Все, сдаюсь. Никто не знает, что это со мной. За последнее время была уже у всех, оттерапевта до гастроэнтеролога. Тошнота, оловные боли и самая сраная температура, какая только может быть - 37, и около того.
Из других симптомов была тянущая боль в правом боку, но узи и анализы ничего не показали. Теперь температура неделю не падает.
Ну попросила записать меня к терапевту еще раз, если доживу, пойду, послушаю сказки на ночь, как это все у меня от курения...

@темы: Хреновости

---

03.04.2015 в 09:24

Пишет  Garderica:

Когда сковырну я ненужную больше печать
С деливших пространство и время чугунных дверей,
Когда я уйду – интересно, я буду скучать
По снегу, летящему в свете ночных фонарей?
По давке метро, штукатурке облупленных стен,
По звуку журчания водопроводных систем,
По свойствам предметов, заполнивших мусорный бак,
По желтому взгляду больных и бездомных собак,
По детским садам, превращенным в публичный сортир,
По выбитым окнам забытых жильцами квартир?

Наверное, в мире, куда я однажды уйду,
Все будет так славно, что даже и думать не смей –
Без мата на стенах, заводов и «слава труду»,
А также без разных умы искушающих змей.
Конечно, там радость немедленно вступит в права,
Конечно, там вечный пломбир, чистота, красота.

Но здесь среди мусорных куч вырастает трава,
И здесь злые дети добреют, лаская кота;
Мать сына прощает, забыв про побои и крик.
Конечно, здесь воды отравлены, климат жесток,
Но здесь, умирая в больнице, несчастный старик
Найдет под подушкой оставленный кем-то цветок,
Убийца, услышавший музыку, станет рыдать;
Накормят врага, а замерзшего пустят к огню.

Мне хочется верить, что там, где течет благодать,
Я все-таки память про это в себе сохраню.
Там радостным дням, ну конечно, не будет числа,
Там можно забыться… Но я забывать не хочу.

Нет больше богатства, чем вера в добро среди зла.
И лишь в темноте даже малую ценишь свечу.

(с) Саша Кладбище

@темы: Чужие стихи, Не ворую, а заимствую

---

Свобода? А что это такое?

Если ты нена работе, ты собираешься на нее или едешь домой. Сон, магазин и личная гигиена - все, на что хватает твоего времени.
И о какой свободе можно говорить? От звонка до звонка, в офисе, на заводе или в разъездах. Ты - винтик общества, против которого внутренне так жаждишь противопоставить свободу.
Свобода внутри, можно было бы заявить мнев ответ. Ну, хорошо, допустим. Допустим, что среди офиса, ненавистной палочной системы поощрений и принятых в этой системе обязательных правил корпоративного поведения, среди этого всего есть внутри пресловутая свобода.
А как быть в другом случае? Ни детей, ни иждивенцев, ни ипотеки, ни судимости у тебя нет. Но есть обязательства. Что, что этотакое? Долг перед социумом, выполнение служения старшим или родне, неодобрительный взгляд начальства на внезапный отгул или отпуск? Почему ты, свободный даже по паспорту, человек говоришь мне: я не могу просто взятьи приехать, появиться, позвонить?
Что мешает делать свою жизнь проще, не навешивая на себя тех обязанностей и долгов, которые, по сути, фикция?
Господи, сколько же проблем и ограничений мы сами себе ставим. Ни шагу влево, ни шагу вправо, вперед и только в строго определенном виде.
А иначе что? Что случится, если вот прямо сейчас тебе дадут расчет? Ты не станешь бомжом прямо там же, не получишь черную метку и не почувствуешь последнюю стадию онкологии внутри. Ты поднимешь свой зад и пойдешь устраиваться на новое место. Сменишь район, город, сферу деятельности или уменьшишь амбиции. Но ты, матьтвою, пойдешь и станешь решать проблему.
И зачем тогда сейчас, сидя в уютном теплом норном местечке, с ритмичным постукиванием по мозгу дятлом-шефом, ты говоришь мне о том, что главное в жизни - свобода? Свобода от чего, для чего, зачем, для кого - ты не решаешь, ты считаешь это решенным.
Людям нравится вздыхать и говорить, что если бы они могли... А почему ты не можешь? Не можешь сказать, что твои долги не так уж и важны, что ты хочешь быть рядом вовсе не с тем, с кем привык, что не желаешь видеть эти чертовы рожи в одном кабинете.
Просто не думай, человек, что ты хочешь свободы. Ты хочешь быть сопричастным тем, кто это говорит.
Бросать грудных детей, новорожденных котят, парализованных родственников и малолетних иждивенцев на неделю никто и не просит. А если у тебя нет таких, ты уже можешь быть свободен.
Только одно уточнение: для начала - от своих страхов и запудренных мозгов. И испорченая трудовая книжка - а что это? Потерял, смыл в унитаз, сжевала собака. Репутация? Для кого, зачем, какого хуя?
Белки в колесах навязанных ценностей, но зато мы же так скучаем по фентези, фантастике или иным Эльдорадо.
А нет, так собири свою задницу и реши уже что-то, если тебе что-то действительно ненравится. Потом не настанет, будущего не будет, эксклюзивный светлый день не придет, пока ты не назовешь его таким.
Да, заебали. Заебали вот эти все, кто писал на Задолбали о том, что у них ну капец скоько обязанностей.
А у меняодна обязанность: жить. И если будет проблема, я буду ее, блядь, решать тогда, когда она будет, а не бояться ее наступления всю жизнь.

@темы: Кто все эти люди?, Эмоции, Размышления, Без объяснений, Чо за нахуй?

---

У человека два мозга - доказано

Исследования показали, что у человека имеется два основных мозга: верхний и нижний.

Верхний ещё называют головным.

Некоторые полагают, что он главный, потому так и называют.

Однако, как это будет показано ниже, это мнение ошибочно.

Поэтому, мы будем использовать в дальнейшем более точную терминологию, такую как «верхний мозг» и «нижний мозг».

Оба мозга разделены на две половины, которые называются полушариями.

Характерны внешние различия верхнего и нижнего мозга. Нижний мозг, как правило, крупнее, чем верхний, что говорит о его большем значении для организма.

При этом полушария нижнего мозга имеют, как правило, гладкую поверхность, в то время как полушария верхнего мозга весьма испещрены неровностями и извилинами, что лишний раз доказывает, как трудно формироваться мозговым сигналам в верхнем мозгу в отличие от нижнего.

Также следует отметить, что в верхнем мозге все перепутано, и поэтому его устройство с точки зрения формальной логики не очень правильное. В верхнем мозге правое полушарие отвечает за левую половину тела, а левое - за правую. Поэтому, человек далеко не всегда ведёт себя адекватно обстоятельствам, и все время всё путает.

В отличие от верхнего мозга, нижний мозг устроен более правильно и логично, потому что каждое полушарие его отвечает строго за свою сторону в организме: левое - за левую, правое - за правую, и оба - за верхний мозг, в частности.

Эксперименты показали, что, если воздействовать на левую половину нижнего мозга, в ста процентах случаев человек тут же оглянется налево, а при аналогичном воздействии на левое полушарие верхнего мозга не удалось достичь однозначного результата.

Как удалось выяснить, основная функция верхнего мозга - это исполнение заданий и программ. Функция нижнего мозга - настроечная.

Поэтому, когда верхний мозг начинает плохо соображать, или как ещё выражаются программисты, «глючит», прибегают к непосредственному воздействию на отделы нижнего мозга. Раздражение определенного отдела нижнего мозга приводит к положительному терапевтическому эффекту, выражающемуся в восстановлении основной функции верхнего мозга.

При этом, импульс от нижнего мозга поступает в верхний мозг посредством нервного канала, называемого ещё "спинной мозг".

Спинной мозг служит для связи верхнего и нижнего мозгов. Воздействие на рецепторы нижнего мозга ввиду его более простого и грубого устройства, в отличие от верхнего мозга, производится при помощи электрического тока, канцелярских кнопок, китайских игл и химических инъекций. Например, положительно показали себя в лечении расстройств верхнего мозга инъекции магнезии в нижний мозг.

Однако, когда требуется срочная и комплексная настройка либо перезагрузка верхнего мозга, прибегают к прямому физическому воздействию на отделы нижнего мозга, путем нанесения серии ударов определенной силы с применением специальных инструментов типа кнут, ремень и т.п., что делает такое воздействие более эффективным.

Иногда, в отсутствие специального инструментария, применяется крайняя степень воздействия, путем нанесения ударов ногой, обутой в сапог или ботинок, что в народной медицине получило распространение под названием «пендель». При этом верхний мозг может быть выключен полностью, или частично, дабы не мешал.

Специалисты отмечают, что особенно часто воздействие на нижний мозг требуется в детском возрасте, когда функции верхнего мозга человека еще недостаточно развиты и отработаны, и необходима их частая подстройка. На этом принципе основана вся традиционная педагогическая система.

Туфтонский рыцарь

взято отсюда

@темы: Не ворую, а заимствую, С миру по нитке

---

Ру.нет

#AA-282867
Пенталогия фильмов.
Дивергент, инсургент, редуцент, сапрофит, копрофаг

#AA-282847
Со стороны казалось, что Леночка думает. На самом деле в ее голове бегал одинокий таракан и причитал: «Что делать, то, что делать?»

@темы: Смех да и только, Малость, а приятно, Не ворую, а заимствую, С миру по нитке

---

Тест

Осталось найти тех, кто захочет разгадывать при жизни, а не после смерти.



Результаты теста На свете нет одинаковых снежинок... а что же говорить о людях?

ЕСТЬ ЛЮДИ — ЛАБИРИНТЫ Они непредсказуемы, никогда не угадаешь, что ждет за поворотом и в какие дебри заведут взаимоотношения, но чем сложнее загадка, тем интереснее процесс ее разгадывания. Часто истории жизней таких людей интересуют даже их потомков. Но, к сожалению, порой люди этого типа сами не могут разобраться в сокровищнице своей души. Пройти этот тест

@темы: Кто все эти люди?, Душевный чердак, Малость, а приятно

---

Вторая часть "Астарты" была вчера окончательно добита. Остались технические вещи, вроде того, чтобы хоть главы местами не менялись при прочтении. Получилось... неожиданно.
А вообще, вышла дилогия, которая и по одной книге заходит неплохо, но вместе получается стройное такое писанево)
В написаниях и характерах героев отметились Симмонс, Крапивин, Лукъяненко ранних произведений и еще много умных авторов, которых я не помню. Это если пытаться играть в "угадай героя".
Единственное, что беспспокоит, многие тонкие отсылки и троллинг, пожалуй, пройдет мимо - любознательных читателей с википедией под боком у нас чот немного.
Ладно, все равно праздник - прям с окончанием ебучего марта книга закончена.
Впереди Доктора и, прости господи, Экспедиция. В последнем случае я даже не знаю, что делать и куда писать

@темы: Один день из жизни, Размышления, Литература

---

Вторая часть "Астарты" была вчера окончательно добита. Остались технические вещи, вроде того, чтобы хоть главы местами не менялись при прочтении. Получилось... неожиданно.
А вообще, вышла дилогия, которая и по одной книге заходит неплохо, но вместе получается стройное такое писанево)
В написаниях и характерах героев отметились Симмонс, Крапивин, Лукъяненко ранних произведений и еще много умных авторов, которых я не помню. Это если пытаться играть в "угадай героя".
Единственное, что беспспокоит, многие тонкие отсылки и троллинг, пожалуй, пройдет мимо - любознательных читателей с википедией под боком у нас чот немного.
Ладно, все равно праздник - прям с окончанием ебучего марта книга закончена.
Впереди Доктора и, прости господи, Экспедиция. В последнем случае я даже не знаю, что делать и куда писать

@темы: Один день из жизни, Размышления, Литература

---

хммм...

