Сны

Проснулась с чувством того, что наконец-то получила искомое.
Были зомби и атмосфера Дома, костры, община, здания из стекла и бетона, магия, интриги, чувство скрытности внутри меня...
Во сне меня звали Сантана. И я проснулась с голосом в голове, который твердил мне, чтобы я не забыла свое имя.

@темы: Путешествия в поисках знаний. Иные реальности., Магия, Сны

---

Пиздец

Я творю хуйню, я думаю хуйню, я живу, как хуйня, и хуйней прикрываюсь.
Тут могло быть много умных буков на разные темы, но будет только одно: меня заебало рушить все вокруг от собственной же неуверенности в себе. Да, а еще от саднящего чувства одиночества вдали от человека.
Не понимаю, что я делаю, зачем, почему, как и нахуя. Полный пиздец. Это полный пиздееееееец, Маршал!
Возьми себя в руки, ебать твои носки, что ты делаешь? *звук пудовых оплеух*
Значит, так, кусок человека, прекрати самоуничижаться, ты котичка. Если не поможет, вкачу еще раз, пушистым валиком под хвост до самых гланд

@темы: Один день из жизни, Эмоции, Без объяснений

---

ооооооо!

21.10.2014 в 19:41

Пишет  Naira-Nairavel:

Бггг))

21.10.2014 в 13:53

Пишет  Айрин Лока:

Футбол с точки зрения Фрейда:
Футбольное поле - постель;
Мяч - круглый фаллический символ;
Ворота - явный женский символ;
Удар по воротам - мужской оргазм;
Удар по воротам, отбитый вратарем - женский оргазм;
Гол - зачатие (порочное);
Штрафной удар - запланированный секс;
Угловой - запланированный секс с извращениями;
Одиннадцатиметровый - запланированное зачатие;
Отбитый вратарем одиннадцатиметровый - мультиоргазм,
Стенка - ненадежное противозачаточное средство;
Офсайд - преждевременная эякуляция;
Послематчевые пенальти - искусственное оплодотворение;
Арбитр - сознательные, подсознательные и бессознательные комплексы;
Желтая карточка - направление в вендиспансер;
Красная карточка - временная импотенция;
Комментатор - говорящий импотент-вуйарист;
Премия за матч - либидо;
Женский футбол - латентное псевдо-лесбийство;
Тренер - жестокий личный психоаналитик;
Чемпионат мира - вечеринка свингеров.

@темы: Смех да и только, Малость, а приятно, Не ворую, а заимствую

---

Есть вещи, с которыми я не смогу мириться никогда и ни при каких условиях. Может, это связано с капризами, а может, с обостренным слухом, но одна из этих вещей - громкость.
Эти сраные телевизоры на громкости кинотеатра сводят меня с ума через минуту. Постоянная музыка или радио в помещении отключают режимы вежливости и включают берсерка.
Никогда не смогу выносить постоянных звуков, вроде фильмов, телепроектов, радиопостановок и прочего. Уши мои начинают сворачиваться в трубочку, а в голове поселяется стойкая мигрень. И это уже несмешно. Даже обожаемая музыка в наушниках начинает неконтролируемо раздражать на второй час, ибо мозг просто не в состоянии выдерживать перманентно поступающие туда звуки.
А вот тиканье часов, дождь за окном, треск пламени и прочая фигота спокойно идут фоном целыми сутками.
Нееееееет, ребята, никаких ночевок, постоянного радио или тв, никаких громких тусовок дольше определенного времени.
Да, я стала старая, я хочу тишины. Ти-ши-ны, блядь, а не взрезающего мой мозг Малахова из соседней комнаты или очередного говнофильма про стрелялки...

@темы: Один день из жизни, Хреновости, Эмоции, Чо за нахуй?

---

Пишем книгу

Так, ага, книгу, значит, пишем... Книгу писать легко - это вам все скажут. И соседи, и знакомые, и родные, даже ваши же дети или партнеры по ипотеке скажут - да чо там делать, сел и начал стучать по кнопочкам.
Чо для книги там нужно? Ага, герой, герой нужен. Весь такой, такой вот весь из себя герой на всю голову. Чтобы сталь во взгляде, ветер в голове, земля в почках и огонь в крови. уффф... Баланс четырех стихий соблюден, можно дальше.
Чо у нас по списку? Помощник. Да, у героя должен быть ну вооооот такой охуенный помощник. Девочка, мальчик, конь, холодное оружие... Чот не то... О, животное, точняк! Очень оригинально и свежо. Так, животное, иди сюда... Сюда иди, говорю, иди сюда, животное... ммм нет, не тот жанр, кажется.
Так, ладно, просто схватим, чо у нас тут под окном летает, ползает или пердит в подушку. Нет, ну до чего же легко писать-то, я даже не нарадуюсь. Значит, герой на все седло у нас есть, помощник его - старый мудрый ворон, тоже есть. Или на белого заменить? Где-то, кажется, воронье уже было... А, нет, это в поэзии, мне, значит, можно.
уххххх, развернусь щас!
Так, ворона с загадочным и призренным взглядом на плечо, героя - в седло, коня... м-дааа... коня забыли... Ладно, пусть конь стоит оседланный и взнузданный прямо с волшебным мечом-за-плечом. Вот, вот уже даже имя мечу дали, а то чего он без имени, как бомжара какой?
Так-так-так... Едет наш герой, ворон отпускает вороньи шуточки, меч поет на иносказательном арабо-эльфийском, конь загадочно фыркает и питается энергией всадника. Не, ну чо я буду в волшебной стране коней кормить?
Итак, поехали! Ехали, ехали, ехали, опять ехали, попутно всех спасать не забываем... ага, вот тут, прямо в таверне под ай-лю-лю местное срочно сцену про кровькишкираспидорасило, отлично. Дальше там чо? Так, надо девку вписать. Блин, срочно надо девку... А где взять? Ладно, неожиданно сделаем девкой героя. Точно, офигенный ход, никто не догадался до меня! Права была бабушка, легко писать книжки.
Девушка у нас приличная, обет молчания и целомудрия дала, я об этом в конце напишу, точно-точно. м-да... уже двести страниц едет, ворон каркает, меч жужжит, конь фыркает, и все вокруг такое волшебное-волшебное.
ой, а я фантастику писать же хотела... делать чо, чо делать, делать чо....? Ладно, щас сделаем. фырк! Дева оказалась в боевом скафандре, конь сразу стал киборгом, потому и кормить его не надо было, ворон у нас становится имитацией животного и вообще голограммой.
Все, уффф, развязка. Мортал комбат, кровькишкираспидорасило, вротмненоги, хрясь, шмырк, фьють, хуяк - все повержены, героиня молодец, только стонов добавить по убиенному коню-андроиду и безвременно почившей домашней птичке.
Чего-то не хватает... Так, бабушка говорила, что надо любовь. Но так, чуть-чуть, чтобы никто не подумал, что я вся такая пошлая. угу... любви... непошлой...
А вот пусть она ездила на коне, в котором было сознание ее погибшего брата, а он был ей неродной, они в тайне любили друг друга, но об этом знал только ироничный птиц, а теперь все умерли, принцесса космофентези грустит и с надеждой смотрит в продолжение - во вторую часть серии... Серии...
Точно, название серии книг! А вот что-то такое, вроде "Хроники Амальгамы". Или амальгама это из кулинарии? Ладно, "Сага о..." сага о... а о чем сага-то? Ладно, таинственность оставим, ну и оригинально же будет: "Сага о..."
Бабушка суфлирует, что стоит взять что-то, вроде "Блеск Таверны". мм... по звучанию на что-то похоже...
Хорошо, остановимся на "Хрониках Саги о Серии Бликов Забытого Дракона".
Все, в редакцию, срочно! Надо же хоть что-то достойное издавать, в самом-то деле.
А сюжет, если что, редактор поправит. Им же за что-то денег платят...

