Схема Мартино

[Александрийская Рулетка]

Схема — обозначение агента силового воздействия холдинга Совельхейм, предназначенного для ведения дел без вмешательства военных и политических структур Периметра.
Гедонисты — сформировавшееся десять лет назад социальное общество, сконцентрированное на получении от жизни всевозможных удовольствий без каких-либо ограничений.
Регламент — единый свод законов, действующий в границах Периметра.
Считыватель — человек с устойчивой неопасной мутацией генов, отвечающих за обоняние, память, осязание и остальные органы чувств, позволяющей запоминать единожды вступивший в прямой или косвенный контакт объект, чтобы в дальнейшем вспомнить его, если контакт повторяется. Так же широкое распространение получили животные-считыватели, наделенные повышенным обонянием, зрением и слухом от природы, и усовершенствованными в ходе опытов Совельхейм.
Церковь Небесного Грешника — религиозная община, являющаяся самой распространенной в Периметре. Ее догматы и законы говорят людям о том, что первый раскаявшийся в своих делах отпетый грешник получил право вознестись выше материальной оболочки, чтобы вернуться и подарить людям возможности принимать остальных, не взирая на их мутации, огрехи генокода и прочие поступки в материальном мире. Основной свод законов церкви гласит, что все живущие грешны по-своему, но каждый имеет право на шанс измениться ради благой цели, выбранной из свода правил церкви. Неконфликтная, толерантная и мирная организация религиозного направления.

Центр города, в двух кварталах от медцентра Совельхейм

Эрих курил на открытом балконе, сбрасывая пепел прямо вниз, на аккуратненькиеи чистенькие улочки внутреннего двора жилого комплекса. По дорожкам чинно расхаживали жители, старательно не замечая сыплющегося на их головы мусора, льющихся жидкостей и сыплющегося пепла. Эрих обозревал окрестности, внутренне охреневая от происходящего. Все вокруг казалось нереальным до тех пор, пока Вероника не показала ему тонкий металлический обруч со встроенным пробником генокода владельца.
— С этой штукой тебя не найдут считыватели, — оправдала свои действия Вероника. Рочестер попытался посмеяться, в свойственной ему злой манере, предложив своей новой госпоже провести с ним незабываемую ночь. Та лишь дернула головой в сторону шикарного жилого комплекса и повела Эриха туда окольными путями. Через два квартала они уже стояли перед воротами забора, окружавшего комплекс, на которых красовалась эмблема гедонистов — сверкающая звезда в кулаке на фоне синего неба.
— Ты сошла с ума? — спросил ее тогда Эрих, с которого Вероника без стеснения сорвала все больничные тряпки, включая и нижнее белье. Рочестер чувствовал себя униженным и оскорбленным, пока Вероника, приложив свою ладонь к сканеру, общалась с кем-то за воротами комплекса. Затем она перевела на него взгляд, безучастно скользнула им по рукам мужчины, прикрывавшим ладонями причинное место, и сказала:
— Ты реально думаешь, что охрана медцентра пойдет искать нас сюда? Гедонисты — едва ли не единственная группа населения, на которую у Совельхейм нет рычагов давления. Среди них крутятся такие люди, что Совельхейм лишится половины своих управленцев, если решит разгромить гнездо этих ребят. Увы, гедонисты не интересуются политикой и правдой, они нам помогут только пристанищем.