Ну у меня и раньше бывали глюки телефона. Сегодня он решил перевести время на час вперед, и я долго тупила, осозновая, какого хрена в девять утра программы восьми часовой сетки.
Но чтобы часы с маятником так сделали... Из солидарности что ли?
Встаю, смотрю - девять утра. Включила комп, посмотрела новости - восемь утра. А вот часы с маятником, как и доисторический мобильник, считали, что было девять.
Переубедила технику, но осадочек, как говорится, остался...

@темы: Один день из жизни, Чо за нахуй?

---

Цена победы

А победителей не судят, говорят.
Кому судить, когда остались только тени?
И призраки любимых в сновиденьях
Приходят, смотрят, смотрят и молчат.

Цена победы меряется списком
Твоих друзей, потерь или морщин,
И тихим смехом, доводящим до седин,
В моменты неоправданного риска.

А победителей не судят, да и пусть.
Те побеждают, кто в судействе не нуждался,
Кто вопреки всему собой остался,
Кто прячет боль, сомнения и грусть.

И только тени – вечные адепты,
Твоей же памяти неслышимые стражи,
Пытаются сказать, да все не скажут,
Как победители несчастны и нелепы.

29.03.15

@темы: Творчество. Стихи., Я и мои создания, Литература

---

Mr. Doc

В соавторстве с El Guason

Doctor_13

«Александрийская Рулетка» медленно подползала к огромному, приветственно сияющему многочисленными огнями металлическому кольцу зоны финиша. Быстроразборное сооружение, возведенное орбитальными монтажниками за считанные дни, напоминало Элю огромное сидение от древнего унитаза для великанов, обильно усыпанное светодиодами. Он тихо хрюкнул от смеха, и послал образ Алире, которая вернула его обратно, уснастив подробностями в виде сияющей золотым голограммы человеческих фекалий в центре кольца, и дальше они смеялись вместе.
Имели право.
Яхта, перед началом регаты блистающая металлом и серебрящаяся полировкой, сейчас больше напоминала вырвавшийся из блокады крейсер — обугленные пластины, рваные дыры на обшивке в месте подрыва пиратских десант-ботов, сорванные обтекатели двигателей, открывающие всем взглядам огромные дюзы… От космического камуфляжа остались одни воспоминания, а про стыковочные огни пришлось забыть после первого же боя — пираты с присущим им чувством черного юмора старались в первую голову расстреливать именно световые маркеры.
Картину разрухи и славного боевого прошлого «Рулетки» прекрасно дополнял генератор сингулярности, вызывающе торчащий в разверстом фальштрюме. Жерло излучателя помигивало силовым полем и фазовыми инверторами, от чего у сведущих людей сводило сфинктеры. Встречающий выживших участников регаты эсминец местного флота сил планетарной самообороны предпочел медленно отползти под прикрытие орбитальной пересадочной станции, и оттуда наблюдать за процедурой стыковки с зоной финиша.
О реакции устроителей и организаторов гонки можно было лишь догадываться по взволнованному тону речей и окутавшему круизный лайнер силовому полю десятого класса.

Впрочем, это ничуть не омрачило настроения Алиры и Эля, которые сняли боевое питание со своей пушки только при входе в атмосферу. Зона финиша была только первой из всех необходимых формальностей на извилистом пути к трем миллиардам.

«Рулетка», скрипя шпангоутами и набором корпуса, мягко коснулась посадочными опорами ровного кералитового посадочного поля космопорта имени Жан-Поля Баньяна, и замерла, словно экспонат выставки «первопроходимцы космоса». От здания порта, сияющего голографическими изображениями и газерными вспышками, к яхте стрелой помчались три глайдера с обслуживающим персоналом, таможенниками и представителями координационного комитета «Осенних Сюрпризов», за которыми, словно стая гигантских пчел, следовала туча микро— и мини-дронов, съемочных роботов и нанокоптеров, принадлежащих новостным службам, частным репортерам, техношпионам и просто любознательным личностям.
— И пока я не увижу подтверждения перевода средств на счет в банке «Империум», я буду стоически молчать и трагически вздыхать в камеры, описывая бедственное положение космических трасс в этом секторе, — Алира, не выключая голографического экрана, висящего перед глазами, спустилась по слегка погнутому трапу на посадочное поле.

— И что теперь? — мрачно осведомился Гриффин у стоящего рядом агента. — Мы можем быть свободны, нас уже закидали носками?
Доктор был не в лучшем настроении. Он, конечно, понимал всю тяжесть сложившейся ситуации, полевые условия и прочие мелочи, вынудившие его просить помощи у Спенсера после ранения при попытке штурма яхты, но смириться с этим не мог.
Этот чертов шовчик не давал ему покоя. После того, как Спенсер вернулся и лично запихал доктора Гриффина в его же автохирург, хранящийся в трюме, агент зачем-то подвязался чинить рубашку Льюиса, совершенно изодранную в клочья. Не то от нечего делать, не то от великой заботы, но Спенсер зашил прорванные осколком места на ткани так, что теперь эти швы снились Льюису в кошмарах. Он то и дело представлял себе, как ему приходится отдаваться в руки агента, и тот проделывает с его телом те же манипуляции, повергая в фатальное уныние всё чувство прекрасного, какое только может быть внутри хирурга.
На самом деле Гриффину было немного завидно. По всему получалось, что Спенсер спас ему жизнь, да еще и одежду починил, а ее, надо сказать, у беглецов было немного.
Единственное, чем утешался Гриффин, меркантильное чувство надобности со стороны Спенсера.
— Ну, мы тоже должны пойти туда, — Спенсер махнул рукой куда-то в сторону шумного сборища людей неподалеку. — Пока нас никто не рассчитал, багаж не выдал, да и подвезти ребята обещали… так что, придется нам пережить всю эту круговерть почестей и внимания.
— Буди, когда закончат, я буду в автохирурге, — резко развернувшись на месте, попытался сбежать Гриффин. Спенсер цепко ухватил его за руку.
— Ну уж хрен! — взвыл он. — Только попробуй оставить меня наедине с этими… барракудами в перьях.
— Акулами пера, — огрызнулся Льюис. — Акулы-хуюлы, — привычно выругался он.
Толпа, тем временем, заметив отсутствие еще двух членов экипажа, качнулась в их сторону, заставив Гриффина побледнеть, а Спенсера инстинктивно принять боевую сосредоточенность, отразившуюся на лице.
Спускаться им все же пришлось. Спенсер шел первым, с каменным выражением на лице раздвигая своим телом скопившихся репортеров и любопытных почитателей гонок. Льюис шел чуть сзади. В какой-то момент, когда до земли оставалось несколько шагов, он заметил в толпе человека. Ничего примечательного в нем не было. Невысокий, худощавый блондин вежливо улыбался и смотрел прямо в лицо Льюису, словно давно знал его.
Гриффин хотел было окликнуть Спенсера, но того уже унесло волной галдящих людей. Незнакомец продолжал спокойно стоять посреди моря волнующихся и возбужденно орущих людей. Гриффин сделал вид, что все в порядке и продолжил следовать за агентом.
Когда доктор поравнялся с незнакомым худощавым блондином, тот медленно вытащил и покрутил в руках искореженный и помятый наплечник от брони.
Льюис почувствовал, как в голове ухающими ударами пульсирует кровь, заглушавшая все остальные звуки. Блондин чуть склонил голову на бок и бросил наплечник, растворяясь в толпе. Он шел спокойно, будто невидимая сила немного раздвигала шумный народ на его пути, а за ним тут же плотно сжималось кольцо людей, напирающих и наседающих на Гриффина и Спенсера, задающих им нелепые и дурацкие вопросы о том, что с ними случилось в пути…

Спенсер, не меняя выражения морды лица, пробирался сквозь толпу разгоряченных фанатов и репортеров, и старался не потерять из виду двигавшихся чуть впереди Эля и Алиру, которые умудрялись просачиваться между людьми как бы невзначай, обтекая препятствия, словно вода, бегущая между камней по руслу горной реки. Так же стремительно и неостановимо. Агент даже задумался, работая руками и стараясь беречь свою одежду, которую самые неугомонные старались разорвать на сувениры. «Где можно было научиться так двигаться? При том, что в обычной жизни Эль выглядит неуклюжим и неловким… Это что-то совершенно невообразимое. Я бы сказал, выходящее за рамки представлений об обыденном».
Гриффин, догнавший его в начале коридора безопасности, спешно выстроенного представителями местной полиции, был потен, краснолиц и необычно молчалив, а на приглашающий жест Спенсера, пропустившего дока вперед, ответил только бурчанием.

Внутри вип-зала космопорта, арендованного корпорацией «Магнус», было прохладно и тесно. Летняя жара, царившая снаружи, и марево от покрытия посадочного поля сменилась шелестом системы кондиционирования, постукиванием искусственных пласталевых листьев декоративных пальм, и гулом голосов людей, рассаживающихся за изящные столики. Среди праздной публики, одетой в очень широком диапазоне мод и направлений, мелькали юркие живые официанты, разносившие прохладительные напитки. Посреди зала был воздвигнут своеобразный подиум, на котором парил диск мобильной конференц-платформы, и стояли с десяток неудобных изукрашенных кресел. Острый глаз агента разглядел инвентарные номера на ножках, и Спенсер понял, что седалища взяли из комнаты отдыха персонала космопорта. «Могли бы и не экономить, — подумал он, но потом понял, что сморозил чушь. Если бы выиграл кто-то другой, праздник бы организовали на совсем другие деньги. — Да, потеря трех миллиардов чувствительно ударит по корпорации «Магнус». Да и ладно».
Алира и Эль уже уселись в кресла на центральном подиуме, и Спенсер, взяв на буксир Льюиса, который внимательно изучал окружавших их людей, направился туда же. Возле конференц-платформы, настраивая микрофоны, возился техник, которому что-то объяснял высокий худощавый мужчина в ярко-синем костюме из искрящейся ткани и черных туфлях. Сзади он напомнил Спенсеру Кловиса, и агент напрягся. Но ведущий, взяв тонкую трубочку микрофона у техника, повернулся в профиль, и Спенсер расслабил напрягшиеся мышцы. Лицом шоумен нисколько не походил на хитрого Койота, даже форма костей черепа была иной — более широкие скулы, узкий подбородок, низковатый лоб.
— Давайте сюда! — прошептал Эль в браслет, и его голос ретранслировали полоски пластика на запястьях докторов. Льюис пожал плечами, и направился к сцене.

