ГусеницаИстория не смешная, но такая... оптимистичная, что ли.
Я ее всегда рассказываю, когда заходит разговор о добровольном уходе из жизни.
Я тогда работал в одном интернет-издательстве, и у меня сложились очень теплые
и доверительные отношения с девушкой-студенткой, подрабатывавшей там переводами
с норвежского, шведского и других языков. Она этих языков знала штук пять, не считая английского. Помимо языковых талантов, она сочиняла стихи, прекрасно рисовала
и вдобавок была очень х
...читать дальше (еще 2502 символов) >>ороша собой.
Но, конечно, судьба, дав одному человеку столько достоинств, не может не отнять
у него что-нибудь взамен. Девушка страдала от редкой и непонятной болезни.
Диагноза я не знаю, да врачи, кажется, так его и не поставили, но по моим догадкам
- что-то вроде опухоли мозга. Проявлялось это в очень долгих и мучительных
приступах головной боли, не снимавшихся никакими лекарствами.
Из-за болезни ей пришлось взять академ в институте и завязать с подработками.
Мы продолжали общаться. Конечно, в наших отношениях был некий сексуальный
подтекст, по крайней мере с моей стороны. Но никаких рамок мы не переходили, скорее
я, будучи человеком намного более взрослым и опытным, играл роль старшего брата.
Болезнь прогрессировала. Оставалась надежда на какого-то знаменитого профессора,
на операцию. Она легла в клинику профессора на обследование. Через пару недель
звонит мне на работу и таким веселым-веселым голосом:
- Мне теперь все-все можно. Меня сейчас выписывают из клиники.
Профессор сказал, что оперировать слишком поздно.
Я сорвался с работы, поймал такси, перехватил ее около подъезда.
Мы сели на лавочку. Потом я узнал, что у нее на этот случай было
заготовлено несколько сот таблеток снотворного и она шла домой
с твердым намерением их выпить. Да, собственно, это и так было ясно.
Она говорит:
- Мне осталось месяца три-четыре самое большее. У меня каждый день боли
по нескольку часов, каждый день скорая, вен на руках уже не осталось. Зачем?
Она замолчала, а я, со всем своим житейским и прочим опытом, сижу и не знаю,
что ей сказать в ответ. Вроде все правильно и логично. Действительно, зачем?
А мы сидели под деревом, и в этот момент мне на рубашку падает гусеница.
Я инстинктивно дернулся, она улыбнулась. Я это заметил и дернулся еще раз,
уже нарочито, по-клоунски. Она рассмеялась сквозь слезы.
Я говорю:
- Вот видишь, ты увидела гусеницу и засмеялась. Значит, даже такой пустяк
может тебя обрадовать. А сколько еще будет таких пустяков за четыре месяца!
Не торопись на тот свет, собери сначала всех гусениц.
Ну вот. С тех пор прошло лет пять или больше. Она жива, мы иногда перезваниваемся. Лекарства от ее болезни так и не нашли, но приступы сами собой стали намного реже.
Она кончила институт, хорошо зарабатывает переводами. Много друзей, недавно даже молодой человек появился. Я вообще по жизни не большой праведник, но думаю,
что за ту гусеницу мне многое простится на Страшном суде.
© Григорий Остров