Правильно все вокруг пишут в этих ваших интернетах - писательство дело легкое и ненапряжное.

@темы: Творчество. Рассказы., Я и мои создания, Литература

---

Полудрема такая полудрема... Если я подскакиваю в семь утра, кому-то всегда достается. И невсегда благости. Утро началось отлично, мысленный контакт прошел задорно и с песнями.
Но вот потом я не смогла долго уснуть. Результатом этого стал завтрак и долгое смакование бамбуковыми палочками по карме тех, кто меня раздражал навязчивыми неприятными образами.
В общем, парочке людей досталось просто потому, что их имена и образы вызывают у меня, порой, неконтролируемое желание фейсом об тейбл.
Ну, как говорит моя подруга, поговорила я с душой, чо))
Правда, если потом у этих людей профузный понос откроется, я типа не виновата Ибо нехуй. Нехуй ебать мозги тем, кто мне дорог.
В конце-то концов, предел терпения есть и у меня, хотя я человек неконфликтный, если не доводить, хы хы))
Угрызений совести я не испытываю, при случае посажу жопой на кактус еще раз. И проверну этот кактус внутри со смаком и хлюпаньем.)

@темы: Один день из жизни, Магия, Без объяснений

---

Сегодня валил снег. Чертов снег в середине октября, который обещал быть теплым. Не, я не против снега. Особенно, когда он предвещает веселые новогодние праздники. Я вообще уже очень давно не против снега и холода, я против жары и влажности при этом.
Но теперь пальто есть, а погоды под него нет. И снег тоже есть, а шапки у меня нет.
И каждый раз вот это вот хихиканье и фраза о том, что "ну эта шапка лучше предыдущей". ыыыыыы, кто меня видел, тот понял - шапка мне не подходит никакая, включая вязаные гондоны и меховые изделия.
Идет тока шляпа. Нормальная такая фетровая, нефорская шляпа ван Хельсинга.
Но, блядь, некомильфо как-то... Ветром же сдувает, сцуко, а тут либо дудочку, либо в кувшинчик.))
Короче, надо напяливать зимнее пальто - оно с капюшоном. гы гы))

@темы: Один день из жизни

---

Люцифер Константинович

В Перми родился дьявол, ждем теперь Бога...
читать новость

@темы: Кто все эти люди?, Чо за нахуй?, С миру по нитке

---

Память

Growing darkness taking dawn
I was me, but now He's gone

Metallica — Fade To Black

— Доброе утро, доброе утро! С вами здесь я, и радио «Калькутта»! и хоть до Калькутты нам далеко, небо светлеет здесь высоко!
Тембр искина на радиоволне был подобран как раз таким образом, чтобы не вызывать отвращения с первых слов, но через пару минут осознавать настоящую скребущую ярость от звуков этого голоса. Уже по истечение пяти минут адски хотелось выпрыгнуть из постели и сделать все, чтобы никогда больше не слышать противный голос искусственного интеллекта.
И он встал…
Одним махом прекратив радиовещание, которое уже несколько лет служило будильником в личной спальне, включил канал новостей и тут же скривился от запаха кофе, сопровождавшегося ежеутренней напоминалкой:
— А вы сегодня уже принимали «Мнемонис»? не забывайте — память не терпит лени.
Этот лозунг, появляющийся каждый день, в любом месте, где существовали кристаллические носители, радиоволны или сеть энергетических инфокабелей, настолько плотно и цепко слился с запахом кофе по утрам, что Майкла уже тошнило и от кофе, и от напоминаний.
Миллиарды людей на всей планете принимали утром крошечную капсулу «Мнемониса», вводили его подкожно, ставили дозаторы для впрыскивания препарата, вшивали под кожу личные контейнеры с нанороботами-синтезаторами стимуляции памяти — и все ради того, чтобы не пропустить прием чудо-лекарства от всех болезней.
Диктор новостей с голоэкрана усиленно жестикулировал, размахивая руками и заискивающе поглядывая на зрителей через экран. Внизу бегущей строкой шел дубляж его репортажа.
«Специально для таких нервных личностей, как я, — подумал Майкл, прихлебывая из чашки ароматный напиток, который уже успел возненавидеть с тех пор, как перебрался на самую откормленную планету системы. — Чтобы я еще и на голопроекции не кидался по утрам».
Впереди ждала очень нужная и очень ответственная работа по «лечению» искинов, которые по тем или иным причинам перестали самообновляться или отказывались от слияния с белковыми формами или кристаллорешетками управляющих систем.
Майкл принял душ, успев смыть мыло до окончания лимитированной нормы горячей воды, оделся и вышел прочь.
За хлопнувшей дверью послышались звуки автоматически включившегося радио:
— И снова здесь на радиоволнах любимый ваш ведущий, а это мы, радио «Калькутта». Погода ясная и никаких дождей, ни ласковых, ни долгих, ни даже бесконечных…
Майкл вступил на транспортную платформу общего доступа, следующую до станции городского вокзала. Раздражающий смех искина-ведущего над своей плоской шуткой отсекло силовым экраном защиты, развернувшимся над Майклом и десятком его соседей рядом…

Свою оплошность он осознал только к обеду. Когда личная карточка высветила на экране недостаток средств для оплаты еды на сегодняшний день, сотрудник Корпуса Миролюбия, старший руководитель технического отдела контроля и улучшения потоковых искинов вспомнил о том, что оставил новую карту, на этот месяц, дома, на столике в коридоре.
Вместе с этим Майкл вспомнил и о новой упаковке «Мнемониса», которую купил вчера, истратив, собственно, последние средства именно на препарат.
На крошечном экранчике буфета его отдела мигала светящаяся красным надпись:
«Майкл Стеклов, недостаточно средств для оплаты заказа. Пожалуйста, повторите попытку, или поднесите иной кредитный носитель к сенсору».
Стеклов плюнул с досады, но сделал это тихо, не привлекая внимания. Штрафы за нецензурную лексику и загрязнение окружающей среды в этом квартале побивали все рекорды наглости.
Он отошел в сторонку, задумчиво поглядывая в огромное окно вестибюля комнаты отдыха, в которой располагался буфет.
За окнами носились по новым подвесным мостам и скоростным магнитным дорогам блестящие аэромобили, в воздухе виднелись, по меньшей мере, с два десятка аэрофланов, а сами улицы столицы Питерграда казались с такой высоты едва различимыми штрихами на контурной карте.
Стеклов не помнил, чтобы он когда-то пропускал прием «Мнемониса». Нет, он, конечно, знал, что пропускал, он точно помнил сам факт, но никак не мог вспомнить, когда именно это было в последний раз.
Где-то на периферии, далеко от Питерграда, далеко от Земли, как он слышал и даже смотрел в репортажах, несчастные бывшие колонисты или люди с плохим достатком не принимали «Мнемонис» регулярно, или вообще не имели возможности принимать этот препарат, полностью исключающий любые инфекционные, биологические, химические и даже генетические заболевания, отравления или проявления болезней предков.
Вечной жизни не гарантировалось, но отсутствие подтачивающих здоровье проблем серьезно продлевало активные годы жизни человека.
И вот это случилось. Он забыл принять препарат. Ничего страшного, как было написано в инструкции, произойти не должно было. «Мнемонис» можно было принять в течение суток после пропущенной дозы — кумулятивный эффект позволял продержаться без последствий. Но сам факт…
Сам факт оплошности вводил Майкла Стеклова в самое настоящее унынье, все больше и больше взращивая в нем недовольство собой, нервозность и раздражительность.