Дальнейшее слилось в круговорот торжественных речей, которые произносили по очереди представители комитета гонок, планетарного правительства, местных олигархий, корпораций и консорциумов. «Поздравляем… Желаем… Соболезнуем… Приподнимаем…»
Спенсер с трудом сдерживал зевоту, и едва не вывихнул челюсть, дожидаясь окончания говорильни. Ведущий сыпал остротами, вызывавшими оскомину и раздражение, камеры жужжали и вились в воздухе, вспыхивая подсветкой. Кондиционирование едва справлялось.
Наконец, виновников торжества отпустили со сцены. Эль и Алира, вцепившись в лысого невысокого толстяка из правления «Магнуса», увели его в огороженный пальмами угол для переговоров, а Гриффин и Спенсер устроились за угловым столиком, с видом на посадочное поле и бурлящий жизнью зал.
— Теперь ты понимаешь, почему я так не люблю людей… — Льюис отпил воды из высокого запотевшего стакана, и устало откинулся на спинку стула. — Их слишком много. И они все говорят. Сразу.
Спенсер, почувствовав приближение приступа голода, мучившего его уже не первый день, щелчком пальцев подозвал официанта, и облегчил его поднос на тарелку с острыми жареными крылышками какой-то разновидности курицы. Большой бокал со светлым пивом прекрасно заполнил промежутки между словами и хрустом тонких косточек.
— Я отвык от пребывания в обществе, — признался агент, вытирая губы салфеткой. — Даже в таком… специфичном. С момента публичных лекций в Параллели А2180 мне не приходилось видеть перед собой столько людей сразу. А уж со сцены…
— Сцены-хуены… — Гриффин опустил подбородок на сжатый кулак, и внимательно посмотрел на аппетитно жующего агента, профессионально отметив про себя, что тот еще не полностью восстановился после боевого режима. Даже инъекции нанов из НЗ не очень помогли — Спенсер похудел на десять килограммов, и периодически впадал в жор, стремясь вернуть себе форму. Причем, это было подсознательное стремление, что его сильно тяготило. Впрочем, виноватое лицо Спенсера, застуканного на камбузе ночью, в одних плавках и с брикетом клонированной ветчины, доктор собирался хранить в памяти еще долго. — Ты уже выступил? Выступил. Потешил свое чувство гордости? Потешил. А теперь расскажи мне, как ты видишь наши дальнейшие действия.
— Дождемся наших нанимателей, узнаем их планы, — пожал плечами Спенсер, дожевывая крылышко. — Я не думаю, что яхта сейчас способна на долгие переходы, сам видишь — дырка на дырке. Удивительно, что за последние три дня скафандры пришлось надевать всего трижды…
Льюис вспомнил вкус воздуха с примесью сероводорода и поморщился:
— Я понимаю, ты сейчас в восторженном настроении, и все такое, но… Не забывай, что у нас есть багаж. И его надо как-то перевозить, так что транспорт сейчас важнее, чем комфорт.
Доктор немного задумался, вспоминая увиденного им в толпе блондина с покореженным наплечником, и никак не мог решить — рассказать Спенсеру о нем, или не стоит? Но сделать выбор не успел. Промокнувший губы салфеткой агент внезапно напрягся, словно увидел призрака. Или тяжеловооруженного штурмовика Корпорации…
— Подожди здесь, — бросил он Льюису, поднимаясь из-за стола, — я сейчас…
— Стой! — Гриффин, едва не потеряв равновесие, вцепился пальцами в запястье Спенсера. — Куда ты? — проследив направление его взгляда, доктор заметил красивую темноволосую женщину с великолепной фигурой.
Темно-вишневое платье из натуральной замши подчеркивало нереальное совершенство линий тела, а, когда незнакомка повернулась за бокалом шампанского, обрисовало контур великолепной груди. Льюис удивился стоимости и сложности комплекса операций и генной терапии, необходимой для поддержания такой телесной красоты. Либо — наноимплантации, что автоматически выводило их обладательницу в тысячу самых богатых людей этой планеты.
— Жди здесь, — Спенсер осторожно разжал пальцы доктора, и, словно по тонкой ниточке, направился прямо к женщине, которая сейчас удалялась в направлении помещений санитарно-гигиенического комплекса. — Я вернусь буквально через пару минут.
— Спенс! — Гриффин привстал со стула, уронив его. — Да куда же ты, дурень...
— У меня встреча с одной тайной, — загадочно ответил агент, ускоряя шаг.
— Да подожди ты, — зашипел Гриффин, пытаясь удержать агента, — мне тебе надо кое-что сказать. Я тут встретил одного человека…
Спенсер одним легким движением стряхнул с себя руку доктора, бросив что-то резкое через плечо, и удалился прочь, вслед за эффектной темноволосой женщиной.
— Спенсер, мать твою! — в отчаянии крикнул Льюис, но его спутник уже слился с толпой гостей. — Ну и пошел ты, псина тупая, — зло сказал доктор, намереваясь уйти прочь. В этот момент кто-то мягко тронул его за рукав рубашки, обращая на себя внимание. Льюис развернулся, чтобы дать нелицеприятную отповедь очередному наглому журналисту или тупой поклоннице, но осекся. На него спокойно смотрел тот самый блондин, которого он видел в толпе.
— Доктор Гриффин, прошу вас, нам надо поговорить, — обратился он к Льюису. И вот теперь он узнал его голос. Патрик Вуниш, инквизитор военного Корпуса субсектора Малидакана, возглавлявший операцию по задержанию Гриффина на одноименной планете. Льюис осознал и то, что за наплечник был в руках Патрика.
В тот самый момент, когда Спенсер, закрытый в автохирурге, активировал звуковые пушки на крыше клиники, Вуниш сумел уцелеть благодаря броне, счастливым обладателем которой являлся тогда только он из всего отряда злых и агрессивных военных патрульных.
Льюис хотел было отшить инквизитора, попытаться удрать, скрыться, но передумал. Идти ему было некуда, инструменты и приборы остались на «Александрийской Рулетке», Спенсер просто бросил его, променяв на какую-то миловидную тупую бабу.
— Хорошо, — легко пожал плечами Льюис. — Почему бы и нет? Раз уж вы так настаиваете, что даже сувениры с последней встречи храните.
Патрик не сдержал искренней улыбки.
— Может, это покажется странным, — сказал он, — но мне бы не хотелось, чтобы меня видели рядом с вами.
Гриффин удивленно присвистнул. Они вышли через черный ход и остановились в темном переулке за рядами мусорных контейнеров. Ароматы тлена и безысходности сбивали с ног всякого, кто рискнул бы здесь оказаться, но ни Патрика, ни Льюиса это не волновало. Эти двое в своей жизни сталкивались и не с такими запахами. Вонь заживо разлагающегося тела или запахи испражнений, рвотных масс или застарелого пота трудно было переоценить или вычеркнуть из памяти и тому. И другому переговорщику.
— Мог бы просто арестовать, — пожал плечами Льюис, все еще кипящий от злости на Спенсера и его легкомысленность. — Или пристрелить.
Патрик отрицательно покачал головой и протянул доктору пачку хороших сигарет. Гриффин взял одну, чиркнул своей зажигалкой и закурил. Сигаретный дым отлично отбивал остальные запахи. Во всяком случае, делал их менее тошнотворными и резкими. Инквизитор тоже закурил, выпуская колечки густого терпкого дыма вишневого табака.
— Ты же не убивал Вандешанца, — утвердительно сказал Патрик, не глядя на Гриффина. — Да и транспорт не сбивали твои мнимые сообщники. Ты один. Один был, один и остаешься, Льюис.
Гриффин скрипнул зубами. Слова инквизитора просто провоцировали его сказать очередную резкость или хотя бы сделать вид, что Льюису все равно. Но недавний поступок Спенсера не давал доктору уверенности в своей правоте, и он промолчал, спокойно разглядывая Вуниша.
— Вряд ли человек, способный на перечисленные обвинения, станет беспокоиться о том, выживут ли какие-то там люди из группы захвата. Ты бы не стал пытаться убедить меня отвести моих людей тогда, у клиники, если бы являлся просто маньяком, съехавшим с катушек. Подумаешь, одной жертвой больше, одной меньше…
— Ты сейчас ко мне так подмазаться пытаешься? — холодно усмехнулся Льюис, глубоко затягиваясь вишневым табаком. — Можешь даже не пытаться. На лесть не введусь уже давно.
— С тех пор, как покинул Корпорацию? — с едва уловимым нажимом произнес Патрик. Льюис согласно кивнул, и только потом осознал, что подчинился, расслабился и впустил в мысли этого странного инквизитора. Гриффин попытался собраться, выстроить новую стену непроницаемости и безразличия, на которых строилась его неуязвимая защита, но передумал.
«А на кой хрен? — спросил он сам себя. — Если меня ради первой же попавшейся бабы кинули, чем я лучше должен быть?»
— Ладно, что тебе надо, инквизитор? Арест, как я понял, не предполагается, убийство у помойки тоже. Не покурить же ты меня за школу позвал, пока мамка не видит.
Льюис смотрел на невысокого худощавого инквизитора и обдумывал, хватит ли у него самого сил справиться с этим человеком в случае чего-то непредвиденного. С одной стороны, Гриффин был в той же весовой категории, что и Вуниш, только выше его на полголовы, что, в общем-то, было несущественным. С другой стороны, вряд ли Патрик был весь такой тонкий и ломкий, раз уж до сих пор состоял на службе Корпуса в должности инквизитора.
Вуниш молча вытащил из внутреннего кармана медальон со стилизованной буквой «I» и спросил:
— Знаешь человека по имени Кловис?
Гриффин отступил на шаг, побледнел и начал озираться по сторонам. Зрачки доктора расширились, взгляд стал странным, будто Льюис смотрел внутрь себя, в свою память. Покачивающийся на цепочке медальон едва уловимо поблескивал, отражая свет далеких звезд, как метроном, успокаивая и настраивая на…
Льюис вцепился в свою голову руками, едва не вырвав клок волос, и сдавленно застонал, сгибаясь пополам.
— Убери… — прохрипел он, — убери это…
Патрик непонимающе взглянул на Льюиса, но медальон спрятал. Гриффин резко отвернулся, бросаясь в сторону и скрываясь за одним из контейнеров. Патрик хотел последовать за ним, но услышал характерные звуки опорожнения желудка и остался на месте, закурив вторую сигарету.
Через пару минут Гриффин вернулся. Всклокоченный, бледный и злой, как черт.
— Я не знал, — спокойно объяснил инквизитор. И Гриффин, открывший рот для отповеди в его сторону, медленно кивнул. Он понял, что Патрик действительно не знал, какой эффект произведет его, казалось бы, игрушечная бляха на доктора.
— Закурить дай, — ворчливо попросил доктор. Вуниш молча протянул ему пачку сигарет.
— А что случилось? — решился спросить Патрик. Доктор тяжело вздохнул, пару раз глубоко затянулся табаком, отправил щелчком пальцев недокуренную сигарету прочь и сказал:
— Да так, вспомнил кое-что… ты мне расскажешь, чего позвал или так и будем тут мусором дышать?
Патрик рассказал все, до чего додумался накануне. Льюис никак не проявлял своей реакции, ни подтверждая, ни опровергая слов Вуниша, а над некоторыми выводами, вроде того, что Корпорация могла бы и раньше его побеспокоить, казалось, серьезно задумался.