Эрих хмыкнул и предпочел промолчать. Не посвящать же, в самом деле, эту глупую женщину в правду жизни. Уж он-то по опыту знал, как легко десант разносит к чертям любые гнезда, в прошлом лояльных и уважаемых обществ. Если Совельхейм бы захотел, дурацкая звездочка на воротах ему бы не помешала. Будто заметив его сомнения, Вероника указала кивком подбородка в сторону, когда ворота разошлись, пуская гостей внутрь. Проходя через порог и ощущая, как на коже встали дыбом все волоски от сканирующих вход полей, Эрих повернул голову туда, куда указала Вероника. Из стриженых кустиков жимолости на него уставились толстые стволы автоматических пушек с лазерным прицелом и тепловой системой наведения. Чуть дальше виднелся опущенный ствол ракетниц, чьи заряды, в отличие от безобидных сигнальных установок, наверняка, имели постоянно обновляемую базу лиц, допущенных к пересечению периметра. Рочестер против воли восхитился. Из-за ворот не просачивалось ни гика информационных обрывков о том, что кроется за порогом комплекса.
Вероника тем временем достала свою карту и пошла к лестнице сбоку от торца здания. Эрих заметил, как она немного прихрамывает, поднимаясь по ступеням. Отметив это для себя, на всякий случай, так сказать, он начал насвистывать похабную мелодию, желая отвлечься от горьких мыслей о своем невыгодном положении. Женщина привела его к вычурного вида тяжелым дверям квартиры, с мансардой и открытым балконом, тянущимся вдоль трех внешних стен. Квартира была выстроена таким образом, чтобы нависать над внутренним двором, давая отличный обзор главного входа и части заднего двора. Хозяйка провела картой по щели у входа, двери мягко повернулись внутрь, и они вошли внутрь.
Через пару секунд, когда в комнатах вспыхнул неяркий теплый свет, информационник понял, что в этой квартире Вероника жила довольно долго. Все вещи были на местах, диваны и кресла прикрыты чехлами из яркой ткани, а рабочее место с темным экраном узла информации четко вырисовывалось полукругом набросанных на полу оберток от рационов, сладких батончиков и пустых стаканчиков от коктейлей.
Видимо, Вероника провела достаточно времени за экраном, прежде чем отправиться за Рочестером. Пока он стоял и понимал действительность на свой манер, женщина легко подскочила к нему, защелкнув на шее тонкий металлический обруч.
— Эй! Мы так не договаривались! — попытался сорвать ошейник Эрих, позабыв о своей наготе и стеснении.
— Мы еще никак не договаривались, — спокойно пояснила Вероника, отходя подальше. Убедившись в том, что тонкий ободок не желает поддаваться на взлом инфосистемы, Эрих тяжело вздохнул.
— Чего ты хочешь? — спросил он, усаживаясь голым задом на мягкий диван посреди комнаты. Вероника села напротив. Разговор предстоял долгим, следовало представить его обстоятельно и в подробностях. Маленький излучатель в ее руках смотрелся уместно и как-то по-домашнему, придавая разговору ту самую неуловимо тонкую нотку доверия и расположения, какая бывает только приналичии в помещении людей с оружием.

Медцентр Совельхейм, через полчаса после исчезновения объекта

— Как вы могли это допустить? — четко разделяя каждое слово, прохаживаясь неторопливой походкой по двору, спросил Схема Мартино. Ответом ему была тишина. Два десятка людей, собранных во дворе, стояли, не смея отвести взглядов от спокойного, даже немного расслабленного лица Схемы Мартино. Среднего роста, дорого и со вкусом одетый темноволосый мужчина, чья безупречная прическа остро выделялась среди стрижек остальных вокруг, прохаживался, постукивая тонкой тросточкой по камням внутреннего двора. Его мягкие шаги терялись за этим постукиванием, и создавалось впечатление, будто человек в темном костюме — лишь тень, следующая за светлой деревянной палкой, отделанной серебристыми включениями по всей длине. Мартино не смотрел на людей вокруг, он иногда поглядывал на свою напарницу, утешавшую плачущую женщину в медицинской униформе, которая пыталась подавить всхлипы и постоянно умоляла не доносить начальству о ее промашке по поводу произошедшего инцидента. Мартино знал, что именно эту женщину до нога раздела та, которая увезла из центра Рочестера. Перепуганная угрозами, связанная и с кляпом во рту, она отыскаласьпочти сразу, когда Мартино приказал направить к центру отряд дозорных. Их он привел с собой, захватив именно тех, кто дежурилв ту ночь, когда Эриха подобрали на улице.