— Мне очень жаль, господин Стеклов, но у вас очень запущенный случай. Нет-нет, вы не умрете, — поспешил успокоить врач пациента, — но лечиться надо долго, трудно и постоянно.
Майкл чувствовал, как его сознание яростно протестует против полученной информации, пытаясь спрятаться подальше, медленно и упорно обволакиваясь пленкой. Старенький, но весьма жизнерадостный доктор продолжал заполнять медицинскую карту пациента, касаясь сенсоров виртуальной клавиатуры кабинетного компьютера длинными тонкими пальцами.
Майкл понуро сидел в уголке, от нечего делать рассматривая обстановку кабинета. Ничего лишнего, только стол из хирургического пластика с антибактериальным покрытием, пара стульев из того же материала, ворсистое покрытие на полу, призванное обрабатывать подошвы обуви посетителей дезинфицирующим порошком, да небольшое зеркало напротив входа, слева от Майкла. высококачественная имитация окна была прикрыта нежно-фиолетовыми занавесками, колыхавшимися в магнитном поле ткани, имитирующем ветер.
Стеклов бросил взгляд в зеркало в простой металлической раме. Оттуда на него хмуро смотрел молодой мужчина с растрепанными темными волосами. На лице застыло упрямое выражение не смирившегося с обстоятельствами подростка, который никак не может избавиться от нового прыща перед свиданием. Высокий чистый лоб, тонкие черты лица, довольно широкие скулы, узкая полоска бледных губ и аристократически тонкий нос могли принадлежать как самому обычному художнику, так и богатому прощелыге из уважаемой семьи.
Единственное, что отличало его от прочих, что цепляло окружающих с первого взгляда, были глаза. Умные, темно-синие, будто северное море под хмарью небес, отраженных в воде.
И в глазах этих сейчас медленно, но верно угасало все безрассудство, порывистость, весь максимализм молодости и ярость юной бурлящей в венах крови.
Стеклов смирялся с тем, что отныне станет частым гостем доброго доктора при медицинском корпусе технического отдела.
— Ну чего вы так скисли, батенька? — радостно ткнул его стилом в палец доктор. — Просто не надо забывать про особый образ жизни, соблюдать диету, принимать лекарства по мере необходимости и два раза в год проходить обследование. Да, и терапию я вам назначу. Если не хватит кредитов на оплату, тоже не беда — можете сдавать генетический материал в нашу лабораторию. Поврежденные гены мы, конечно, уберем, а в остальном вы очень даже перспективный образец. Да и внутренние органы ваши пока что в порядке. Может, пока еще все хорошо, подпишем контракт на изъятие почки, части печени, яичка или биоматериала?
Майкл так выпучил глаза при этих словах, что добрый доктор тут же замахал руками, отодвигаясь подальше.
— Будьте любезны, — брезгливо поморщился он, — научитесь воспринимать юмор! Как с вашими проблемами обмена веществ, пищеварением и сердечной недостаточностью вы себе представляете воплощение моих слов в жизни? Молодежь… необразованные все, как пни на полянке… Подлечим мы вас, подлечим, и снова будете работать инкубатором для взращивания донорских органов…
Доктор указал пациенту на дверь, продолжая сокрушаться о потерянном поколении, упадке былого строя и прочих вещах, которые «в его время уж точно были другими».
Майкл вышел прочь, сжимая в ладони краткий анамнез и рекомендации, распечатанные из карты больного.

— Майк, заснул что ли? — сильный тычок в ребра заставил Стеклова очнуться от странных грез наяву. — Деньги кончились и ты решил в анабиоз впасть до зарплаты? — гыгыкнул рядом бас Эдварда Газинского. — Давай, покормлю науку, пока ты прямо стоя не уснул.
Не успел Майкл сказать ни слова, как его лучший друг уже чиркнул своей картой по считывающему устройству и сделал заказ. Невысокий, толстенький до розовоты, похожий на юркий колобок, вечно улыбающийся и жизнерадостный, Эдвард всегда напоминал Майклу обкуренного тинэйджера, разом постаревшего лет на тридцать.
Лысенький толстячок уже выхватил с гравиподноса свой обед и порцию друга, кивнул на свободный столик и стал расставлять блюда и стаканы.
— Эдвард… — начал было Майкл.
— Ничего, не благодари, как-нибудь тоже меня покормишь, — замахал пухленькими ручками его напарник и друг. — Если когда-нибудь сможешь себе позволить отвалить за мой обед половину своей зарплаты, — засмеялся Эдвард. Смех у него был легкий, веселый и жутко заразительный. Майкл не заметил, как начал улыбаться и посмеиваться шутке друга над самим собой. Скромно пододвинув к себе салат и чашку с чаем, он принялся за обед, выбросив из головы странные мысли и видения.
— Слышал новости? — забубнил Эдвард с набитым ртом. — Нейровирус уже совсем рядом с Питерградом! Вчера карантинная команда оцепила и накрыла куполом два квартала у Большой Реки, к югу от выезда из города. Ты представляешь? И никто до сих пор не знает, что происходит! Никто! Ни власти, ни медицинские центры, ни даже эта опереточная группка террористов, взрывающая ветхие домишки каждый праздник по своему радикальному календарю. Майкл, друг мой, мне страшно жить!
Эдвард картинно приложил ладонь к сердцу, продолжая жевать листья салата.
— Не слышал ничего такого утром, — вежливо отозвался Майкл, доедая свою порцию салата и запивая его чаем. — А что за вирус? И как они поняли, что это именно вирус, если ничего про него не знают? Мы же не болеем вирусными заболеваниями, вроде бы, — неуверенно добавил он.
— В том-то и дело, в том-то и дело! — горячо заговорил Эдвард, чьи глаза запылали настоящим огнем исследователя. — Они могут предположить вирусную природу возбудителя, так как нихрена не могут доказать обратное. Эти креветочные мозги в Парламенте вообще ничего не могут сделать, вот и строят свои бредовые теории на пустом месте.
— Ну хоть симптомы-то болезни ты знаешь? — без особого интереса спросил его друг, осознавая, что попал в поток бурлящего ума биологического гения.
Эдвард Газинский занимал должность биолога при технике Стеклове, проверяя и подлечивая биологические кристаллы искинов, кремнийорганику цепей инфоносителей и постоянно бредя новыми разработками в этой сфере.
— Да я особо не помню, данных мало, — тут же скис биологический гений. — Вроде бы, глюки какие-то начинаются, человек видит себя то моложе, чем есть, то старше. Попадает будто бы в параллельные вероятности событий, появляется ложная память о том, чего никогда с ним не случалось. В итоге сходит с ума и начинает бредить, что мы, дескать, просто спим и видим сны о жизни.
— А как же «Мнемонис»? — спросил Майкл, чувствуя, как к горлу подкатил комок, а аппетит пропал напрочь.
— В этом вся загадка, друг мой, все заразившиеся принимали «Мнемонис». Ходят слухи, — он понизил голос и, оглянувшись, подался вперед к собеседнику, — что это какие-то побочные действия препарата, о которых корпорация «Медикал+» молчала много десятков лет. Будто бы, препарат встраивается в РНК, влияя на структуру, от чего происходят смешения генов, а как следствие, твоя память походит на томатное пюре в блендере.
Эдвард захихикал, откидываясь на спинку стула. Майкл же сидел напряженный и сосредоточенный, раздумывая над словами друга.
«Сказать ему, что я сегодня видел себя там, где никогда не был? Или не стоит? — судорожно соображал он. — У меня хорошая кредитная история, да и моя должность позволит мне не остаться без медицинской помощи. Все-таки, моя контора это не харчевня какая».
— Слушай, Эдвард, — стараясь придать своему голосу самый небрежный тон, спросил Майкл. — А у тебя нет с собой лишней капсулы «Мнемониса»? а то после таких историй…
— Ты не принимал сегодня? — как-то резко и очень твердо спросил его Эдвард. — Дома есть запасы? — продолжил он бросать в друга хлесткие фразы.
— Я принимал, о чем ты? — очень правдоподобно удивился Майкл. — Я же просто пошутил… ты рассказал про побочные действия, вот я и решил провести эксперимент, так сказать. Шутливый эксперимент.
Пухлое лицо Эдварда тут же расслабилось, приобретая привычный шутливый вид.
— Ну ты скажи, если что, мы что-нибудь придумаем, — заговорщицки ткнул его безопасной вилкой с круглыми зубьями в запястье Эдвард.

