, разглядывая подарок. Она не любила море, не любила жару, не любила влажность, но она любила свою работу.
«Ничего не останется после неба на казенном листе,
Ничего не останется в этом мире после нее,
Только три этих вечных выхода - сдохнуть или жить в пустоте,
Или просто считать, что нынче ты в отпуске…»
В тексте использованы стихи Олега Медведева «Отпуск».
08.10.12
@музыка: Олег Медведев "Отпуск"
@настроение: "Кого мне убить для вас?"
@темы: Сочинительство, Творчество. Рассказы., Путешествия в поисках знаний. Иные реальности., Я и мои создания