Вот его напарница закончила увещивать женщину, пока что оставив ее в покое, и шагнула к своему напарнику. Мартино подавил желание улыбнуться Кейне, скользящей к нему навстречу. Густые длинные волосы Схемы Кейны были заплетены в толстые косы ярко-алого цвета, а такой же темный брючный костюм, как и у Мартино, всегда украшали разные пятна, белые разводы и следы от кислот. Кейна былаответственной за сбор улик, информации и проб генокодов, если приходилось этим заниматься. Ее научная работа по выявлению отдельных белковых связей,отвечающих за формирование возможностей стать Схемами, как и ряд публикаций на эту тему по исследованию формирования необходимых для этого аминокислот, сделали ее достаточно известной в узких кругах, но не добавили дисциплины или аккуратности.
— Итак, — снова произнес Мартино, — что именно в моем приказе «не доставлять Рочестера в медцентр» было вам не понятно? — обратился он к патрулю дозорных. Ребята переглянулись, сознавая всю глубину задницы, в которую угодили.
— Совельхейм приказал доставить его в ближайшую клинику, — решился произнести один из них. Мартино приподнял бровь, постукивая тросточкой чуть сильнее обычного, что выдавало в нем крайнюю степень злости и раздражения.
— Совельхейм? — удивленно переспросил он. — Сам, лично? И кто же, позвольте узнать, лично связался с вами и отдал такой приказ?
— Автоматическая система регистрации происшествий, — произнес дозорный, бледнея, как купола церкви Небесного Грешника.
— А я? — спросил он дозорного, подойдя к нему поближе и уперевшись взглядом в его лицо. — Кто такой я, ты знаешь?
Дозорный нерешительно кивнул. Мартино улыбнулся. Улыбка вышла холодной, режущей предчувствием крупных неприятностей и возможной смерти. Трость в его руках взлетела вверх так быстро, что воздух свистнул, когда она рассекла его. Острие ножа уперлось в горло дозорному, когда Мартино прижал трость к груди дозорного. Защитная форма с хрустом поддалась, и на ней появилась крошечная дырочка, когда Мартино надавил на трость сильнее.
— Я приказал не доставлять Рочестера в центр трансплантологии. Совельхейм, который лишь автоматон, отменил приказ Схемы. Ты это мне сейчас хочешь сказать? — тон Мартино был ласков до тошноты, и от этой ласковости хотелось провалиться в саму преисподнюю.
— Этого больше не повторится, Схема, — едва слышно подал голос второй патрульный. Его напарник скосил на того взгляд, в котором отразилась благодарность и боль предчувствия неприятностей. Мартино тоже посмотрел на второго патрульного и с удивлением произнес:
— Конечно, не повторится. Без вариантов, дозорный. Меня интересовал подробный рассказ, как тут оказался Рочестер, а не обещания его сюда больше не привозить.
За его плечом кашлянула напарница. Мартино убрал трость от дозорного и повернулся к Кейне.
— Считыватели не взяли след, даже животные. В остальном все готово, Схема Мартино, — сказала она, кивая на стоящих людей. Ее напарник коротко кивнул и пошел прочь. Кейна повернулась к собравшимся и произнесла:
— Пожалуйста, следуйте на нижний этаж лабораторного комплекса. Вас ждут.
Люди недоверчиво переглянулись. Кто-то, кажется, та самая врач, что говорила с Кейной недавно, снова всхлипнула и запричитала по поводу работы. Кейна продолжала стоять до тех пор, пока первые люди не побрели к дальнему зданию медцентра.