Капсул на столике не было. И карты не было. Вообще ничего не было. Была только пыльная комната со старой, почти сгнившей мебелью, скособоченный шкаф для одежды со сломанными ящиками внутри, да еще одна комната, закрытая на ключ.
Майкл стоял перед дверью, покручивая в руках ключ-карту от входной перегородки своей квартиры, и не мог понять, спит ли он, или просто подхватил тот самый неизвестный вирус.
— Марта! — нерешительно позвал он свою жену. — Марта, что произошло?
Жена должна была сегодня заехать, забрать свои вещи, которые остались после недавнего развода.
«Неужели, она так разгромила квартиру? Но что же надо было сделать, отправить весь дом в прошлое?»
Майкл чувствовал, что действительно сходит с ума. Он прошелся по квартире, заглянул в свою — или уже не свою? — спальню, недосчитался пары комнат, зато отыскал запертую дверь. Пнул носком ботинка груду одноразовой посуды на полу в кухне, несколько минут послушал капающий в ванной комнате кран…
И сел прямо на грязный пол, обхватив голову руками.
— Этого не может быть, не может быть, не может быть… — повторял он, как мантру или молитву. — Или я ошибся адресом? — в голове вспыхнул огонек надежды. Майкл вскочил на ноги, опрометью бросился вон из дома, пешком спустился на несколько этажей вниз, потом все же сел на транспортную платформу и соскочил с нее уже на улице.
Дом был прежним, адрес был прежним, все вокруг было прежним. Другим стал сам Майкл Стеклов.
— Мне нужны капсулы, капсулы, — лихорадочно бормотал он, мечась по улицам в поисках хоть одного пункта продажи или перекупщиков препарата. Пока он не знал, чем собирается расплачиваться за капсулы, его план найти и съесть чертов препарат вместе с упаковкой казался ему очень удачным.
— Гражданин, что произошло? — послышался рядом спокойный голос андроида-полицейского. — Вам требуется помощь? У вас есть документы, регистрация, ДНК-паспорт? Вы достигли возраста половозрелости?
Стеклов шарахнулся в сторону, но споткнулся о парапет тротуара и упал на землю. В голове разлилось теплое море и темнота начала заволакивать сознание…

— Доброе утро, доброе утро! С вами здесь я, и радио «Калькутта»! и хоть до Калькутты нам далеко, небо светлеет здесь высоко!
«Все хорошо, все привычно, просто дурной сон, — устало подумал Майкл, стирая со лба испарину. — Сейчас я открою глаза…»
Яркий свет голоэкрана ослепил его даже сквозь сомкнутые веки, вместе со светом в голову ворвался ужасающей громкости звук голоса диктора новостей:
— Первые жертвы неизвестного вируса! Нейровирус уже в Питерграде. Правительство отмалчивается, радикальные партии не взяли на себя ответственность за вспышку нейровируса, вызывающего стойкое замещение памяти ложными воспоминаниями. Корпорация «Медикал+» отрицает свою причастность…
Майкл резко сел в кровати, открывая глаза…
Кофе, новости, поездка до работы, Эдвард и пустая кредитная карта… все повторилось с незначительными изменениями — в этот раз Майк запомнил, что специально не принял капсулу «Мнемониса».
День пролетел неожиданно быстро, смешав в себе обрывки новостей о нарастающей угрозе заражения нейровирусом, попытки Эдварда строить теории биологической природы происхождения возможной эпидемии и постоянных мыслей о том, что происходит внутри Майкла.
Стеклов не запомнил, как добрался до дома и рухнул в кровать…

— Доброе утро, доброе утро, с вами я и радио «Калькутта»!
Стеклов метко запустил в приемник чашкой с остатками кофе.
«Я ненавижу кофе, и работу свою терпеть не могу, и это ебанутое радио тоже», — подумал он, с ненавистью поглядывая на голоэкран, будто поджидая осточертевшего диктора, чтобы запустить и в него чем-то тяжелым.
Дальше был чай, поездка на работу другим маршрутом, уединение в кабинете и новый кусочек памяти, которой не могло быть…

— Сэр, операция завершена, группа информационных террористов ликвидирована, — сухо отрапортовал бравый лейтенант, кивнув старшему по званию. — Через пятнадцать минут площадь полностью будет зачищена.
— Потери? — хриплым басом осведомился капитан штурмовой группы.
— Кот, Рио и Дон восстановлению не подлежат, — быстро перечислил младший лейтенант капитану, — звеньевой Витраж на грани, остальные в порядке. Какие будут распоряжения?
Капитан почесал тронутые сединой виски, прошелся из стороны в сторону, сняв с головы гарнитуру с микрофоном.
— Группу зачистки ликвидировать, Витражу выбрать легенду и определить в программу пересадки тканей и органов, — будто через силу выдал капитан, не глядя на лейтенанта.
— Статус программы? — будничным тоном осведомился лейтенант, делая пометки в своем планшете.
— Обычная, — глухо обронил капитан. Его помощник не удержался и изумленно приподнял бровь.
— Обычная? Для звеньевого Витража? Но, сэр, это значит, что ему пересадят органы и ткани не самого лучшего качества, а после определят в программу «Мнемонис», и он до конца дней будет служить инкубатором для роста чужих органов, чтобы раз в некоторое время оказываться на хирургическом столе…
— Я сам знаю, что это значит, лейтенант! — гаркнул капитан, с силой стукнув ладонью по столешнице. — Не надо мне напоминать о том, к чему я имею непосредственное отношение, — взяв себя в руки, уже спокойнее сказал капитан. — Но этой операции не было и не могло быть. Если кто-то узнает, кого накрыла оперативная группа и что за данные они пытались выбросить в общую сеть, органы будут уже пересаживать нам, — добавил он тихо. — Или от нас…
Лейтенант коротко кивнул, отдавая честь старшему по званию, и молча вышел прочь, лихо развернувшись на каблуках.