Спенсер двигался, то ускоряя, то замедляя шаг, за женщиной в темно-вишневой замше. Что творилось в его голове в этот момент, было сложно передать. Воспоминания теснились и прыгали, подобно стае сбесившихся котолаков, и агент безуспешно пытался успокоиться. Всплывали подробности инцидента в той Параллели, где он прожил так долго, что даже сделал попытку завязать какие-то отношения. «Любовь ли это была? Возможно, что и любовь… — думал Спенсер, ощущая, как в его ногах вспыхивают отголоски той боли, что терзала его месяцами. К счастью, психосоматику ему сейчас удалось подавить сразу. — Гнилая, простая, искореженная любовь изгоя и местной наивной дурочки».
На самом деле — и агент понимал это — уничижительные слова, прозвучавшие в его сознании, принадлежали Спенсеру тогдашнему. Сейчас, растеряв большую часть своей вальяжности и ощущения собственной значимости, агент понимал: очень часто в прошлом он совершал ошибки. Причем, не понимая неправильности своих решений, и не делая выводов из них. Тот же случай с Тайной… Сейчас он бы поступил по-другому. И чувства, которые в тот момент управляли им, в настоящее время казались… неправильными, что ли. Ведь можно было…
— Извините, сэр! — вылетевший из бокового прохода юноша-курьер в униформе обслуги космопорта не рассчитал траекторию, и врезался в агента, как раз справившегося с болью в ногах. — Простите, пожалуйста!
— Ничего, бывает… — Спенсер расслабил руки, одна из которых автоматически сжала правое запястье курьера, а другая — вцепилась в воротник его куртки. Отголоски боевого режима все еще пробивались наружу. — Аккуратнее будь.
Агент, отпустив умчавшегося к VIP-залу курьера, окинул взглядом ярко освещенный переход, заставленный вдоль стен каменными статуэтками, кадками с пластиковыми растениями и рекламными стойками туристических агентств в металлических рамках. Людей было немного, и широкий проход просматривался почти весь — от выхода в главный зал порта до поворотов к санитарному блоку, камерам хранения и таможенному посту. Тайны он не заметил, и это было странно. «Куда она могла деться? В, извините, сортир? Хм. Ладно, — Спенсер пожал плечами, и направился к санблоку, насторожившись. — Что-то здесь не так».
Курьер, сбивший его с мысли, вместе с тем выбил и излишне романтичный настрой, вернув агенту собранность и способность внятно анализировать обстановку.
«Тайна осталась в клинике этого жирного доктора, как его? Борова? Бормана? А, Мюллера, да, — Спенсер остановился возле рекламы туристических бунгало «О. Семенович и Ко», и сделал вид, что изучает условия аренды трехэтажных домиков на тропических островах. — Тех денег, что я оставил этому козлу, вполне хватило бы на долгую и красивую жизнь на протяжении многих лет. Понятное дело, если не играть в сквиш и не делать ставки на кроличьих бегах. А, да и хрен с ним, с этим мешком говна! Тайна забыла всё. Я видел записи. Как она оказалась здесь? Зачем?»
Прикинувшийся ветошью агент внимательно просматривал переход, и делал для себя отметки в памяти. Задумчиво подперев подбородок кулаком, он старательно шевелил губами, изображая потенциального клиента неизвестного ему О. Семенович и компании.
Когда из ответвления перехода, ведущего к санблоку, появилась она, Спенсеру удалось удержать на лице отсутствующе-нейтральное выражение, хотя сердце в его груди стучало так сильно, словно старалось пробить рёбра и выбраться наружу.
Темно-каштановые волосы, уложенные в кажущуюся простой прическу, небольшая диадема из неброской платины и небольших гранатов, легкий макияж, подчеркивающий тонкие черты лица и легкую раскосость глаз. Несколько тонких браслетов из золота и серебра на руках, маленькая сумочка из бардовой кожи.
Всё это Спенсер увидел сразу, объемно и четко, словно стоял не в почти десяти метрах, рядом с женщиной. Которую когда-то любил, как мог и как умел… Сердце, гулко бьющееся до того, замерло, когда рядом с Тайной появился высокий худой мужчина в изысканном дорогом смокинге, смотревшемся на нем, как на вешалке. Холодок пробежал по спине агента, и его бросило в пот.
Мужчина неожиданно изящно взял под руку улыбнувшуюся ему с обожанием Тайну, и они двинулись к выходу в главный зал. Обтянутое смуглой кожей лицо человека в смокинге — с тонкой ниточкой усов над верхней губой и заплетенными в косичку черными волосами — сейчас, как никогда, походило на нагло усмехающуюся морду хищника из семейства псовых.
Кловис Инульгем хитро прищурился в сторону замершего Спенсера, как бы говоря: «видишь ли, друг, я тут просто проходил мимо…». Агент встретился с Кловисом глазами… и сделал вид, что не узнал ни него, ни его спутницы. Только один Создатель знает, каких усилий со стороны Спенсера потребовало это простое действие.
Инульгем с Тайной исчезли в силовом поле дверей главного зала космопорта, и только тогда Спенсер выдохнул. Сердце заходилось в бешеном стуке, кровь пульсировала в висках набатом, а внутренности, казалось, завязались узлом. Агент осознал явленное ему предупреждение, и, развернувшись, поспешил обратно в VIP-зал, к столику, где оставил доктора Гриффина.
«Дьявол… Надо было послушать Льюиса… — мысли неслись в голове, как пули из анахроничного автомата. — Повелся, как маленький! Чертов Инульгем все это время следил за нами. Тайна с ним, и в его власти. Чёрт…»

— Да что ты от меня хочешь, Саймон?! — закричал Льюис на своего друга. — Она тебя не любит, понимаешь? Что я могу сделать с этим?
Гриффин в сердцах стукнул кулаком по столу, от чего стоящие на нём маленькие стаканчики с образцами генетического материала подпрыгнули и зазвенели. Его лучший друг, Саймон Кост, хмуро смотрел на Льюиса, разгорячённого ссорой.
— Смею напомнить, что это не ты, а я с ней познакомился. И почему, почему она предпочла тебя? Что ты можешь ей дать? Тоже мне, подающий надежды учёный-генетик, каждый день потрошащий чужую память на благо Корпорации!
— А что можешь дать ты, агент-хуент? Думаешь, все вокруг должны сраться при твоём появлении? А некоторые даже бабочками?
Льюис был крайне зол. Ещё никогда до этого он не испытывал настолько жгучей злости и ярости к своему другу. Он и Саймон прошли долгий путь от никому неизвестных работников Корпорации до выдающегося специалиста по корректировке и удалению памяти, и одного из самых неуловимых и неуязвимых агентов. И вот теперь между ними встала одна проблема. Одна изящная, хрупкая и миниатюрная проблема со светлыми волосами и карими глазами, которая предпочла агенту его не столь заметного друга.
— Посмотрим, что я могу, — сказал Саймон, громко хлопнув напоследок дверью в кабинет Гриффина. Льюис с досады ударил раскрытой ладонью по краю стола. Несчастные склянки снова звякнули в своих креплениях. Доктор был зол. На самого себя, что не пожелал жертвовать своими чувствами ради амбиций и желаний лучшего друга. На свою избранницу, которая, пусть и случайно, но встала между ними. На Саймона, неожиданно проявившего себя с такой тёмной стороны, чтобы опуститься до угроз.
Но если бы Льюис Джероми знал, к чему приведёт его отказ, он вряд ли бы отказался.

— Как вас зовут?
Голос раздавался отовсюду и ниоткуда сразу. Мягкое свечение комнаты коррекции памяти мешало чётко рассмотреть предметы и сидящего напротив доктора высокого худощавого мужчину в костюме.
— Льюис Джероми Гриффин, — ответил доктор.
— Какую должность вы занимаете?
— Ведущий специалист в проекте коррекции и удаления памяти.
До плановой проверки оставался ещё месяц, и этот неожиданный вызов на прохождение проверки лояльности выбил Гриффина из привычного графика. Он не понимал, что происходит, почему в нём усомнились, и кто мог донести на него. Впрочем, последнее уже не было таким уж загадочным.
— Вы готовы подтвердить свою преданность и профессиональное соответствие занимаемой должности? — спросил мужчина скучающим голосом. Льюис утвердительно кивнул.
— Отлично, — в голосе собеседника прозвучали удовлетворительные нотки. — Тогда приступайте к своим прямым обязанностям под моим присмотром.
Гриффин пожал плечами и шагнул к креслу корректировки. Высокая анатомическая спинка скрывала сидящего в кресле человека полностью, не было видно даже макушки головы. Мягкий свет сменился приятным и нерезким освещением расслабляющего спектра, в котором привык работать Льюис. Он пробубнил стандартную формулу для каждого, кто оказывался в его кресле. Что-то о расслаблении, бесполезности попыток сопротивления и пожеланиях полностью успокоиться. Затем он настроил аппаратуру, взял в руки небольшой полушлем с торчащими из него цветными проводками и прозрачными трубочками и развернул кресло с пациентом лицом к себе.
В нём сидела, безучастно глядя перед собой, миниатюрная блондинка с большими карими глазами…

Гриффина всё ещё тошнило. Вуниш не стал вызывать своего начальства, пытаться уговорить доктора пойти с ними ли как-то задержать его. Он поделился своими мыслями насчёт Корпорации в общем, и насчёт них со Спенсером, в частности. После чего Патрик попросил Льюиса пару раз дать ему в челюсть для достоверности. Доктор был настолько зол на агента, бросившего его ради своей старой знакомой, что исполнил пожелание инквизитора даже чересчур старательно, едва не выбив Патрику зуб. Инквизитор сплюнул кровь из разбитой губы, как-то странно посмотрел на Гриффина, кивнул и удалился прочь, предупредив, что долго поддерживать режим секретности он не сможет.
А Гриффин опустился на перевёрнутый мусорный контейнер, сжал руками голову и попытался не скулить от нахлынувших воспоминаний, пробуждённых этим чёртовым медальоном Патрика…

---

Цитатник рунета

#AA-282795
По работе форматирую документ в Ворде: 240 страниц, собранные минимум из десятка других документов; пробелы, вместо отступов; разрывы страниц в случайных местах; матрешки из таблиц; и множество других извращений. Ко всему этому добавляются еще и плохо распозннаный тект. В некоторых местах приходится по набору случайных символов восстанавливать текст:

ада, ешения проб ем тв рческ го и пои ков го хар ктер выполнения про кта совм стно с рук лем.

Думаю не мучаться, а просто дописывать в конце каждой такой строки "ктулху фхтагн".

2015-03-29 08:10

#AA-282812
с дайри:

У меня новые соседи.
Порятся часто, долго и скучно.
Девушка издает однообразные звуки, словно она пинцетм делает эпиляцию в интимной зоне:
- ыАк!...ыАк!...ыАк!...ыАк!...ыАк!...ыАк!
В этом звуковом сопровождении нет ни вступления, ни куплетов с припевом, ни финального крещендо. Просто минут через сорок эти звуки прекращаются также внезапно, как они начались.

Думается мне, порнография действительно приносит в жизнь много горя, потому что обычный человеческий секс между обычными людьми не представляет собой ничего красивого или возбуждающего. Насмотрятся порно, потом лезут в койку, а там - ...ыАк!...ыАк!
Разрыв шаблона и депрессия обеспечены.

Бывший сосед водил проституток, и одна из них взялась добросовестно деньги отрабатывать:

- Да! Да! О да! Глубже! Глубже! О Боже! Ах! Ах!

Припевно так, как у микрофона.

Через минуту из окна на нижнем этаже раздался мужской голос:
- Фейк!
Мужской голос из другого окна:
- Стопудово.
(с)

@темы: Смех да и только, Не ворую, а заимствую, С миру по нитке

---

Температура 37. Ну и что на этот раз? Простуды нет, цистита нет, почки, вроде, не набухали.
Тянет желчный, кишки ворочаются. Диету я не нарушала, ибо в этом доме ее и соблюдать сложно, не то чтобы нарушать. Но вообще, реально ничего такого не ела опасного.
Сегодня уж точно Шутка.
У меня так-то температура с трудом повышается даже при простуде, а тут на ровном месте, да еще как раз после курса антибиотиков. Короче, я не знаю, мне надоело до жопы все это.

@темы: Один день из жизни, Хреновости, Размышления

---

Тексты - это прекрасно. Но без живого общения мы все дуреем. Отвыкаем и плохо вспоминаем, что это такое.
Я говорю не о пустом трепе приятелей, а об нормальном, эмоциональном разговоре со смехом и приколами, с идеями и планами.
Я отвыкаю. Сидя в этой холодной берлоге, я отвыкаю вообще от жизни.
Зато тексты в голове спать не дают в половине первого, ага.

@темы: Один день из жизни, Размышления, Без объяснений

---

Сегодня был очередной рекорд. Просыпалась столько раз, что, походу, вообще не спала. И не случилось же ничего, а нервы, вот, считают иначе.
Ладно, зато видела кое-что. Город такой странный, плиты всякие валяются, здания угловатые из стекла и серого камня, сюрреалистические пейзажи миров Ворхаммера.
И посреди города стоит высокая башня полностью из стекла, с двумя боковыми вертикальными опорами по бокам. Внутри отлично просматривались спиралевидные площадки, похожие на гигантские ступени. А внутри, вдоль боковых серых каменных опор, ездит лифт с зеркальным покрытием внешней капсулы. Лифт останавливается на каждой площадке, там куча кабинетов и помещений. Прикольно, да.
Только если отойти подальше и посмотреть на здание с расстояния, видно, что она выглядит, как цепочка ДНК. Внутренние псевдо ступени сливаются в цепочку нуклеидов, заключенную в прозрачный корпус-оболочку. А вблизи выглядит, как непонятный кусок чего-то несимметричного.