Когда Совельхейм отбирает для себя людей, которым предстоит стать Схемами, он учитывает множество факторов. Наследственность и имеющиеся стойкие мутации генов рассматриваются в первую очередь. Именно исходя из этих данных, холдинг вырабатывает координационную сетку для постройки нового экземпляра своего агента. Каждый из них является штучным товаром, продуктом улучшенного генотипа и оболочки, с особенностями личности, характера и предпочтений. За годы обучения у кандидатов формируется свой стиль, свои привычки и свои схемы работы, которым они следуют неуклонно. Безупречность и запредельные, для человека, возможности компенсируются весьма твердыми и плохо поддающимися корректировке шаблонами работы. По сути, каждая личность лишь воплощает в работе свои привычки, вырабатывая на практике неповторимые, индивидуальные цепочки и стили действий. Отсюда появилось название для таких агентов. Схема Мартино — утонченный стиль, твердость и некий интеллектуальный садизм в исполнении приказов, тяга к качественной одежде и строгий внешний вид, минимальное силовое воздействие, расчет шагов противника и точный сильный удар в самое сердце врага. Схема Кейна — внешняя неряшливость и недисциплинированность, безумная, почти фанатичная склонность к науке и всему, что с ней связано, пополам со склонностью к применению тяжелого оружия, огня и ядов в неограниченных количествах.
Совельхейм позволял своим агентам применять их природные таланты, давал им работу, к которой они были приспособлены с рождения, и давал возможность им быть самими собой. Немного улучшений, ювелирная настройка лояльности и корректировка необходимых для работы генов, но в остальном Схемы были теми, кому посчастливилось делать то, для чего они были приспособлены наилучшим образом.
Кейна догнала Мартино у выхода из центра, когда он уже взялся за ручку дверцы висящего над дорогой автомобиля.
— Ты не хочешь мне сказать, что у нас больше не будет в городе этого центра? Правда, Кейна? — спросил он, не поворачиваясь. Его напарница шмыгнула носом.
— Нет, — бодро сказала она, — я дала им слабый яд, от которого они потеряют большую часть личности и будут вынуждены отправиться на запчасти в центр. Это было гуманней, чем потерять работу или оказаться в рабстве у центра, — быстро добавила она, когда Мартино, закатив глаза под лоб, тяжело вздохнул.
— Да, действительно, — протянул он, открывая дверцу машины и усаживаясь в нее, — весьма гуманно с твоей стороны. Гораздо лучше, чем в прошлый раз, когда ты подожгла церковь Небесного Грешника.
— Там почти никого не было, — отмахнулась Кейна, — десяток еретиков и предателей не в счет.
Она задорно улыбнулась. Мартино тяжело вздохнул снова, потирая пальцами свои запястья. Тонкая трость сейчас лежала рядом с ним на сидении, в любой момент готовая превратиться в смертельное оружие в руках мастера.
— Хорошо, Схема Кейна, мы определенно добиваемся с тобой успехов в твоей реабилитации и социализации, — произнес Мартино.

Когда Вероника закончила, Рочестер разразился самым глумливым смехом, на какой только был способен. Он смеялся, хлопая себя по голым ляшкам, до тех пор, пока женщина, одарив его ничего не выражающим взглядом, не бросила ему на колени сверток с новой одеждой. Эрих мигом заткнулся и начал натягивать белье и штаны. Когда он закончил, Вероника снова уселась напротив, как примерная школьница, и выжидательно уставилась на Рочестера.
— Давай я подведу итог? — истерически хихикая, предложил Эрих, прищелкнув пальцами. Он встал, прошелся по комнате, заглядывая во все углы и пристально осматривая помещение. — Ты предлагаешь мне добраться до источников и хранилищ Совельхейм, чтобы, Матерь-грешница, покарай меня анально, проверить данные о похищении и замене информации в Периметре? То есть, дери меня корветом, ты реально считаешь, будто Периметр и Совельхейм знают о некоей угрозе, проникновении, экспансии, или что там у тебя были за варианты…
— Контакте, — спокойно поправила его Вероника, — ее губы тронула легкая улыбка, и это вывело Рочестера из себя еще больше.