— Доброе утро, доброе утро, с вами я и радио «Калькутта»!
— Бля-я-я-ядь! — утробно зарычал Майкл, от души засадив кулаком по стене. Динамик не пострадал, а вот солидный кусок стены вмялся внутрь соседней квартиры. Стеклов оглядел свое жилище налитыми кровью глазами.
Теперь его уже не удивляла картина, развернувшаяся перед взглядом. Крошечная комнатка с продавленной деревянной кроватью, стул, рассохшийся и поцарапанный шкаф для одежды из поблекшего оранжевого пластекартона, стол и тумбочка у койки из такого же материала.
Стеклов знал, где находится, почему все выглядит именно так, куда делась его жена и что скрывается за дверью во вторую комнату рядом с его спальней. Отдельной спальней, которой он так гордился еще несколько дней назад. Таймер на часах тихо пискнул, оповещая о начале выпуска утренних новостей, но вместо привычного диктора из тускло засветившегося голоэкрана донеслась гипнотическая музыка на грани слышимости, сопровождаемая шуршащими и хрипящими звуками пустого канала. Среди шумов и помех Майкл отчетливо различал тусклый, лишенный эмоций голос искина, который будто ввинчивался в мозг Стеклова, диктуя одно и то же:
— Гражданин Стеклов, примите ежедневную дозу «Мнемониса», вас уже ожидают в медицинском центре. Гражданин Стеклов, примите ежедневную дозу…
Майкл стиснул виски ладонями, закрывая руками уши, но голос не исчез, пропали только внешние шумы и помехи. Тогда он подскочил к панели экрана и швырнул ее в стену. Голос на секунду пропал, но тут же появился снова. Теперь искин диктовал свои приказы из крошечного динамика радиотранслятора под самым потолком комнаты. Стеклов зарычал и бросился выковыривать пуговицу динамика голыми руками. Обломав все ногти до крови, на грани безумия от навязчиво зудящего приказа в голове, он оторвал от дверцы шкафа толстую круглую ручку из высокопрочного стеклометалла и принялся с силой колотить в динамик до тех пор, пока тот полностью не был разрушен.
Наступила пауза тишины и безмолвия, и она казалась Стеклову новым миром, куда он только что попал.
Только сейчас Майкл осознал, что слышал этот голос постоянно. В подсознании, на неуловимых для обычного слуха частотах, в транспорте и на работе, дома и во сне, из каждого угла, магазинной вывески, кафе и автомастерской.
Каждый день, не умолкая ни на секунду, невидимый, невоспринимаемый, проникающий в каждую клеточку приказ звучал отовсюду. Ему говорили, что делать, куда прибыть и когда принять лекарство от всех болезней.
Стеклов сел на грязный пол, вымазанный чем-то липким и противным, и огляделся по сторонам. Теперь он видел мир, в котором жил последние годы. Мир, в который его отправили жить. Мир, в котором он должен был оставаться до самого конца.
За мутными стеклами комнаты пролетали по магнитным дорогам аэромобили и флаеры, изредка появлялись правительственные аэрофланы и военные транспортные средства. По улицам шли на свои места работы точно такие же люди, как и он сам. Стеклов смотрел сверху на то, как целые группы людей шагали по своим делам, топча дорожное покрытие Зоны Отчуждения, которую сам Майкл еще недавно считал центром города. Люди в модной и нарядной, как им казалось, одежде наступали в невидимый им мусор, грязные лужицы, оставшиеся после машин санобработки тротуаров и газонов с искусственной травой, машинально здоровались и хмурили лица, подсчитывая вымышленные доходы и расходы, прикидывая в уме, что купить на ужин и куда отправить учиться несуществующих детей.
Люди шли сдавать генетический материал, расставаться со внутренними органами или тканями, выполнять работы на токсичном производстве, лечить появившиеся болезни и травмы. Люди перемещались из одной точки до другой точки, чтобы вечером вернуться домой и принять капсулу «Мнемониса», после которой утром они бы помнили только одно: они должны куда-то идти и что-то делать. И напрочь бы забывали о том, что они делают в действительности.
«Медикал+» действительно избавило людей от болезней и вирусов, заставив их каждый день забывать о том, чем они больны, куда и как отправляются служить государству, какие специалисты уже кромсали их тела, лечили повреждения, сшивали ткани, утилизировали умерших друзей или близких, если таковые были.
Майкл Стеклов стоял и смотрел на толпу радостных, счастливых, совершенно счастливых людей, непомнящих ничего из прожитых дней, забывающих каждый новый день и обреченных кормить себя ложной гордостью за прекрасную должность на высокооплачиваемой работе.
Они болели, умирали, старели, рожали детей, жили, занимались сексом, теряли и находили, падали и поднимались, двигались и засыпали — и никогда не помнили этого потом.

— Доброе утро, доброе утро, с вами я и радио «Калькутта»!
Радио захрипело и закашлялось помехами, после чего повисла долгая пауза, и синтезированный голос продолжил:
— Новости дня. Никаких дождей, ни долгих, ни ласковых… — треск и хрипы снова прервали вещание на некоторое время. — Массовые восстания в Питерграде, в городе, куда ссылали всех, кто участвовал в программе «Мнемонис», привели к полной анархии, — заговорило радио совершенно другим голосом, очеловеченным и богатым на интонации. — Существующие порядки, как и правительственные ячейки, были спешно отозваны из Петрограда срочным приказом… На данный час подтверждается информация о подготовке ликвидации загородных выселок и самого Питерграда…

— Ну и чего ты добился, чего? Что тебе дала твоя правда, Витраж?
Пухленький и розовощекий Эдвард стоял на крыше высотного здания, направив нейродеструктор на пытавшегося встать после удара Майкла. его недавний друг и коллега, а теперь лишь напуганный, всклокоченный исполнитель приговора о ликвидации источника утечки информации государственной важности, пытался перекричать дикие порывы ветра, рвущие одежду и уносящие прочь слова Газинского.
— Ты рассказал им правду, мудак? Зачем? Чтобы все эти сраные выселки разом очнулись, перестали глотать эти гребаные пилюли и… и что, блядь, дальше? Ты подумал?
Газинский медленно подошел к стоящему на коленях Стеклову, пытавшемуся прийти в себя после оглушающего заряда станнера. Стеклов то и дело тряс головой, стараясь сфокусировать взгляд на противнике, но вестибулярный аппарат и периферическая нервная система отказывались подчиняться Майклу.
— Ну скажи мне, — Эдвард вплотную подошел к Стеклову, включая на поясе локальный силовой щит, который моментально отсек яростные порывы ветра на огромной высоте, — скажи мне, зачем? Зачем ты рассказал жителям города, кем был, рассказал о том, что лично уничтожал террор-группы, пытавшиеся донести до них ту же информацию о «Мнемонисе», что ты выплеснул в общую голосеть сегодня?
— Я… сделал… свой… выбор… — старательно выговаривая каждое слово, напрягая непослушные одеревеневшие губы, произнес Стеклов, глядя Эдварду прямо в глаза. — Думаешь, они бы… не узнали… никогда? — он медленно растянул губы в ухмылке, от чего выражение лица Майкла стало похоже на страшную маску.
— Что ты получил? — с ноткой боли в голосе спросил Эдвард. — Теперь ты знаешь, что никогда не был женат, что за закрытой дверью в твоей квартире жил и умер такой же человек, как и ты, который делил с тобой твои жалкие квадраты жилья. Ты узнал меня, твоего начальника и капитана, который отдал приказ определить тебя в программу «Мнемонис». И что дальше, Витраж? Если бы я не отправил тебя в Питерград, ты гнил бы вместе со всей своей командой уже ни один год. Или твоя сраная хроника доконала бы тебя в итоге. Все равно списали бы, как ни крути.
— А так лучше? — Стеклов махнул рукой, указывая на лежащий внизу город. — Лучше вынашивать… чужие органы? Работать инкубатором для богатеев? Каждый день… каждый день… забывать?
— Да что тебе помнить?! — взорвался Эдвард, махнув рукой с зажатым в ней нейродеструктором в ту же сторону, что и Майкл. — Помнить свои ошибки, разочарования, безответную любовь, жалкие дни существования, грязь и похоть, свинец настоящего, разъедающий будущее?
— Надежду… — хрипло ответил Майкл. — Человек должен помнить… все, чтобы… чтобы надеяться… это в нашей природе, капитан. Не знать, что… будет завтра, что должно быть… не планировать и не рассчитывать, а надеяться. Теперь у этого города есть надежда на то, что что-нибудь изменится…
— Теперь у этого города нет ничего, — сухо сказал Эдвард, взяв себя в руки и холодно глядя в глаза бывшему подчиненному. — И это сделал ты.
— Я хоть что-то сделал, — улыбнулся Майкл. — А ты?
Газинский сощурился, сдвинул указатель мощности на нейродеструкторе до максимума и пристально всмотрелся в лицо Стеклова.
— Думаешь, ты что-то сделал? — тихо спросил он. — Тогда держи, — Эдвард бросил оружие к ногам Майкла, — иди и посмотри, что ты сделал. Теперь это твой город, твоя правда и твоя надежда…
Газинский повернулся и быстро пошел прочь с крыши здания. Купол силового поля от пояса Газинского разомкнулся, выпуская из-под своей защиты Майкла, и налетевший порыв ветра едва не сбросил Стеклова вниз, на охваченные паникой улицы Питерграда. Нейродеструктор заскользил к краю крыши, но Стеклов не стал ловить оружие. Система безопасности еще работала, и падение не грозило ни ему, ни оставленному капитаном подарку.
Во всяком случае, не сейчас… край темного неба на востоке медленно светлел, и откуда-то доносился радостный голос:
— Доброе утро, доброе утро, с вами здесь я, и радио «Калькутта»…