@темы: Путешествия в поисках знаний. Иные реальности., Сны

---

Mr. Doc

Doctor_12

Патрик сидел на летней веранде, потягивая свеже выжатый апельсиновый сок. Планета Гелео Прайм славилась своими курортами и зонами отдыха, к которым слетались, словно пчелы на мед, десятки прогулочных яхт и пассажирских лайнеров с туристами. Приятный мягкий климат, множество маленьких озер в окружении красивых пейзажей в пастеральных тонах, высокое зеленовато-голубое небо и яркое желтое солнце, так напоминающее звезду далекой Терры.
Каждый уголок Гелео Прайм был наполнен домами и домиками отдыха, частными гостиницами и пансионатами, санаториями и специализированными клиниками, где проходили процедуры реабилитации сотни людей. К тому же, эта планета славилась своим статусом нейтралитета, подчеркивая это при каждом удобном случае, отгораживаясь от претензий иммунитетом популярного и обширного курорта трех ближайших субсекторов.
Гелео Прайм привечала не только людей, но и ксеносов. Конечно, особые требования предъявлялись к ним в жеской мере, но не допустить на планету-курорт кого-либо из условно дружественных рас правительство не могло.
Деньги, как и технологии, всегда в цене. С последними эта поговорка становилась особенно привлекательной.
Патрик сидел на плетеном стуле с высокой спинкой, на котором для удобства и приятного расслабления лежали несколько маленьких разноцветных подушечек. Перед ним на таком же плетеном столике стоял недоеденный завтрак, насыщая ароматами превосходного омлета с зеленью и помидорами окружающее пространство. Апельсиновый сок в тонкостенном запотевшем стакане приятно ласкал взгляд задорным оранжевым цветом.
«Просто Рай какой-то, — подумал Патрик, делая еще один глоток прохладного сока. — Никогда бы не подумал, что могу оказаться в таком месте».
— Причем, совершенно бесплатно, — раздался приятный женский голос. За столик к инквизитору присела стройная брюнетка в легком полупрозрачном платье нежно-зеленого цвета. Свои длинные волосы она заплела в сложную прическу, оголив плечи, по которым спускались тоненькие брительки платья. Патрик взглянул в лицо агента Мольер безо всякого интереса.
— Умеешь читать мысли? — спросил он. Женщина холодно улыбнулась, поправляя волосы.
— Догадалась по выражению твоего лица. Ну да мы не о курортах. Корпорация хочет знать, почему ты бросил преследование и решил отправиться именно на Гелео Прайм?
Патрик смерил агента Мольер взглядом блеклых глаз, склонил голову набок, чувствуя, как отросшие за время его задания светлые волосы щекочут спину под тонкой тканью рубашки.
— Мадмуазель Мольер, — произнес он, поглаживая кончиками пальцев высокий стакан с соком, — зачем гоняться за какой-то яхтой, способной, прошу заметить, отбиться от превосходящих сил пиратов, если можно просто подождать ее в точке окончания регаты? Вашему начальству так принципиально именно преследование объектов или результат?
Брюнетка не показала никакого смущения, лишь коротко кивнула в знак согласия, откинувшись на спинку стула и приглаживая струящуюся ткань платья, расправляя его на груди.
Патрик проследил ее жест, едва заметно улыбнулся краешком губ, но взгляд его не потеплел.
— Послушайте, мадмуазель Мольер, — подавшись вперед и глядя женщине прямо в глаза, произнес Патрик, — я инквизитор субсектора какой-то там засраной планетки, покинутой вашей Корпорацией хрен знает, когда. И на меня не действуют ни угрозы, ни попытки соблазнения, ни тонкие игры разума с вашей стороны. Вы можете читать мои мысли, раздеться передо мной прямо здесь или выстрелить мне в голову на глазах окружающих. Я знаю, что вас даже не попытаются задержать. Но, — он сделал паузу, — пожалуйста, не надо делать из меня идиота, — закончил Патрик, откидываясь обратно на спинку стула. — «Александрийская Рулетка» выиграет гонку даже при учете повреждений и потери времени из-за вынужденного срочного ремонта. И ваши объекты никуда не денутся в космосе, если только не выйдут в безвоздушное пространство и не погребут прочь в скафандрах прямо в вакууме. И я не вижу смысла бегать за ними, теряя людей и самоуважение.
Женщина поднялась со своего места, одарив Патрика надменным взглядом.
— Давайте поступим так, инквизитор, — холодно произнесла она, — вы ответите мне только на один вопрос, и я уйду.
— Тогда уж и вы ответите мне на вопрос, — согласно кивнул Вуниш. Тон инквизитора не оставлял сомнений, что иного ответа, кроме согласия, он не приемлет. По сути, Патрик знал, что заставить агента Мольер откровенничать с ним он не в силах. Но и ей вовсе не требовалось узнавать его планы или какие-либо иные сведения, спрашивая о них. Эта женщина, и тут Патрик был почти уверен, могла бы просто извлечь всю необходимую информацию из его мозга. Сохранность черепа при этой процедуре явно не предполагалась…
— Вы собрались просто подойти к объектам и попросить их отправиться с вами? — иронично осведомилась брюнетка.
— Я не просто попрошу, а вежливо, — улыбнулся Патрик, давая понять, что Мольер права, и в этом состоит его план. Женщина посмотрела на инквизитора каким-то странно долгим пронзительным взглядом, в котором явственно читалось осознание сумасшествия Вуниша. Впрочем, ничем иным она не выразила своего неодобрения. Она повернулась и направилась прочь.
— Постойте, мадмуазель! — окликнул ее Патрик, — а как же ответ на мой вопрос?
Мольер замерла на месте, медленно оборачиваясь к инквизитору.
— Почему именно Мольер? — с улыбкой осведомился он. — Вы поклонница творчества французского драматурга?
— Нет, — пожала она плечами, — мое имя Ванесса Поклен.
Патрик сдержанно кивнул, приподняв бокал с соком и отсалютовав им агенту Мольер. Женщина снова окинула взглядом инквизитора, словно сомневаясь, стоит ли что-то говорить ему, но потом ее лицо снова стало непроницаемым и холодным. Она быстро направилась прочь, не оглядываясь, и оставив Патрика водиночестве наслаждаться чудесным пением ярких птичек в ветвях деревьев, окружавших летнюю веранду небольшой гостиницы.

Спал он плохо. Патрика мучила бессонница, но едва ему удавалось забыться неглубоким беспокойным сном, он то и дело видел, как один за другим гаснут изображения с картинками захвата яхты «Александрийская Рулетка». За этими видениями в мозг настойчиво пролезали воспоминания с родной планеты, попытки захватить Гриффина еще там, след, приведший инквизитора к убитому дознователю, красное пятно крови на полу в старом ангаре и настойчивые воспоминания о множестве перекопанных данных в последствие. В конце концов, Вуниш сдался, прекратив бесполезные попытки выспаться. Он вышел на летнюю веранду небольшого домика, в котором ожидал последние несколько дней окончания космической гонки. «Осенние Сюрпризы» оказались неожиданными не только для участников регаты. Сам Патрик даже не предполагал, что его устроенная и, в общем-то, размеренная жизнь насытится подобными приключениями, зачастую сопряженными с риском для карьеры и жизни.
Он опустился на стул с плетеной спинкой, чувствуя прохладу и свежесть приближающегося рассвета. Опухшие, красные от недосыпа глаза слезились и беспрестанно чесались. Патрик тер их кулаками, то и дело смаргивая набегающие слезы. В голове крутились сюжеты из снов.
«Тебе есть, о чем подумать, — говорил он сам себе. — Ведь Гриффину еще на Малидакане помогли сбежать. Та странная история с его обвинением в смерти майона Вандершанца не показалась тебе странной, — продолжал он внутренний диалог, — да и показания Мак Лифа были весьма убедительны».
Некоторое время Патрик взирал на разгорающуюся полоску рассвета на востоке. Небо начало светлеть, темнота медленно и неохотно отползала прочь. Звезды гасли одна за другой, а в ветвях начинали чирикать вездесущие пичуги, приветствуя новый день.
День обещал быть приятным и комфортным, как и вся жизнь в самых обласканных мирах под контролем Корпорации. Курорты, развлечения, наука, техника, развитие на благо будущего. Знакомые и уже порядком набившие оскомину лозунги, лезущие в голову каждого человека из всех унитазов на любой планете.
Пропаганда лояльности и любви, сплочения и объединения. Приходите к нам, у нас есть печеньки! А для особо строптивых они у нас с гвоздями…
До сего дня Патрик особо и не задумывался, как обстоят дела там, далеко, ближе к середине централизации власти Корпорации. На таких вот обжитых и уютных планетах, как Гелео Прайм, снискавшей славу элитного и самого известного места отдыха во всех секторах Корпорации.
Патрик порылся в карманах легкого халата, наброшенного на голые щуплые плечи, чтобы ночная прохлада не отвлекала от размышлений. Достав смятую пачку сигарет, он закурил, медленно и задумчиво выдыхая дым вверх. Сизый туманчик закручивался причудливыми спиральками, а затем растворялся.
Патрик продолжал размышлять, сосредоточенно и хлоднокровно вспоминая все звенья цепочки, приведшей его сюда.
Наскоько он мог знать, со слов Давлатова при администрации военного отделения на Малидакане, Гриффина обвиняли в умышленно смерти майора Вандершанца. Дескать, лейтенант Мак Лиф, находящийся под командованием майора, доставил доктору вполне живого и легко раненого начальника. После чего получил назад изуродованное тело майора без объяснений случившегося за дверями доктора Гриффина.
Со слов того же Давлатова, к Льюису было направленно несколько запросов о предоставлении на осмотр его оборудования с целью установления, действительно ли помощь, оказанная Вандершанцу, была квалифицированной.
Патрик вполне понимал, почему Гриффин отказался предоставлять на всеобщее обозрение свои инструменты с маркировкой Корпорации. Один только автохирург мог подвести Льюиса под невыездную статью на Малидакане до конца его дней. А вот запертым в клетке специалистом Гриффин быть вовсе не желал. Свобода, как и незаметность, устраивали его чуть более, чем полностью.
После замятой несколько лет назад истории с доктором Адамом МакФэреллом, пойманном на проведении весьма странных евгенических опытов с людьми и генами ксеносов, подобное положение дел, как и специалист высшего класса, вполне устраивали и военных, и власти планеты.
«Значит, это болото кто-то должен был расшевелить, — подумал Патрик, затушив сигарету в ажурной пепельнице, стоявшей на карюю столика. — А не был ли этот некто тем самым, кто повел линии действий как раз туда, куда ему и было нужно?»
Инквизитор закурил вторую подряд сигарету, потирая слезящиеся глаза и чувствуя,к ак в голове нарастает боль.
«Сначала ему необходимо было расшевелить наш недалекий, положивший моржовый хер на Корпорацию, мирок, чтобы выкурить искомый объект и заставить его бежать, проявив себя. Для этого этот Некто и устроил подлог с обвинением. Иначе добрый доктор просто осел бы в любой другой клинике планеты. Но не тогда, когда за его голову назначена награда, а слава раскурочившего спецтранспорт военных летит впереди прошлых дел. После выманивания настала вторая стадия, а именно, загон. Гриффина вынудили принять помощь некоего агента, чтобы легче было следить за странным доктором Льюисом».
Патрик сдвинул брови, покручивая в руках зажженную сигарету. Столбики серого пепла неспеша падали вниз, бесшумно рассыпаясь у ног Вуниша.
«А вот насчет этого самого агента я пока ничего не могу сказать, — продолжал размышления инквизитор. — Вполне возможно, что он вовсе и не отступник, но удачно играет его роль, добиваясь доверия Гриффина. Но вполне возможно, что агенту что-то нужно от доктора. Тогда встает вопрос, а что именно?»
Исходя из поступивших отчетов и собранной информации с «Александрийской Рулетки», когда та вежливо сгрузила все трупы в открытый космос, Патрик знал о характере повреждений и нанесенных смертельных ранений отделению десанта, погибшему на борту яхты. И, судя по тому, что сумел увидеть Вуниш, военных порвали на части. Некоторых — в прямом смысле слова. В том, что это вовсе не методы доктора Гриффина, Патрик не сомневался. Да и мирные гражданские яхтсмены вряд ли открыли бы в себе такие стороны. А вот агент Корпорации, пусть и бывший, вполне мог.
Боевая программа под воздействием нанов очень даже соответствовала картине повреждений.
«Значит, у агента наны, — хмуро подумал Патрик. — Что это нам дает? А дает многое. Если у агента наны, значит ему нужен доктор, умеющий с ними обращаться. Элементарно проверять новые партии на жизнеспособность. Тогда связка складывается. Агенту нужен доктор, доктору — способный прыгать по порталам агент. Но почему тогда они отправились на яхте?»
Эта часть размышлений Патрика давала сбой.
— Они экономят, — пробормотал он, затушив и вторую сигарету. — У них нет запасов нанов. И они могут двигаться только туда, где они есть. Значит, конечная точка побега пока не определена? — спросил он сам себя.
По всему выходило, что сейчас два бывших сотрудника Корпорации просто бежали, сломя голову, в никуда. Без цели, средств, четкой задачи и намерений. Но если бы Патрик мог оставить их в покое на некоторое время… он сумел бы понять, куда движутся объекты.
Единственное, что пока оставалось неясным для Вуниша, чем именно так уникален Гриффин, что даже агент Корпорации решился прибегнуть к его помощи и изменить своим хозяевам. Еще одна вещь, темным пятном ложащаяся на разум Патрика, состояла в том, что он не мог не замечать некоторых совпадений.
Гриффина выкурили из обжитого гнезда тогда, когда это понадобилось. В этом Патрик почти не сомневался. Вопрос в том, почему понадобилось именно сейчас. Далее доктора вынудили сотрудничать с агентом, упрочив их связь взаимной необходимостью. Но для того, чтобы эти двое пустились в бега, должно было удачно сложиться несколько факторов.
Первое — спецтранспорт с Гриффином подбили из законсервированных звуковых пушек, установленных в горной зоне приграничья с сектором владения повстанцев. Вернее, кто-то очень хотел, чтобы это выглядело именно так. Патрик лично осматривал транспорт на месте падения и знал, что импульс был слишком маломощным, чтобы долететь с приграничья.
Транспорт просто уничтожили, оформив все, как случайность или действия несуществующих сообщников Льюиса. Далее Гриффин получил обвинения, после которых не мог оставаться на планете. И именно Патрика направили решать дело местных вояк, уведомив его о том, что подозреваемый является первым звеном, опять же, к несуществующей группе заговорщиков. Именно такая формулировка и обязывала передать дело инквизитору Корпуса на Малидакане, а не оставлять его в руках обычных военных или сил полиции.
Патрик припомнил тот день, когда его информатор определил местоположение Гриффина в его клинике. Будучи инквизитором Корпуса, Патрик Вуниш был единственным, кто имел возможность облачиться в действительно подходящую защиту для операции по аресту Гриффина.
Только вот сама идея о наличии некоего общества заговорщиков казалась теперь Патрику навязанной кем-то. Кем-то, кто подделал дело Гриффина с ложными обвинениями. Кем-то, кто сумел сбить спецтранспорт с заключенным на борту так, чтобы сам заключенный уцелел и начал дергаться. И еще этот кто-то потрудился организовать дееспособность звуковых пушек на крыше клиники, заменив недостающие детали в них, давно уже разворованные местными умельцами.
Что и сказать. Малидакан не ждал возвращения Корпорации, не следил за оставленным оборудованием и тихо разбирал его на части.
Но больше всего Патрика интересовала его нынешняя роль в этом деле. В том, что его вели, охраняли и вовремя подсовывали информацию, он был уверен.
Вуниш припомнил высокого худощавого мужчину с острыми чертами лица, который дал ему некий медальон на короткой цепочке со стилизованной буквой «I» и тремя косыми черточками на ней. Своеобразное удостоверение полномочий агента Корпорации, нанятого для особых случаев, оказывалось полезным вне Малидакана, так как иных документов и полномочий Патрик не имел.
«Почему же игра началась именно сейчас? — думал он, чувствуя, как медленно выползающее из-за горизонта солнце начинает согревать его первыми лучами. —Что же вы там раскопали такого, что вам понадобился этот самый Гриффин, ради которого вы даже пожертвовали агентом?»
Инквизитор понимал, что найти ответ на этот вопрос самостоятельно он не сможет. Оставалось только одно: пойти и спросить. Только вот у кого? Передать свои мысли через Мольер? Вряд ли тогда он дотянет до следующего утра живым. Обратиться со своими размышлениями к своему начальству на Малидакане? Вуниш даже тихо засмеялся, представив это. Провинциальные вояки с отдаленной и всеми забытой планетки это вовсе не то, что способно было защитить Патрика.
Оставался последний вариант — обратиться к беглецам. Вполне возможно, что те даже и не догадывались о причинах своих же действий. Впрочем, как и о том, зачем нужны Корпорации, спокойно мирившейся с их жизнью столько лет.
Но для того, чтобы воспользоваться этим вариантом Патрику Вунишу предстояло решить, готов ли он присоединиться к компании беглецов, если никак не сможет оправдать своего разговора с ними перед лицом Мольер или ее неприятного начальства.