— Вот! О контакте! — развернулся он на месте, и уперевшись руками в подлокотники кресла, на котором сидела Вероника. Женщина даже не вздрогнула, продолжая сжимать владонинебольшой излучатель, когда лицо Эриха вплотную приблизилось к ней. Только смерила его взглядом больших карих глаз и снова посмотрела в глаза мужчине. Сейчас, когда он злился, они поблескивали синими прожилками на фоне бледно-голубого. У Эриха дергался уголок рта, а отросшие, давно не мытые волосы свисали до плеч темными патлами.
— Все правильно, — кивнула Вероника, возвращая его к начатому разговору. — Я хочу нанять тебя, как одного из лучших информационников, чтобы ты помог мне скопировать и опубликовать за Периметром данные, говорящие о контакте с высокоразвитой цивилизацией, о чем умолчал Совельхейм и Периметр еще тогда, когда контакт произошел на геологоразведовательной орбитальной станции пять лет назад.
У Эриха дернулась бровь.
— К тому же, я считаю, тебе полезно будет узнать, что данные подменялись и замещались на протяжении довольно долгого периода времени, еще до того, как ты попал в эпицентр контакта в прошлом. Мелочи, детали, события большего масштаба — все это вымарывалось, заменяясь совершенно иными данными. Свидетельства и доказательства первоначальных линий событий стирались и исчезали, оставаясь только в защищенных хранилищах, как гарантия и копия первоначальной стратегии развития. Но меня волнует не это. А то, что Периметр знал о наличие в нем некой силы, способной похищать данные таким образом, чтобы люди не заметили подмены. Допустим, ты отчетливо помнишь что-то, — она отодвинулась от нависающего над ней мужчины, одарив плохо скрываемым презрительным взглядом, — а потом выясняешь, что не быо такого.
— Невозможно. Я информационник, мне даже не надо помнить, я извлекаю данные, — помотал головой Рочестер, отодвигаясь и вставая ровно перед Вероникой. Женщина порылась в своей сумочке, достала длинную тонкую сигарету и, щелкнув цилиндриком зажигалки, прикурила. Комнату наполнил сладкий ванильный дымок, поплывший липкими клубами под потолком. Система фильтрации тут же глухо и утробно заурчала, втягивая дым в вентиляцию.
— Ты же знаешь, что они это сделали с тобой. Ты же знаешь версию Периметра по поводу событий на геологоразведовательной базе. Что это, если не подтверждение моих слов?
— Банальная политика, — пожал плечами Эрих, успокаиваясь. — Не стали выносить сор из Периметра, замяли дело, свалили все на меня и мою команду.
— А ты знаешь, что в то же время, на той базе, был еще один человек? Он приходил за тем же, за чем и ты. Только ты должен был взять данные, а другой агент — уничтожить. Уничтожить, чтоб они не попали под замену. Конечно, если он не успеет скопировать их и унести. Увы, этим занялся ты. В игру пошла вторая схема планов.
Рочестер оказался рядом с Вероникой так быстро, что на пол не успел упасть солидный кусок жирного пепла, повисший на кончике длинной сигареты. Мужчина коротко размахнулся и попытался оттолкнуть женщину вместе с креслом подальше, лишь бы не сорваться и не позволить себе полноценный удар, после которого, наверняка, он уже не сможет сдерживаться. Вероника оказалась позади него еще быстрее. Ее сигарета с шипением впечаталась в кожу Эриха на шее. Тот отшатнулся, выругавшись от боли и неожиданности, но его злость и боевой пыл поугасли. Осталась только обида и недоумение. На долю секунды перед внутренним взглядом Эриха промелькнули инфополя. Зеленоватый туман, смешанный с темнотой, заволок все перед глазами, но Рочестер скрипнул зубами, отгоняя морок. Нельзя, никак нельзя было сейчас сорваться и позволить себе лишнее. Кофр 11\23 насторожено поглядывала на информационника.