@темы: Творчество. Рассказы., Душевный чердак, Я и мои создания

---

Сны

Темной ночью я шла за дом, чтобы откопать карточку на 750 тысяч чего-то там... И это не спойлер, это сон.
В общем, кратко: семье перепала халява в 750 штук, а надо подстраховаться прежде, чем активировать случайное бабло. Я вспоминаю о заначке, заначка в толстой книге "Библия" в светло-серой обложке, книга зарыта в парке, парк за домом, и я прусь туда ночью.
После того, как я вошла в парк, я стала парнем, который пошел за резервной заначкой документов и кредитной картой, чтобы свалить из страны и его не искали после выполнения работы. А еще ночью там была старуха с ведром. Алкоголичка, я ее тогда знал. Прячась от нее, припал к земле, едва не раздавил пушистую мышь, потом плюнул и пошел я, несчастный наемник, выкапывать свою Библию. Выкопал, а тут старуха опять. Я карту цапнул, книгу подмышку, и бочком, бочком. А она за мной идет. Разворачиваюсь и смотрю ей в глаза, спрашиваю, мол, что?
А она мне и говорит:
- У своих спроси, они знают, спроси у своих.
И недобро как-то скалится, пустым ведром помахивая. Я и просыпаюсь на этом...

А второй сон был о том, как я заканчивала старшие классы в одной очень классной школе. Единственный сон про школу, где я дружила с одноклассниками. А преподавательница по политике и праву сказала, что у меня талант к ее предмету, хотя я несчадно пропускала уроки. В общем, помню, что чуть не расплакалась, когда поняла, что нашла свое занятие, к которому у меня талант. Далее был урок истории, на котором я продумывала свое будущее - вот я поступаю на "вышку", потом практика в суде, постоянная работа, отдхать некогда, затем я получаюдиплом и продолжается работа...
Самое классное было в том, что я испытала настоящее счастье от осознания своей причастности к данному занятию, поняла свою нужность и реально ощутила способности и талант к подобному делу.
Даже не знаю, как юриспруденция связана с политикой и правом в той школе, но там это было синонимами.
А потом я опять проснулась, и снова стало обидно.))

@темы: Путешествия в поисках знаний. Иные реальности., Магия, Кто все эти люди?, Сны

---

От меня все чего-то ждали. Смотрели вслед, замирали, пытаясь не дышать. А вдруг, спугнем? А если нарушим? Не дай бог, сломаем настрой?
Они все смотрели мне в спину, с затаенной надеждой, закусив губы, напряженно вглядываясь в мою неуверенную походку.
И каждый взгляд таил в себе только одно: "Что там, скажи нам, что?"
Они ждали, что я вернусь. А если и нет, то хотя бы можно будет посмотреть на мои останки, провести экспертизу, выяснить, что именно разрушило стройную белковую связь, выжгло до тла изнутри и опалило душу. Каждый ждал новостей. Желательно, хороших, но лучше - отличных. А на самом-то деле каждый смотрящий мне в спину ждал от меня универсального рецепта счастья.
Каждый ждал, что я вернусь, отброшу с лица прядь, вытру пот со лба и, улыбнувшись, скажу, мол, все отлично, все просто и все достижимо. Надо только...
Они ждали, что я поумнею, открою для себя какую-то скрытую истину, научусь смотреть на мир иначе, наконец-то перестану кидаться на людей от плохого настроения и брошу курить по утрам за чашкой кофе. Ну, конечно, разве могло быть иначе? Я же дошла, смогла, увидела, вкусила, насладилась и приобщилась к этому таинству. Разве такие люди могут теперь орать на шумящих подростков, ненавидеть обкурившихся наркоманов и сыпать матом через слово под настроение? Неееееет, теперь это должно остаться в прошлом.
Они все говорили о себе, что обязательно станут чище и легче, станут добрее и спокойнее, преродятся и сбросят условности и ограничения, лишь бы бог дал, лишь бы быть там, куда ковыляла на костылях интуиции я.

И вот я вернулась. Они продолжали ждать и нетерпеливо скрести когтями по столам, сглатывать и впиваться взглядом в мои глаза. Они ждали ответа, что же там, за гранью, за дверью в любовь.
Ничего.
Там нет ничего, что рисовалось им в сознании. Там есть просто любовь. И она не очищает, не соскабливает панцирь неприятия людей или отдельных личностей, она не отбеливает душу и не формирует тело. Она просто появляется внутри тебя, уютно устраивается и остается.
И теперь ко всему, выше перечисленному, добавляется еще и основа, стержень, нить, на которую нанизывается вот это все, что должно было, по мнению людей, уйти и отпасть.
Я не перестала быть собой, ненавидеть орущую братию под окнами, не бросила курить и не стала смотреть на каждого вокруг с пафосной миной на лице, скрывая "тайное" знание. Мой цвет остался разным, и белого не стало больше. Святости не прибавилось, а моргинальности не убавилось.
Просто присоединилось то, что многие считают ответом на все вопросы, выходом отовсюду и ключом от любой двери.
Ничего во мне не изменилось, и мне нечего ответить тем, кто ждал моего возвращения с той стороны любви. Что там? Там человек. И тут человек. И мы оба остались прежними, но не для друг для друга. Разве это можно считать ответом на самый частый вопрос?

@темы: Творчество. Рассказы., Я и мои создания, Без объяснений

---

Вот так бывает

Молодой человек в рыцарских доспехах сделал предложение девушке, с которой познакомился месяц назад в сети, и виделся до этого четыре раза.
Самое удивительное в этом то, что он был в доспехах французского рыцаря на службе короля Швеции, а само кольцо и розу преподнес на взлетном поле, ибо его девушка стюардесса.
Лишний раз убедилась, что все вокруг хуета и чушь) Настоящей любви даже начальник аэропорта не помеха))читать новость

@темы: Магия, Малость, а приятно, С миру по нитке

---

Мир стекла

Я, как водолей, вообще с детства обожаю стеклянные фигурки, поделки, картинки и прочие мелочи. аА уж из цветного стекла и подавно, но...
До сего дня я и не подозревала, насколько разнообразным может быть стекло. С добавлением свинца и бария, золы и травы, с напылением и красками, лунное и молочное... Стекла, как и поделок из него, великое множество.
И теперь лично я безумно хочу хотя бы самую простенькую шкатулку из стекла, цветного или прозрачного, редкого или самого обычного - неважно. Стекло, шкатулка, да!
Далее статья о прекрасном многообразии стекла, его производстве и разновидностях, а еще красивые картинки стеклянных вещиц.