@темы: Творчество. Рассказы., Я и мои создания, Dr.Нах

---

Mr. Doc

Doctor_12

Патрик сидел на летней веранде, потягивая свеже выжатый апельсиновый сок. Планета Гелео Прайм славилась своими курортами и зонами отдыха, к которым слетались, словно пчелы на мед, десятки прогулочных яхт и пассажирских лайнеров с туристами. Приятный мягкий климат, множество маленьких озер в окружении красивых пейзажей в пастеральных тонах, высокое зеленовато-голубое небо и яркое желтое солнце, так напоминающее звезду далекой Терры.
Каждый уголок Гелео Прайм был наполнен домами и домиками отдыха, частными гостиницами и пансионатами, санаториями и специализированными клиниками, где проходили процедуры реабилитации сотни людей. К тому же, эта планета славилась своим статусом нейтралитета, подчеркивая это при каждом удобном случае, отгораживаясь от претензий иммунитетом популярного и обширного курорта трех ближайших субсекторов.
Гелео Прайм привечала не только людей, но и ксеносов. Конечно, особые требования предъявлялись к ним в жеской мере, но не допустить на планету-курорт кого-либо из условно дружественных рас правительство не могло.
Деньги, как и технологии, всегда в цене. С последними эта поговорка становилась особенно привлекательной.
Патрик сидел на плетеном стуле с высокой спинкой, на котором для удобства и приятного расслабления лежали несколько маленьких разноцветных подушечек. Перед ним на таком же плетеном столике стоял недоеденный завтрак, насыщая ароматами превосходного омлета с зеленью и помидорами окружающее пространство. Апельсиновый сок в тонкостенном запотевшем стакане приятно ласкал взгляд задорным оранжевым цветом.
«Просто Рай какой-то, — подумал Патрик, делая еще один глоток прохладного сока. — Никогда бы не подумал, что могу оказаться в таком месте».
— Причем, совершенно бесплатно, — раздался приятный женский голос. За столик к инквизитору присела стройная брюнетка в легком полупрозрачном платье нежно-зеленого цвета. Свои длинные волосы она заплела в сложную прическу, оголив плечи, по которым спускались тоненькие брительки платья. Патрик взглянул в лицо агента Мольер безо всякого интереса.
— Умеешь читать мысли? — спросил он. Женщина холодно улыбнулась, поправляя волосы.
— Догадалась по выражению твоего лица. Ну да мы не о курортах. Корпорация хочет знать, почему ты бросил преследование и решил отправиться именно на Гелео Прайм?
Патрик смерил агента Мольер взглядом блеклых глаз, склонил голову набок, чувствуя, как отросшие за время его задания светлые волосы щекочут спину под тонкой тканью рубашки.
— Мадмуазель Мольер, — произнес он, поглаживая кончиками пальцев высокий стакан с соком, — зачем гоняться за какой-то яхтой, способной, прошу заметить, отбиться от превосходящих сил пиратов, если можно просто подождать ее в точке окончания регаты? Вашему начальству так принципиально именно преследование объектов или результат?
Брюнетка не показала никакого смущения, лишь коротко кивнула в знак согласия, откинувшись на спинку стула и приглаживая струящуюся ткань платья, расправляя его на груди.
Патрик проследил ее жест, едва заметно улыбнулся краешком губ, но взгляд его не потеплел.
— Послушайте, мадмуазель Мольер, — подавшись вперед и глядя женщине прямо в глаза, произнес Патрик, — я инквизитор субсектора какой-то там засраной планетки, покинутой вашей Корпорацией хрен знает, когда. И на меня не действуют ни угрозы, ни попытки соблазнения, ни тонкие игры разума с вашей стороны. Вы можете читать мои мысли, раздеться передо мной прямо здесь или выстрелить мне в голову на глазах окружающих. Я знаю, что вас даже не попытаются задержать. Но, — он сделал паузу, — пожалуйста, не надо делать из меня идиота, — закончил Патрик, откидываясь обратно на спинку стула. — «Александрийская Рулетка» выиграет гонку даже при учете повреждений и потери времени из-за вынужденного срочного ремонта. И ваши объекты никуда не денутся в космосе, если только не выйдут в безвоздушное пространство и не погребут прочь в скафандрах прямо в вакууме. И я не вижу смысла бегать за ними, теряя людей и самоуважение.
Женщина поднялась со своего места, одарив Патрика надменным взглядом.
— Давайте поступим так, инквизитор, — холодно произнесла она, — вы ответите мне только на один вопрос, и я уйду.
— Тогда уж и вы ответите мне на вопрос, — согласно кивнул Вуниш. Тон инквизитора не оставлял сомнений, что иного ответа, кроме согласия, он не приемлет. По сути, Патрик знал, что заставить агента Мольер откровенничать с ним он не в силах. Но и ей вовсе не требовалось узнавать его планы или какие-либо иные сведения, спрашивая о них. Эта женщина, и тут Патрик был почти уверен, могла бы просто извлечь всю необходимую информацию из его мозга. Сохранность черепа при этой процедуре явно не предполагалась…
— Вы собрались просто подойти к объектам и попросить их отправиться с вами? — иронично осведомилась брюнетка.
— Я не просто попрошу, а вежливо, — улыбнулся Патрик, давая понять, что Мольер права, и в этом состоит его план. Женщина посмотрела на инквизитора каким-то странно долгим пронзительным взглядом, в котором явственно читалось осознание сумасшествия Вуниша. Впрочем, ничем иным она не выразила своего неодобрения. Она повернулась и направилась прочь.
— Постойте, мадмуазель! — окликнул ее Патрик, — а как же ответ на мой вопрос?
Мольер замерла на месте, медленно оборачиваясь к инквизитору.
— Почему именно Мольер? — с улыбкой осведомился он. — Вы поклонница творчества французского драматурга?
— Нет, — пожала она плечами, — мое имя Ванесса Поклен.
Патрик сдержанно кивнул, приподняв бокал с соком и отсалютовав им агенту Мольер. Женщина снова окинула взглядом инквизитора, словно сомневаясь, стоит ли что-то говорить ему, но потом ее лицо снова стало непроницаемым и холодным. Она быстро направилась прочь, не оглядываясь, и оставив Патрика водиночестве наслаждаться чудесным пением ярких птичек в ветвях деревьев, окружавших летнюю веранду небольшой гостиницы.