— Успокойся, — сказала она. — Я не предполагала, что ты мне поверишь сразу. Потому у меня для тебя есть еще кое-что.
Вероника прошла в соседнюю комнату, вернувшись оттуда с папкой, в которой лежали обычные бумажные вырезки из газет.
— Давай, удиви меня, — потирая ожог на шее, произнес Рочестер, заняв освободившееся кресло. Вероника бросила ему на колени папку. Прозрачный пластик глянцево блеснул в свете солнечных бликов из окна сбоку от Эриха.
Бледные физиономии случайных свидетелей инцидента с мусорными залежами поблизости от хорошо знакомого бара Техниса, заставили информационника сменить крохи интереса на непробиваемый скепсис. Он прочел несколько заметок на тему того, как именно, в каких позах и с какой интенсивностью дозорные и запущенные ими химические бомбы поимели все подопечные им свалки и города под ними. Кривая рожа какого-то бледного юноши с блеклыми белыми волосами показалась Эриху смутно знакомой. Вроде бы, он даже видел ее не так давно. Впрочем, в последние дни он столько пил, что это могли бытьтолько галлюцинации от употребленных стимуляторов удовольствия. Далее шел довольно крикливый очерк о случившемся, из которого было понятно только одно: спонтанно возникшие и нелегальные поселения отбросов общества под свалкой за чертой рабочего городка были негуманно и жестоко обработаны десятками биологических и химических зарядов, которые выжгли проплешены до самой земли, не оставляя людям шанса на выживание.
У Эриха возникла мысль спросить об этом Техниса. Судя по датам, событие произошло буквально на днях, и Рочестер едва ли не стал свидетелем случившегося.
Вторая короткая заметка, без фото, гласила о принятии закона, по которому пустоши за чертой города должно было застроить новыми кварталами для малообеспеченных жителей окрестных домов, а заодно и расширить производственные мощи ближайших заводов по обработке руды и строительству дронов-разведчиков. Заодно, как сообщал довольно пафосный и патриотично настроенный корреспондент, планировалось открытие новых производств, сталелитейных цехов и пунктов приема руды с дальних маршрутов, что, в свою очередь, вело к расширению пропускной способности местного космопорта и узла связи поблизости. По итогам размазанной по трем страницам хвалебной речи Совельхейм и Периметру выходило, будто сам бар «Вырождение» станет едва ли не основным питейным заведением приновой площадке космопорта, что должна была появиться, как ни странно, там же, на месте бывших мусорных ям и карьеров. Как планировалось отдатьодну и ту же площадь и под строительство жилья, и под посадочные поля, осталось за кадром.
— Ну, и что мне это должно пояснить? — сдвинул брови информационник. — Пожгли мутантов и калек, вымели сор и выгребли золу после пожара. Теперь решили благоустроить территорию. Может, даже садик сделают с цветниками и милыми клумбами. Мне нравятся оранжереи с местными и экзотическими цветами в некоторых космопортах, — пожал он плечами, откладывая заметки.
— Дочитай до конца вторую заметку, — снова закурила тонкую сигарету Вероника. На этот раз по комнате поплыл аромат шоколада и ванили. Эрих послушно дочитал до конца. Ничего интересного, кроме того, что корреспондент особо подчеркивал сожаления по поводу столько лет прозябающих в грязи прекрасных площадей, до которых, наконец, дошли длинные руки Совельхейм. Перечислялись пустыри, разрушенные и осыпавшиеся до фундамента старые здания из непрочного бетона, в которых когда-то давно располагались тюрьмы и санатории для душевно больных. На заре формирования городка заводских рабочих его окраины были настолько далеки от жилых муравейников работяг, что считались отгороженными целыми лесами инепроходимыми чащобами. Потом город вырос, расползся до окраин, вытеснил заключенных и психов на астероидные поселения поблизости от планеты, а здания и прочие хозпостройки остались не у дел. Приводились даже даты строительства и формирования этих заведений.