разноцветный мир

@темы: С миру по нитке

---

Снов хочу. Вон тех, красивых, космических. Чтобы, как раньше, космические корабли там, управление, снаряды такие летят и ракеты такие пыщ-пыщ, а за ними уже тахионники хрям-хрям, а потом гравипатроны хнуп-хнуп...
А пока у меня тут где-то рядом ебаная эбола, сраная экономика и локоть болит. Рентген не предлагать, у нас он строго дозированный, работает только в первые дни января в виду наплыва расшибленных и ударенных бабушек о лед и тротуары
Не, ну так-то я знаю, что если падение не отпускает месяц, там чот серьезное или около того, но как-то и не чешусь особо - хули локоть, когда в конце октября будет новая развлекуха в стране "кто дальше плюнет внутренними органами после эболы".
И нехер мне про оптимизм, у каждого свои страхи, и моя персона сикается от угрозы вымирания от вируса, который не лечится.

@темы: Один день из жизни, Хреновости, Эмоции, Душевный чердак, Размышления

---

Ненормативно

Далее следует ненормативная лексика, скопленная месяцами. Особо трепетным просьба не читать.

Короче, валите нахуй все те, кому ненравится здесь лично, вокруг в целом, внутри себя в частности и планета с ебучим фонарем. Я, конечно, блядь, все понимаю. Я вообще в последнее время очень понимающая, но одно я понять не в состоянии: какого хрена надо сидеть в блоге, в стране, в государстве или в собственной жопе, если что-то не устраивает?
Да, с моей четвертой десятки мне видно, что девять десятых проблем люди создают себе сами. Сюда же входят и рамки-рамочки, которые в голове. Я не толкаю каждого решать свои проблемы прямо здесь и сейчас, одним и без помощи. Но ради бога, хватит нудеть об этом.
Хочешь что-то изменить - начни с себя. Не можешь - обратись за помощью. И, оля-ля, тебе помогут, ты удивишься, чувак!
Да, этот блог, как и многие здесь, изначально создан именно для нытья. И еще для слива говнища вперемешку с радостью, снами, творчеством и интересными статейками. И у меня, как и у каждого человека, есть тут люди, чьи записи я читаю с удовольствием, пусть они даже о плохом, ибо считаю, что срать бабочками и жрать радугу пока никто не научился.
Но вот это нытье об одном и том же, бляяяяяяяяяяяяя....
По кругу, по кругу, по кругу...
Не, мальчики и девочки, я не имела в виду никого, кто это тут читать будет. Просто хотелось сказать: не нравится - вали сразу. Нехуй тут тусить в ожидании чего-то особенного, особенное я выдаю в личке. Да и просто хотелось написать о наболевшем после общения с реальностью.

Кстати, при написании этого поста не пострадал ни один котик, не злился автор и не ебнулся ни один самолет, если что.

@темы: Эмоции, Размышления, Без объяснений, Чо за нахуй?

---

Вадим Панов "Зеленый Гамбит"

Нам обещали Выселки, Яргу и много-много диких обезьян.
Выселки упомянули в начале, Ярга сказал пару фраз в том же начале, появился в конце, чтобы попыриться на девочек наемников, и на этом все кончилось.
Видимо, я зажралась, что хочу от одной, максимум, двух книг цельной истории. Так, чтобы с начала до логического конца.
Мало того, что эта часть - прямое продолжение "Персов", так теперь я еще жду продолжение продолжения. Ибо а жалкие две сотни с хвостиком страниц я подробно узнала, какие любвеобильные бывают люды, сколько крови пролил ебнутый голем из "Персов", погрузилась в хитрую интригу и с полна ощутила идиотизм оной.
Интрига Всеведы, кстати, так лихо закручена, что ее просто нихуя не видно королеве Всеславе. Вот ее, кстати, жалко неимоверно. Мало того, что мужа потеряла до этого, так еще и на саму напали подлые товарки.
Ну да ладно. О самом тексте могу сказать, что выдержан он в лучших традициях первых книг про гиперборейцев, но стало меньше понятно, что и как, исчез героизм и попахивает "Атакой по правилам".
Короче, жду продолжения, надеюсь до последнего, ибо верю в сказки. Но вот увидеть в романе цикла ТГ жирный налет Камши не ожидала. Это я не про пасхалки, это я про традицию, которая мне не понравилась еще с Этерны - писать долгие сериалы без окончания истории, растягивая одну историю же аж на три или четыре книги, включая героев, выключая героев, упоминая героев, убивая героев и вспоминая героев.
А кому-то вот традиция понравилась. Не, ну тут понятно - бабло же. Каждую книгу ждут, на них зарабатывать можно. А так опять же придумывать придется какие-то сюжеты, челов, интриги, скандалы и расследования.

Итогом: кровавая оргия в зеленодомской вотчине, да.
Но хоть рука автора видна явственно.

@темы: Кто все эти люди?, Размышления, Литература

---

Осколки

Осколки вынимая из груди, и пальцы раня о неистовые кромки,
Не думаешь о том, что впереди, навзрыд рыдая перепуганным ребенком.

Ты думаешь, то был всего лишь лед, и Снежной Королеве дышишь в спину,
А это пули били на излет, заполнив гильзами стакан до середины.

И что ты скажешь, преступая ту черту, за коей Вечность обретается надеждой?
Ты, как и все, ей шепчешь: «Не уйду», она ответит: «Надо было прежде».

И вот теперь, когда у берегов ни лодки, ни монеты, ни Харона,
Скажи мне, друг мой, ты избавлен от оков, и так ли тяжела твоя корона?

08.10.14

@темы: Творчество. Стихи., Душевный чердак, Я и мои создания

---

Вадим Панов "Зеленый Гамбит"

Любовь.
Что может быть понятнее? Что может быть необъяснимее? Горящие глаза, колотящиеся сердца, сладкое томление при ожидании и ещё более сладкое чувство, охватывающее в момент её появления. Или его появления — не важно. В общем, то самое чувство, которое легко узнать, но трудно описать. То чувство, которое доступно лишь двоим и по отдельности не продаётся. Точнее, продаётся, но тогда оно фальшиво, как ненастоящие ёлочные игрушки, а любовь — враг всего ненастоящего. И ещё — враг рационального. Продуманного. Расчётливого. Нет, не враг — она просто смеётся над рациональностью, умом, расчётом. Стоит гораздо выше и смеётся. Не понимает их по той простой причине, что счастье невозможно купить. Комфорт, богатство, успех — пожалуйста, подлинные чувства — нет, а что такое счастье, если не чувства?
Когда тебе по-настоящему хорошо, то всё остальное не важно, когда тебе плохо, то не помогут ни золотые кредитки, ни золотые унитазы.
Любовь расправляет крылья за твоей спиной, поднимает высоко-высоко, до самых звёзд, и учит плевать на мнение окружающих. Потому, что его она тоже выше. Потому, что мнение окружающих имеет отношение к морали, этике, воспитанию, традициям, к чему угодно, но только не к тому счастью, которое переживают любящие души. И потому — плевать.
(с)

@темы: Душевный чердак, Малость, а приятно, Литература

---

Варнинг, варнинг!

08.10.2014 в 01:48

Пишет  Schoen:

Полное лунное затмение 8 октября 2014 в 10:55 в знаке Овен.
Затмение начнется в 15-й лунный день, что придаст ему пессимистичный и трагичный колорит. Тем не менее, возможно неожиданное прекращение конфликта, войны, агрессии.

В личных отношениях это затмение призывает отказаться от излишней независимости и индивидуализма и вступить в партнерские отношения, которые будут долгими. Будьте готовы к тому, что некоторая часть Вашей жизни может быть кардинальным образом пересмотрена или отброшена вовсе.

Все, что должно «умереть» – уйдет из Вашей жизни: бесперспективные планы, зашедшие в тупик отношения или изжившие себя союзы – время провести ревизию! Сейчас будут актуальны вопросы взаимоотношений с окружающими, юридические споры и открытые противостояния.