Спал он плохо. Патрика мучила бессонница, но едва ему удавалось забыться неглубоким беспокойным сном, он то и дело видел, как один за другим гаснут изображения с картинками захвата яхты «Александрийская Рулетка». За этими видениями в мозг настойчиво пролезали воспоминания с родной планеты, попытки захватить Гриффина еще там, след, приведший инквизитора к убитому дознователю, красное пятно крови на полу в старом ангаре и настойчивые воспоминания о множестве перекопанных данных в последствие. В конце концов, Вуниш сдался, прекратив бесполезные попытки выспаться. Он вышел на летнюю веранду небольшого домика, в котором ожидал последние несколько дней окончания космической гонки. «Осенние Сюрпризы» оказались неожиданными не только для участников регаты. Сам Патрик даже не предполагал, что его устроенная и, в общем-то, размеренная жизнь насытится подобными приключениями, зачастую сопряженными с риском для карьеры и жизни.
Он опустился на стул с плетеной спинкой, чувствуя прохладу и свежесть приближающегося рассвета. Опухшие, красные от недосыпа глаза слезились и беспрестанно чесались. Патрик тер их кулаками, то и дело смаргивая набегающие слезы. В голове крутились сюжеты из снов.
«Тебе есть, о чем подумать, — говорил он сам себе. — Ведь Гриффину еще на Малидакане помогли сбежать. Та странная история с его обвинением в смерти майона Вандершанца не показалась тебе странной, — продолжал он внутренний диалог, — да и показания Мак Лифа были весьма убедительны».
Некоторое время Патрик взирал на разгорающуюся полоску рассвета на востоке. Небо начало светлеть, темнота медленно и неохотно отползала прочь. Звезды гасли одна за другой, а в ветвях начинали чирикать вездесущие пичуги, приветствуя новый день.
День обещал быть приятным и комфортным, как и вся жизнь в самых обласканных мирах под контролем Корпорации. Курорты, развлечения, наука, техника, развитие на благо будущего. Знакомые и уже порядком набившие оскомину лозунги, лезущие в голову каждого человека из всех унитазов на любой планете.
Пропаганда лояльности и любви, сплочения и объединения. Приходите к нам, у нас есть печеньки! А для особо строптивых они у нас с гвоздями…
До сего дня Патрик особо и не задумывался, как обстоят дела там, далеко, ближе к середине централизации власти Корпорации. На таких вот обжитых и уютных планетах, как Гелео Прайм, снискавшей славу элитного и самого известного места отдыха во всех секторах Корпорации.
Патрик порылся в карманах легкого халата, наброшенного на голые щуплые плечи, чтобы ночная прохлада не отвлекала от размышлений. Достав смятую пачку сигарет, он закурил, медленно и задумчиво выдыхая дым вверх. Сизый туманчик закручивался причудливыми спиральками, а затем растворялся.
Патрик продолжал размышлять, сосредоточенно и хлоднокровно вспоминая все звенья цепочки, приведшей его сюда.
Наскоько он мог знать, со слов Давлатова при администрации военного отделения на Малидакане, Гриффина обвиняли в умышленно смерти майора Вандершанца. Дескать, лейтенант Мак Лиф, находящийся под командованием майора, доставил доктору вполне живого и легко раненого начальника. После чего получил назад изуродованное тело майора без объяснений случившегося за дверями доктора Гриффина.
Со слов того же Давлатова, к Льюису было направленно несколько запросов о предоставлении на осмотр его оборудования с целью установления, действительно ли помощь, оказанная Вандершанцу, была квалифицированной.
Патрик вполне понимал, почему Гриффин отказался предоставлять на всеобщее обозрение свои инструменты с маркировкой Корпорации. Один только автохирург мог подвести Льюиса под невыездную статью на Малидакане до конца его дней. А вот запертым в клетке специалистом Гриффин быть вовсе не желал. Свобода, как и незаметность, устраивали его чуть более, чем полностью.
После замятой несколько лет назад истории с доктором Адамом МакФэреллом, пойманном на проведении весьма странных евгенических опытов с людьми и генами ксеносов, подобное положение дел, как и специалист высшего класса, вполне устраивали и военных, и власти планеты.
«Значит, это болото кто-то должен был расшевелить, — подумал Патрик, затушив сигарету в ажурной пепельнице, стоявшей на карюю столика. — А не был ли этот некто тем самым, кто повел линии действий как раз туда, куда ему и было нужно?»
Инквизитор закурил вторую подряд сигарету, потирая слезящиеся глаза и чувствуя,к ак в голове нарастает боль.
«Сначала ему необходимо было расшевелить наш недалекий, положивший моржовый хер на Корпорацию, мирок, чтобы выкурить искомый объект и заставить его бежать, проявив себя. Для этого этот Некто и устроил подлог с обвинением. Иначе добрый доктор просто осел бы в любой другой клинике планеты. Но не тогда, когда за его голову назначена награда, а слава раскурочившего спецтранспорт военных летит впереди прошлых дел. После выманивания настала вторая стадия, а именно, загон. Гриффина вынудили принять помощь некоего агента, чтобы легче было следить за странным доктором Льюисом».
Патрик сдвинул брови, покручивая в руках зажженную сигарету. Столбики серого пепла неспеша падали вниз, бесшумно рассыпаясь у ног Вуниша.
«А вот насчет этого самого агента я пока ничего не могу сказать, — продолжал размышления инквизитор. — Вполне возможно, что он вовсе и не отступник, но удачно играет его роль, добиваясь доверия Гриффина. Но вполне возможно, что агенту что-то нужно от доктора. Тогда встает вопрос, а что именно?»
Исходя из поступивших отчетов и собранной информации с «Александрийской Рулетки», когда та вежливо сгрузила все трупы в открытый космос, Патрик знал о характере повреждений и нанесенных смертельных ранений отделению десанта, погибшему на борту яхты. И, судя по тому, что сумел увидеть Вуниш, военных порвали на части. Некоторых — в прямом смысле слова. В том, что это вовсе не методы доктора Гриффина, Патрик не сомневался. Да и мирные гражданские яхтсмены вряд ли открыли бы в себе такие стороны. А вот агент Корпорации, пусть и бывший, вполне мог.
Боевая программа под воздействием нанов очень даже соответствовала картине повреждений.
«Значит, у агента наны, — хмуро подумал Патрик. — Что это нам дает? А дает многое. Если у агента наны, значит ему нужен доктор, умеющий с ними обращаться. Элементарно проверять новые партии на жизнеспособность. Тогда связка складывается. Агенту нужен доктор, доктору — способный прыгать по порталам агент. Но почему тогда они отправились на яхте?»
Эта часть размышлений Патрика давала сбой.
— Они экономят, — пробормотал он, затушив и вторую сигарету. — У них нет запасов нанов. И они могут двигаться только туда, где они есть. Значит, конечная точка побега пока не определена? — спросил он сам себя.
По всему выходило, что сейчас два бывших сотрудника Корпорации просто бежали, сломя голову, в никуда. Без цели, средств, четкой задачи и намерений. Но если бы Патрик мог оставить их в покое на некоторое время… он сумел бы понять, куда движутся объекты.
Единственное, что пока оставалось неясным для Вуниша, чем именно так уникален Гриффин, что даже агент Корпорации решился прибегнуть к его помощи и изменить своим хозяевам. Еще одна вещь, темным пятном ложащаяся на разум Патрика, состояла в том, что он не мог не замечать некоторых совпадений.
Гриффина выкурили из обжитого гнезда тогда, когда это понадобилось. В этом Патрик почти не сомневался. Вопрос в том, почему понадобилось именно сейчас. Далее доктора вынудили сотрудничать с агентом, упрочив их связь взаимной необходимостью. Но для того, чтобы эти двое пустились в бега, должно было удачно сложиться несколько факторов.
Первое — спецтранспорт с Гриффином подбили из законсервированных звуковых пушек, установленных в горной зоне приграничья с сектором владения повстанцев. Вернее, кто-то очень хотел, чтобы это выглядело именно так. Патрик лично осматривал транспорт на месте падения и знал, что импульс был слишком маломощным, чтобы долететь с приграничья.
Транспорт просто уничтожили, оформив все, как случайность или действия несуществующих сообщников Льюиса. Далее Гриффин получил обвинения, после которых не мог оставаться на планете. И именно Патрика направили решать дело местных вояк, уведомив его о том, что подозреваемый является первым звеном, опять же, к несуществующей группе заговорщиков. Именно такая формулировка и обязывала передать дело инквизитору Корпуса на Малидакане, а не оставлять его в руках обычных военных или сил полиции.
Патрик припомнил тот день, когда его информатор определил местоположение Гриффина в его клинике. Будучи инквизитором Корпуса, Патрик Вуниш был единственным, кто имел возможность облачиться в действительно подходящую защиту для операции по аресту Гриффина.
Только вот сама идея о наличии некоего общества заговорщиков казалась теперь Патрику навязанной кем-то. Кем-то, кто подделал дело Гриффина с ложными обвинениями. Кем-то, кто сумел сбить спецтранспорт с заключенным на борту так, чтобы сам заключенный уцелел и начал дергаться. И еще этот кто-то потрудился организовать дееспособность звуковых пушек на крыше клиники, заменив недостающие детали в них, давно уже разворованные местными умельцами.
Что и сказать. Малидакан не ждал возвращения Корпорации, не следил за оставленным оборудованием и тихо разбирал его на части.
Но больше всего Патрика интересовала его нынешняя роль в этом деле. В том, что его вели, охраняли и вовремя подсовывали информацию, он был уверен.
Вуниш припомнил высокого худощавого мужчину с острыми чертами лица, который дал ему некий медальон на короткой цепочке со стилизованной буквой «I» и тремя косыми черточками на ней. Своеобразное удостоверение полномочий агента Корпорации, нанятого для особых случаев, оказывалось полезным вне Малидакана, так как иных документов и полномочий Патрик не имел.
«Почему же игра началась именно сейчас? — думал он, чувствуя, как медленно выползающее из-за горизонта солнце начинает согревать его первыми лучами. —Что же вы там раскопали такого, что вам понадобился этот самый Гриффин, ради которого вы даже пожертвовали агентом?»
Инквизитор понимал, что найти ответ на этот вопрос самостоятельно он не сможет. Оставалось только одно: пойти и спросить. Только вот у кого? Передать свои мысли через Мольер? Вряд ли тогда он дотянет до следующего утра живым. Обратиться со своими размышлениями к своему начальству на Малидакане? Вуниш даже тихо засмеялся, представив это. Провинциальные вояки с отдаленной и всеми забытой планетки это вовсе не то, что способно было защитить Патрика.
Оставался последний вариант — обратиться к беглецам. Вполне возможно, что те даже и не догадывались о причинах своих же действий. Впрочем, как и о том, зачем нужны Корпорации, спокойно мирившейся с их жизнью столько лет.
Но для того, чтобы воспользоваться этим вариантом Патрику Вунишу предстояло решить, готов ли он присоединиться к компании беглецов, если никак не сможет оправдать своего разговора с ними перед лицом Мольер или ее неприятного начальства.

@темы: Творчество. Рассказы., Я и мои создания, Dr.Нах

---

Убить бы кого-то нахуй. Сунуть эту дрель в задницу и включить на полные обороты, чтобы все кишки намотались на сверло.
И так погода прыгает, у меня аж голова плющится, как будто ее один из Адептус Астартис в кулаке сжимает. И эти, блядь, со своими перфораторами, чтобы они все с крыш попадали, да с балконов спрыгнули.
Эти еще, домочадцы, мать их. Орать друг на друга до кровавых соплей у всех время было. А сходить и купить банальной кураги уже двое суток никто не может. Как будто я черной икры прошу. И сами же, сами спрашивают, а что мне по пути купить.
Нахуй, вот нахуй вы сами задаете вопрос, чтобы потом сказать что-то вроде того, что опять забыли.
И работать надо...
Убивала бы, етитская сила, руками, лично, медленно... В доме вечно одни конфеты, чертова мойва и дошираки. Ну неудивительно, что пой панкреатит цветет и пахнет на весь дом. Как об стенку горох, чтобы я не говорила, как бы не просила, пофигу вообще. Мимо ушей просто. И только расфокусированные глазки медузок в сахарном сиропчике: "а я чо? а я ничо".
ааааааа, госпадибоже, да уймите вы эти чертовы звуки вокруг11

@темы: Один день из жизни, Хреновости, Эмоции

---

флешмоб

Надежды мало, ну да хуй с ней.
Суть в том, чтобы отписаться в комментах, задав тему, на которую я должна буду привести десять фактов.
Салить никого не буду, ибо хрен знает, кто тут еще жив в пч.