Эрих, уже раздраженно и нетерпеливо, посмотрел на Веронику. Та флегматично выпустила колечко дыма и, ткнув тонким пальцем в подшивку, сказала:
— Сравни даты.
Рочестеру дорого стоило не запустить в женщину ее бумажками. «Ладно, — сказал он себе, — спокойно, брат. Ты все равно еще ни разу не встречал женщины, способной что-то объяснить прямо, коротко и без флера таинственности. У них у всех с этим проблема. Особенно, с прямотой и четкостью». Он снова уставился в бумажные листы, отметив для себя, что в настоящее время глупо было прибегать к бумажным носителям информации. Впрочем, если ты хотел действительно оградиться от налета информационника, лучше бумаги для этого так и не придумали. Все, что хранилось на внешних носителях, в цифровой форме, располагалось в ядрах процессоров или замерзало звездным льдом в кристаллах памяти, все это можно было украсть, скопировать или узнать. Частично, на этом принципе было освоено тонкое исскуство считывания мыслей людей. Мозг, как приемник и передатчик невербальных знаков, путем электромагнитных импульсов, мог подвергаться взлому со стороны хорошего информационного специалиста. Бумага хранила свои секреты. Пусть и не долго.
Эрих снова перелистал вырезки, его губы шевельнулись, и он замер, уставившись в столбцы цифр и букв. Затем он медленно поднял взгляд на безмятежно покуривавшую шоколадно-ванильную палочку Веронику и прошептал:
— Невозможно…
Кофр только пожала плечами, усмехнувшись. Докурив и позволив Эриху высказать пару десятков версий, от намеренного его обмана до подлога властей, она затушила сигарету в небольшой чашечке с голубым орнаментом по краю, положила ногу на ногу и сказала:
— Ты же один из лучших информационников. Проверь эту информацию сам.
— Это бумага, — Эрих потряс в воздухе подшивками, и его тон голоса был таким, будто он объясняет основы счета ребенку с отставанием в развитии, — невозможно считать бумагу.
— Центральный архив недалеко, могу проводить, — пожала плечами Вероника. Рочестер сощурился. Что-то в этой женщине было не так. Кроме того, что она являла собой кофр с чужим сознанием, разумеется. Первой его мыслью было отказатьсяот глупой затеи. Совельхейм должен искать его везде и с фонарями, но мысль, шевельнувшаяся в разуме информационника вслед за первой, заставила его медленно кивнуть в знак согласия. « Не спеши, брат, — подумал он, — если доберешься до архива, сможешь попробовать выяснить не только про бар Техниса, но и про эту чокнутую тетку рядом с тобой. Черт побери меня на запчасти! А ведь этой соплячке действительно удалось меня удивить. Да и заинтересовать, чего уж».
— Я тебя удивила? — отголоском его мыслей осведомилась Вероника. И Эрих слегка вздрогнул, в панике представив, что перед ним вовсе не кофр, а другой, куда более сильный информационник, способный считать его лучше, чем он сам другого человека.
— Есть немного, — не стал лгать Рочестер. Вероника кивнула. Она поднялась на ноги и сказала:
— Отмойся перед выходом.
— Даже не собирался спорить, мадам, — шутливо склонился в поклоне Эрих, вскочивший с кресла в тот же миг, — да и уходить из такого места, сполна не насладившись его прелестями, было бы крайне невежливо с моей стороны. К тому же, если ты действительно собралась идти со мной в архив, я должен предупредить тебя кое о чем. Если ты считаешь, будто информационники, как мутанты, способны голышом вскрыть любое хранилище, ты ошибаешься. Если ты думаешь, что я выйду и пойду с тобой куда-то там без оружия и некоторых своих приспособлений, облегчающих мне жизнь, ты ошибаешься. И если ты думаешь, что я вообще покажусь на улице с этим ошейником, ты, черт меня поимей, ошибаешься вдвойне.