Вселенная дает возможность преобразовать негативную энергию затмения в позитивную – с помощью комбинации Парус, состоящей из большого огненного тригона и бисекстиля с Солнцем и Венерой на вершине. Большой огненный тригон является самым сильным небесным щитом, дающим энергию, силу, смелость, возможность выйти победителем из любого состязания. Но царица конфигурации, конечно же, Венера в Весах – которая проводит в жизнь известный тезис Достоевского о красоте, спасающей мир. Лучше всего получится реализовать этот принцип в данной ситуации Весам, Близнецам и Водолеям. Хороший потенциал и защиту получат Львы и Стрельцы. Опять же Козерогам, Ракам и Овнам придется сложнее всего, но этим знакам уже не привыкать – в последнее время они уже приспособились к напряженной жизни и выработали свои способы выживания и самореализации.

@темы: Магия, Не ворую, а заимствую, С миру по нитке

---

Вот и пусть остаются такими, раз не могут отказаться от этого

08.10.2014 в 10:07

Пишет  Diary best:

Как потерять себя («Psychology-General»)
Пишет  helena_eva:

Статья только ставит диагноз и отправляет с ним к специалисту. Но иногда, главное принять этот диагноз. Причем и родителям и детям.

"Я хочу рассказать о том, как устроить самую большую ловушку, цена которой — потеря самоценности. Мой рецепт потери себя прост, для этого понадобятся:

- детская любовь и желание быть любимым;
- родители и другие значимые взрослые, уже потерявшие себя;
- травматический опыт;
- укрепление защит от повторения этого опыта;
- нежелание что-либо менять и осознавать.

Как готовить?
После того, как все ингредиенты собраны, приступим к пошаговому выполнению рецепта. Сначала нужно взять чистую, абсолютно слепую и всепрощающую детскую любовь и смешать ее с жизненно важным желанием взаимности от родителей. Будьте внимательны на этом этапе, здесь может возникнуть сильное искушение добавить страх быть брошенным, но он нам понадобится позже, как и все специи травматического опыта. Затем возьмите родителей, можно вместе с учителями в школе, воспитателями и прочими значимыми для ребенка людьми.

Теперь внимание: важный момент — родителей надо выбрать таких, которые хотят, чтобы у ребенка получилось лучше, чем у них самих, возлагающих большие и конкретные надежды на свое чадо, пристально наблюдающих за всем, что происходит в жизни их детей, но совершенно забывающих понаблюдать за своей собственной внутренней жизнью, чувствами и неотплаканными горестями. Думаю, этот ингредиент найти не составит труда.

Дальше их нужно перемешать в следующих пропорциях: взять родительскую боль и стыд за себя и спроецировать их на ребенка, тщательно перемешав до однородной массы. Далее придать получившейся массе правильную форму. Правильная форма — это та, которая одобряется кем-то значимым для родителя и переведена в автоматический неосознаваемый режим. Вы можете взять наиболее распространенные формы, например: «Хорошие девочки не злятся, злиться — это очень плохо» или «Мальчики не должны плакать, плакать — это стыдно», ну, или на худой конец «Чтобы тебя любили мужчины нужно знать хорошие манеры, писать грамотно и пукать фиалками». Думаю, у опытных кулинаров опыта человеческого таких форм хранится достаточно.

Дальше возьмите ребенка, слитого с родителем и нуждающегося в любви и принятии, и начните его травмировать. Используйте для этого правильные формы, проецируйте родительский травматический опыт, перемешивайте все это и, периодически сжимайте полученную массу. Можно это выполнять в виде сцен: «О! Ты получил пятерку! Вот теперь я тебя люблю!», «Не смей на меня злиться! Иначе я буду наказывать тебя полным игнорированием и безразличием!», «Вот ты посмотри — все люди как люди, вот Петя из соседнего подъезда — молодец, Вася — умница, а ты вообще ничего не можешь!». И не забудьте главный ингредиент: «Никогда никому не показывай, что тебе плохо, не ной, не злись, всегда улыбайся, допускай только ПОЗИТИВ!»

После достаточного количества родительского отвержения, когда ребенок в чем-то неудобен или напоминает о своем собственном родительском стыде или боли, нужно добавить учителей, воспитателей и, может быть, других родителей, которые схожи в травмированности. Это позволит закрепить эффект и значительно пошатнет веру ребенка в том, что он может быть любимым, успешным и счастливым, оставаясь таким, какой он есть.

Самое главное в этом рецепте — не добавлять ничего, что может помочь ребенку узнать свои сильные стороны, таланты, способности, и, самое главное, ни в коем случае не позволяйте ему получить опыт любви и принятия со всеми его двойками, ошибками, неудобствами, неуспехами и прочими неизбежными жизненными данностями. Отсутствие опыта такого принятия навсегда поможет избавиться от попыток ребенка быть собой и жить своей полноценной жизнью, по своему сценарию.

Продолжайте передавать свои болячки и поддерживать формирование новых столько лет, сколько сможете. Получилось 16 — not bad, как говорится. Но «британские ученые сообщают», что некоторым удавалось сваливать все свое не пережитое на ребенка 30, 40, и, боже мой, 60 лет! Осталось чуть-чуть, мы уже подходим к финишной прямой.

По мере взросления ребенка, когда он начнет проявлять себя ОЧЕНЬ СТРАННО, обозначая, чего он хочет и чего не хочет, ставя условия стучать, прежде чем зайти в его комнату, а то и ванну, делайте все, что бы сделать его виноватым. Это очень просто. Можно, например, схватиться за сердце, если чадо говорит какие-нибудь ужасы из серии «Мам, я решил стать ветеринаром, в МГИМО не хочу». Можно еще использовать номер под названием «Да я тебе всю жизнь отдала, а ты так со мной теперь, да?!» и обиженно уйти. Можно использовать более мягкие варианты — признавать мнение ребенка, но попутно, как бы между делом, искать поводы для демонстрации того, что он — бестолочь такая, никому кроме родителей не нужная — может, конечно, попробовать, но «все равно у тебя ничего не получится, я же знаю».

Проверяем результат

«А как определить степень готовности?» - спросят меня любители такой кулинарии. И тут у меня заготовлен ответ:

1. Смотрите на зависимость от оценки окружающих
Если теперь уже выросший ребенок делает выводы о своей ценности, опираясь на лайки в соц сетях или количество подписчиков — дело близится к успеху — потеря себя удалась, теперь опорой стала оценка окружающих, которая держит крепче любого наркотика.

2. Смотрите динамику
Еще один способ проверить готовность — посмотреть динамику. Если она похожа на: «О! Да я гений! Я сотворю великое!», а через какое-то время «Я полное ничтожество, не вижу смысла жить в этом ужасном мире» — я вас поздравляю — это самый высокий результат, которого можно достичь в этом мастерстве.

3. Обращайте внимание на формы
Я про те «формы», которые «правильные».
Если единственный способ самоподдержки — это убеждения, похожие на: «Нужно быть все время на позитиве, не допускать грусти, всегда улыбаться и никому не показывать ничего, кроме своей силы, успешности и улыбки» — 5 баллов, форма была выбрана правильно, человек, скорее всего, не сможет стать самодостаточным и по-настоящему счастливым. Если все оставить как есть, его самое частое переживание будет — пустота, а единственная опора — интеллект.

Когда все усилия могут пойти насмарку?
К счастью, даже эти вышеперечисленные признаки готовности не являются достаточным основанием утверждать, что дело сделано до конца. Если после всего пережитого у человека еще осталась хоть какая-то надежда на то, что можно жить по-другому и есть силы дойти до специалиста, то вся проделанная работа по потере себя может превратиться лишь в горький опыт, ставший особой ценностью — ценностью просто быть.

Не свое | Не Бест? Пришли лучше!

@темы: Эмоции, Размышления, Не ворую, а заимствую, С миру по нитке