От El Guason

Музыка

1. Музыка сопровождала все мои самые эмоциональные действия, мысли и поползновения к ритуальной магии.
2. До сих пор не могу куда-то идти или, не дай бог, ехать без музыки.
3. Нравится старый добрый рок и хеви в исполнении старых, бородатых, грязных и волосатых. Мужик или женщина роли не играет, да.
4. В музыке предпочитаю низкие женские и мужские голоса, выебнутую аранжировку и ту самую изюминку. 5. Музыки люблю не так чтобы много, но обязательно разнообразно, чтобы от релаксирующей под чайную церемонию до ударобитной под прогулки, иначе создать подходящий настрой на то или иное дело не получается.
6. Не считаю себя ценителем, знатоком или меломаном.
7. В последние годы стала слушать меньше музыки дома, хотя раньше не могла и часа просидеть в тишине.
8. В плеер ставлю только то, что очень и очень нравится, терпеть не могу перематывать или ждать, а выходить из дома без исключительно офигенских треков считаю неприемлемым.
9. Для меня действительно важно, чтобы у меня с партнером сходились музыкальные вкусы, иначе дождаться от него радующего и поднимающего настроение музыкального сюрприза станет просто невозможным. Да, эдак на 95% сходства должно быть, чтобы меня или его хоть не тошнило от остальных предпочтений.
10. Считаю, что музыка формирует и определяет поведение, стремления и часть характера человека, но в большей степени учавствует в оформлении и развитии души.


От Лин Тень

книги

1. Книги - это то, без чего не прожить и дня.
2. Лет до 15 я вообще не читала.
3. А начиналось все с детских детективов в ебанутом количестве.
4. Потом пошла фантастика, сцуко, Лукъяненко, по героям которого я до сих пор тихо прусь, но только по давним произведениям.
5. Начитавшись, пробовала писать рассказы.
6. Считаю, что сейчас читать почти нечего из современных авторов, в том числе, из-за ужасного состояния редакторского и коррекционного состава издательств.
7. Книги для меня, как фильмы, причем, так было всегда, сколько себя помню.
8. В мир книг погружаюст ак сильно, что даже не сомневаюсь в живости героев, если книга хорошая.
9. Никогда не ищу и не читаю аннотацию к книге, терпеть не могу эти ваши бестселлеры, жду, когдаони полежат и появятся комментарии адекватных людей про них. Но на комменты тоже не ориентируюсь, так что просто проверяю временем.
10. Не рьяный защитник бумажных книг, спокойно отношусь к тем, кто читает мало, но для этого я должна знать человека лет двадцать.

От Алый Дракон

Другие миры

1. Много лет я реально искала вход в другие миры.
2. Пласт философии с тех пор до сих пор не разочаровал меня, помогает в думках и прокачивает мозг.
3. За информацию я однажды стала встречаться с парнем много младше меня.
4. Достойной причины быть там, а не тут, я так и не придумала, ибо дружба и любовь всегда могли оказаться моим вымыслом, основанным на личных фантазиях и недотрахе.
5. Я до сих пор свято верю, что другие, населенные различными существами, гуманоидами и ксеносами, миры существуют.
6. Так же видела лично параллельные данной планете миры, где водились ебучие треугольные мухи, которые сдохли, едва мы с Лин выбрались обратно.
7. Стремление быстро-быстро вырваться в иные миры прошло с наличием мозгов и появившимся умением задавать правильные, неудобные и резкие вопросы самой себе.
8. С другими мирами можно контактировать и будучи здесь, причем, вполне нормально, если иметь гибкую психику и умение не говорить правды даже родным и психиатрам.
9. Знания оттуда всегда бесполезны в любом другом мире - не пашут.
10. Сейчас существует достаточное колличество научно подтвержденных и исследовательских данных о том, что кванты - частицы, способные дать людям так обожаемые ими переходы и порталы, а другие исследования уже не так рьяно отвергают наличие иных миров благодаря фактам археологии, наблюдений и экспериментов, в том числе, на орбите планеты Земля.

От Faery

Стихи и писательство

1. Я пишу, преимущественно, рассказы.
2. не писать я не могу, пробовала, не отпускает чудо-трава.
3. Обожаю писать в соавторстве, особенно, когда подход разный, а стили не отличаются.
4. НЕ считаю себя талантливой, что бы там кто не говорил.
5. Считаю себя хуевым описателем, как в прозе, так и в стихах, но зато ебать эмоциональным.
6. Стихи я писать научилась из принципа. Не по формам, не по классическому образованию, не по установленным правилам, а чтобы был хоть какой-то смысл и разнообразные рифмованые слова, ебать меня тапкой.
7. Считаю множество стихов до зубной боли примитивными в образах и исполнении, простыми и незапоминающимися.
8. Упаси господь считать себя поэтом, я прозаик в лучшем случае.
9. Никогда не знаю, как сказать человеку, что его стихи неособо, зато отлично говорю, когда они крутые, впрочем, как и о прозе.
10. У меня есть сборник рассказов, одна книга личного авторства, полторы в соавторстве, одну из которых сперли все библиотеки пиратов, кажется. А, да, у меня есть дебилизм, но я пишу прозу и стихи.

От Maorika

Дружба

1. Я очень долго считала дружбу важнее любви.
2. Обстоятельства жизни и предательство заставили меня задуматься не только над дружбой, но и над любовью.
3. Настоящая дружба возможна даже между женщинами, если одна из них чутка мужик.
4. Дружбу оооооочень часто путают с простым общением, приятельством или возможностью сесть на шею.
5. Иногда друг оказывается получше самой близкой родни, он хоть не пытается навязывать свои нереализованные в юности желания без обоснуя.
6. Дружбу с моей стороны неоднократно путали с любовью или влюбленностью.
7. У меня остался только один друг за всю историю моей жизни, который с юности был.
8. Дружба проявляется только в экстренных ситуациях вне дома и наедине с другом.
9. В дружбеДружба является чем-то совершенно сакральным и таинственным только в юности.
10. Иногда стоит выбрать дружбу вместо любви, если любовь того не стоит, а друг хочет открыть галаз на это

От Iolanta Northern

Люди, други, и прочие

1. Как сказал мне при знакомстве мой соавтор, все люди - гумус. От себя могу сказать, что их 95% моих личных знакомств в жизни.
2. Есть люди, есть друзья, а есть просто приятели, или знакомые, или подругаи. Одни прекрасно перетекают из категории в категорию и обратно.
3. Мне нравится изучать людей, применять на практике накопленные за годы методики и конструкции для прощупывания почвы. Иногда я даже бываю настолько добра, что пытаюсь этим людям помогать. Из этого никогда ничего путного не выходит.
4. Мы с людьми в равной степени терпеть друг друга не можем. Именно поэтому бог, любящий этих созданий, отнял мое зрение - боялся, что начну стрелять по живым, видимо.
5. У меня плохо с друзьями, ибо они не знают границ, и диалоги бывают монологами, а ставить себя на место другого могут не все.
6. Люди боятся меня. Боялись всегда и шарахались всегда,даже когда я была зрячей. Вокруг создается аура ментальной пустоты, покрывало невидимости и неосознанное отвращение к моей персоне.
7. Пункт выше взаимен - людей предпочитаю избегать, но не всех, не всегда. Я не лезу к ним, они не замечают меня.
8. Откровенно впадаю в скепсис, если меня убеждать, что дружба по сети при условии отсутствия ограничений в передвижении может быть нувотпрям настоящей и до гроба.
9. Окружающие люди не глупее и не хуже меня, просто общество делится на множество каст и семейств. Например, деторожденцы, одиночки, увлеченные своей профессией, сволочи, садисты и так далее. У каждого свое предназначение тут, и пытаться их всех ровнять - дело гиблое.
10. Я из касты агрессивных и ебанутых, мы с большей частью людей взаимно неинтересны друг другу.

От Sant_yaga

Прогулки

1. Меня редко видели дома в былые годы, причем, в прямом смысле - тут я просто не появлялась, ибо вечно где-то гуляла.
2. Если бы могла до сих пор в любое время сама выбираться из дома, куда и когда хочу, так бы тут и не появлялась, перехала бы на другую планету, завоевала галактику, ну и дальше по списку.
3. До сих пор люблю свежий воздух улицы, страдаю от отсутствия свободы ходить, куда хочу и одной.
4. В холода гулять не люблю, кстати. Что бы там не говорили, но погода не всегда прекрасна, и у природы она бывает просто отвратительной.
5. Большие компании уже не переношу даже на прогулках по улицам.
6. Раньше могла часами бесцельно слоняться по городу, смотреть на храмы, особенно, в летние ночи. Легко подрывалась за какими-нибудь чебуриллами через пару станций метро по поверхности.
7. А теперь здоровье уже не то, хотя подорваться куда-то еще могу, главное - компания и спутник.
8. В целом, отсутствие желаемых прогулок и есть одна из моих самых ужасных бед в жизни. Несвобода убивает меня вернее любого нездорового образа жизни.
9. Считаю, что прогулки могут вылечить все, от души до тела.
10. Гулять надо только с теми, с кем именно хочется. Лучше одной пройтись, чем искать себе в компанию ну хоть кого-то

запись создана: 24.03.2015 в 20:50

@темы: Кто все эти люди?, Чо за нахуй?

---

А ты почетный дерьмодонор?

26.03.2015 в 09:25

Пишет  El Guason:

Старая новость
Вчера с Александрийская Рулетка как раз вечером об этом говорили. Ржали, конечно, не без того)
Но новость, хоть и старая, того достойна.

20 февраля 2014 года, 13:25
В США появился первый в мире банк говна кала фекальных образцов для лечения пациентов, страдающих от тяжелой формы рецидивирующей диареи, вызванной антибиотикоустойчивым штаммом бактерии Clostridium difficile, методом пересадки кала. Как пишет ScienceNews, некоммерческий фонд OpenBiome создали студенты-выпускники Принстонского университета и Массачусетского технологического института (MIT), столкнувшиеся с трудностями при поиске подходящего трансплантационного материала, потребовавшегося для лечения их родственника.


В США в результате инфицирования резистентной C.difficile погибают примерно 14 тысяч человек в год. Практически стопроцентная эффективность и безопасность метода, получившего название Fecal Microbiota Transplantation (FMT), в этом случае была доказана в ходе нескольких клинических испытаний. Так, согласно данным, опубликованным в New England Journal of Medicine в январе 2013 года, применение метода FMT оказалось в три – четыре раза эффективнее курса антибиотика ванкомицина. Суть метода заключается во введении с помощью эндоскопа в желудочно-кишечный тракт пациентов раствора фекалий, взятых от здорового донора, в результате чего происходит «перезагрузка» микробиома и восстановление нормальной флоры кишечника.

Идея создать банк фекальных образцов, полученных от проверенных здоровых доноров, пришла изучающей в Принстоне связи с общественностью Кэролин Эдельстайн (Carolyn Edelstein) и студенту-микробиологу из MIT Марку Смиту (Mark B. Smith) после того, как их инфицированный резистентной C.difficile и пытавшийся воспользоваться методом FMT друг и родственник столкнулся со сложностями при поисках подходящего материала для пересадки. Поскольку метод пока считается экспериментальным, Управление по продуктам и лекарствам США (FDA) требует прохождения сложной бюрократической процедуры и тщательного обследования фекальных образцов по каждому случаю FMT. Родственнику студентов пришлось в течение полутора лет страдать от C.difficile и безуспешно пройти семь курсов ванкомицина, прежде чем он полностью излечился после применения FMT.

Эдельстайн и Смит рекрутировали в качестве доноров своих друзей – студентов Принстона, Гарварда и MIT, получили от FDA соответствующие разрешения и создали на базе микробиологической лаборатории MIT некоммерческую организацию OpenBiome, облегчающую доступ к FMT как для пациентов, так и для врачей. С сентября 2013 года банк предоставил 13 больницам и клиникам по всей стране более 135 доз соответствующим образом протестированных, отфильтрованных, замороженных и готовых к применению фекальных образцов по цене 250 долларов за дозу.

FMT, как показали некоторые исследования, имеет перспективы также и как метод терапии язвенного колита, ожирения, диабета и даже болезни Паркинсона.

Взято отсюда.

@темы: Кто все эти люди?, Не ворую, а заимствую, Чо за нахуй?, С миру по нитке