Эрих ткнул пальцем в тонкую полоску металла на шее. Вероника сочувственно посмотрела на него.
— Если ты думаешь, что это ради твоего унижения, ты ошибаешься. Если ты думаешь, будто без блокиратора тебя от считывателей класса «Ультра», ты не попадешь под сканеры, ты ошибаешься. И если ты думаешь, что я заставлю тебя работать без твоих игрушек, ты вообще придурок, — фыркнула Вероника. — Всего лишь небольшая страховочка, чтобы ты меня не кинул и не подставился под невидимый сканер на улицах, если в патрулях или за инфостойками окажутся лецензированные считыватели. Регламент позволяет.
Она вышла из квартиры, оставив Эриха наедине с ароматными пенами для ванны, кучей женских приспособлений по уходу за собой и скромного полотенца на дальнем крючке ванной комнаты, больше похожей на небольшой бассейн с функциями сауны, душа, бани и массажа всех эрогенных зон.
— Это нечестно, — сказал Эрих отсутствующей Веронике, — но уже, блядь, интересно.
Отмывшись и соскребя со своей кожи приличный слой грязи, информационник отыскал в вещах Вероники ножницы, намереваясь избавиться от длинных волос. Подойдя к зеркалу в ванной, он едва не наложил в штаны от страха, когда оно обратилось к нему нейтральным голосом бесполого звукового ассистента:
— Внимание. Признаки злоупотребления алкоголем, возможны последствия для внутренних органов. Так же косвенные признаки нарушения деятельности мозга, нестабильное эмоциональное поведение. Рекомендовано обращение к доктору. Послать запрос в ближайший медцентр?
— Нахер, нахер изыди, чудовищная машина, — с трудом подавив желание расколотить зеркало, прошептал, приходя в себя, Эрих. Поверхность зеркала пошла рябью, однако других рекомендаций не последовало. Видимо, этот прибор привык получать довольно грубые и двусмысленные посылы куда подальше. Однако, через пару секунд Эрих осознал свой промах. Гладкая поверхность стабилизировалась на картинке, комната с потрясающей акустикой наполнилась звуками плотских утех. Рочестер так и замер с ножницами в руках, не донеся их до отросшей шевелюры. Две женщины, постанывая и прикрыв от удовольствия глаза, ублажали друг друга руками, губами и подручными продолговатыми предметами. Пальцы скользили по обнаженной коже, нежно касаясь розовых сосков. Губы то и дело целовали их, пока маленькие ладошки сжимали и тискали упругие округлости. В какой-то момент к ним присоединились пара мужчин, и Эрих с удивлением открыл для себя новые способы использования конусовидных пультов для системы фильтрации, длинных округлых подставок под зонты, а так же, разнообразных по форме предметов, задуманных создателями для чего угодно, кроме того, что происходило на экране. Одна из женщин изогнулась, посмотрела прямо в камеру, и Эрих поймал ее прямой призывный взгляд, засмотревшись на алые пухлые губы. Женщина облизнула их и поманила его пальцем. Рочестер сглотнул. В горле встал комок, потом в нем запершило, и все, что он смог выдавить, это один вопрос:
— Где это происходит?
Услужливый зеркальный экран выдал в уголке номер квартиры, схему расположения относительно местоположения Рочестера и кратчайший способ добраться туда. Отмахнув с головы тугие пряди темных волос и сбросив их в утилизатор под зеркалом, Эрих покинул ванную комнату с четким желанием добраться до означенной квартиры гедонистов, едва ли не прошибая лбом стены. Чувство прекрасного, щедро замешанное на приличном времени воздержания за последние недели, вело мужчину вперед, как свет маяка ведет летящий на скалы корабль.

@темы: Душевный чердак, Я и мои создания, Интэрлайн